Книга Плененная королева - Элисон Уэйр

– Ты только представь, – восторженно говорил Генри. – Когда Англия станет моей, весь христианский мир от шотландской границы до Пиренеев будет мне подвластен! Людовик взбесится от зависти, но поделать ничего не сможет. Наши владения будут во много раз превосходить его карликовое королевство.

Наши владения. Эти слова должны были бы привести Алиенору в восторг, но, произнесенные Генрихом, вызвали у нее внезапное беспокойство. Как бы ни желала она Генриха, Алиенора вдруг поняла, что почти совсем его не знает и, возможно, выйдя за него, утратит свою независимость. Свою и своего народа. Несмотря на теплый день, холодный пот прошиб герцогиню, но она решительно подавила сомнения, пораженная собственными мыслями. Они с Генри будут партнерами с самого начала и до самого конца, и цели их будут едины. Это подразумевалось с первого дня.

– Величие и власть, – произнес Генрих, – определяются владениями и силой правителя. У Людовика нет ни того ни другого.

– Но при этом мы его вассалы, – напомнила она ему.

– Пусть потешится этими выдумками, – ухмыльнулся Генри.

– Я должна возмутиться, – улыбнулась Алиенора.

– Конечно должна. Но запомни, возлюбленная моя, что, выходя за меня, ты попадаешь в настоящее дьявольское семейство. И не надейся на то, что мы, Плантагенеты, добродетельны.

– Как я могу на это надеяться, когда твой брат Жоффруа пытался похитить меня по дороге сюда?

– Что?! – взревел Генри. – Этот жалкий кролик? Да я ему яйца отрежу!

Алиеноре не удалось сдержать смешок.

– Ну уж ты-то в последнюю очередь можешь обвинять его в авантюризме.

– Фамильная черта… – пробормотал Генри.

– А как твои нормандские вассалы относятся к нашему браку – благосклонно ли? – спросила Алиенора.

– Да. И знать из Анжу и Мена также. Они знают, что это повысит престиж моих владений и будет способствовать торговле. Они жаждут увидеть тебя. Я пою тебе хвалу. Можешь не сомневаться.

– А твоя мать-императрица? – Алиенора много слышала про грозную Матильду.

– Она удовлетворена, – кратко, но неубедительно ответил Генри. – Мать считает, что наш брак важен с политической точки зрения. Уверен, ты произведешь на нее хорошее впечатление.

– С нетерпением жду встречи с ней, – вежливо и с такой же слабой убежденностью ответила Алиенора. Она спрашивала себя, знает ли Матильда, что ее будущая невестка и муж Жоффруа сливались в одного зверя о двух спинах[14].

– Послушай, я приехал не для того, чтобы говорить о моей матери, – ухмыльнулся Генри. – Я предпочел бы поговорить о наших ближайших планах. – Он понизил голос, заговорив обольстительным шепотом. – Ты возляжешь сегодня со мной?

Алиенора улыбнулась, глаза ее потемнели от желания.

– Я ждала этого.

Генрих вышел из Алиеноры и, тяжело дыша, перекатился на свою сторону кровати, рука его дрожала, когда он чувственным движением провел ею по узкой талии, ягодицам, бедрам Алиеноры. Глаза герцогини светились в мерцающем пламени свечи. Генрих подался вперед и поцеловал ее в губы.

– Я мечтал об этом, – сказал он, переведя дыхание. – Мечтал все эти жуткие месяцы ожидания. Господи, до чего же невыносимо ждать! Ты была в моем сердце и моих чреслах. Я вожделел к тебе.

– И у тебя не возникало никаких сомнений? – спросила Алиенора, положив голову на кудряшки волос, которыми поросла широкая грудь Генриха. Она услышала, как бьется его сердце.

– Ни на одно мгновение