Книга Великосветский переполох - Эдит Лэйтон

— Мой отец владел землей в этом округе, — гордо сообщила она ему, — но его мать и бабушка были знахарками, они сами лечили травами и меня обучили этому искусству. Сейчас я обладаю даже большими знаниями. Возможно, я и не сумею вылечить вашу госпожу, но уж вреда от этого точно не будет. Я наверняка сумею устранить некоторые симптомы, милорд, и по крайней мере я смогу облегчить ее уход.

— Но травы и это варево… — произнес он с несчастным видом.

— Могут помочь ей, большего я не обещаю. Когда миссис Кент послала за мной и рассказала, в каком состоянии находится госпожа, я тотчас приехала. Мне известны ее симптомы. Доктору Моррисону следовало послать за мной. Мы с ним старые соперники, но он не может, да и не станет возражать мне. Хотя, конечно, и не станет меня рекомендовать. Полагаю, тот факт, что у меня почти такая же большая практика, как и у него, уязвляет его самолюбие. И столько же удовлетворенных пациентов, могу добавить. Тем не менее, если вы отказываетесь, я уйду. Я пришла из чувства долга, а не из корысти. У меня предостаточно пациентов.

Майлс потер колючий подбородок. Когда он брился в последний раз? Впрочем, его давно это перестало волновать. Он и в самом деле не знал, что предпринять. Проходил еще один день, и Аннабелле не становилось лучше, скорее, хуже. Большую часть времени она спала, охваченная жаром. Он обтирал ее холодной тканью, когда казалось, что ее кожа просто горит, и укутывал одеялами, когда ее сотрясал озноб. Надо ли еще и пичкать ее колдовскими травами?

Майлс стоял в нерешительности. Когда появилась эта женщина, он сидел в своем кабинете, сочиняя письмо родителям Аннабеллы. Сейчас он осознал, что его мысли находятся в таком же беспорядке, как и его внешний вид. Довольно давно он не спал толком, да и питался кое-как. Он уже не горевал о ней, смирившись с близким концом. Теперь он мог лишь сожалеть о том, что они оба столь опрометчиво вступили в этот брак. Хотя никто не мог предположить, что она заболеет, но сейчас он осознавал, как тяжело для нее оказаться на пороге смерти в окружении чужих людей, а ведь, по сути, они друг для друга остались именно чужими. После помолвки они разговаривали на самые разные темы, обсуждали моду, театр, даже некоторые светские сплетни, но никогда они не говорили о самом главном. Зачем вступать в брак с человеком, к которому ты не пылаешь страстью или по меньшей мере не испытываешь симпатии? Они никогда не говорили об этом, поскольку оба знали ответ и принимали его.

Этот брак был заключен ради взаимного удобства. Но какую глупость они совершили, Майлс понял только теперь. Именно близость смерти заставила его понять это. За те долгие часы, что он провел у постели Аннабеллы, наблюдая, как она угасает, погасло и его сердце. Теперь, когда он все осознал, было уже слишком поздно. Понимая, что она умрет, так и не познав любви, он испытывал не просто сожаление, а непереносимое отчаяние. Но не совершит ли он еще одну глупость, если позволит этой женщине дать Аннабелле какой-то сомнительный отвар? А может, наоборот, глупостью будет отослать знахарку? . — Я вызвал врача из Лондона, — сказал он.

— Он пока не прибыл, — ответила она. — У вас есть время ждать?

— У меня? У меня времени сколько угодно, но у моей жены…

Майлс колебался. Он объездил весь мир и видел, к каким странным средствам прибегают люди в поисках излечения от самых различных недугов — от сифилиса до обычного насморка: здесь были и заклинания, и различные амулеты. В качестве таковых использовалось что угодно — от ноги сушеной обезьяны до мешочков с травами, которые надо было носить на шее. Иногда он почти верил, что подобные вещи помогают. Ему даже случалось видеть, как некоторые страдальцы выпивали дозу странного зелья и уже через час чувствовали себя лучше.

Какой у него выбор? Из Лондона приедет его товарищ, по крайней мере Майлс на это надеялся. Но как скоро? И не превратится ли это «скоро» в «поздно»? Следовательно, устало подумал Майлс, остается ответить на один вопрос: что бы предпочел он сам, окажись на ее месте?

— Миссис Фарроу, — произнес он учтиво, — не соблаговолите ли пройти со мной и осмотреть миледи, прежде чем вы дадите мне какие-либо обещания?

Знахарка кивнула в знак согласия и вместе с ним прошла в комнату Аннабеллы. Взглянув на женщину, лежащую на огромной кровати, она задержала дыхание.

— Ах, бедное дитя, — тихо прошептала она.

— И вы все еще думаете, что можете ей помочь? — спросил Майлс.

— Я должна.

— Тогда принимайтесь за дело, — сказал он.

Он сидел, обхватив голову руками, и даже не смотрел в их сторону, пока не услышал, что знахарка просит его приподнять Аннабелле голову, чтобы больная выпила глоток приготовленного снадобья.

Друг Майлса, лондонский врач, прибыл на закате. Гарри Селфридж был высоким худощавым мужчиной, под очками скрывались добрые карие глаза.

— Отправился сразу, как получил твое письмо, Майлс, — сказал он, стягивая перчатки. — Приказал заложить экипаж и оставил кучу пациентов в приемной.

— Чертовски неудобно, что пришлось тебя потревожить…

— Не извиняйся! Никаких неудобств, я обязан тебе гораздо большим, ведь ты очень помог мне тогда, на «Неподкупном», а потом был еще инцидент в Испании. Надеюсь, я хоть в малой степени смогу оплатить свой долг. Как она?

— Ты мне ничем не обязан, Гарри, но сделай все, что в твоих силах. Ей очень нужна помощь. Я отказался от услуг местного доктора. Мне нужен кто-то, кому я могу доверять.

— Можешь на меня положиться. Где она? Проводи меня к ней.

Майлс повел его по лестнице наверх. Вдруг он помедлил, остановился и повернулся к своему старому приятелю:

— Там… женщина из деревни, она сейчас за ней присматривает… по крайней мере до твоего приезда… Она кажется знающей, а мне нужна была помощь. И… — Он опустил глаза и добавил, краснея: — Я воспользовался ее советом, несмотря на то что у меня есть сомнения, но ее лечение не кажется мне ужасным. На самом деле я помогал ей поить мою жену настоем перечной мяты, цветков бузины и тысячелистника. Нет, я не полный идиот, — произнес он, когда приятель бросил на него быстрый взгляд. — У этой женщины имелись хорошие рекомендации, и, черт побери, Гарри, что еще мне оставалось делать? Я выгнал этого проклятого доктора, просто выкинул его из дома, потому что мне показалось, что он губит ее быстрее, чем это делает инфлюэнца. Я подумал, что травы по крайней мере безвредны.

— Травы? Безвредны? Такие как болиголов, белена, белладонна, да? — Гарри похлопал Майлса по плечу. — Не переживай. Тысячелистник и цветки бузины используются при лечении некоторых инфекций. Если она применяет именно их, то никакого вреда не будет, а возможно, это даже поможет.

Когда мужчины вошли в спальню, миссис Фарроу подняла глаза.

— Она все еще спит, — сказала она Майлсу. — Но дыхание, кажется, стало легче. Хотя, возможно, я принимаю желаемое за действительное. Что ты скажешь, Гарри? Кстати, как твои дела?

— Бог ты мой! — с улыбкой воскликнул хирург. — Глориана! Ты нашел себе настоящего доброго ангела! — сказал он, обращаясь к Майлсу. — Мы с миссис Фарроу старые друзья. Ее опыты получили благоприятный отзыв в академии, и ее исследования вызывают у нас большой интерес. Как дела у тебя и твоего славного супруга, Глориана?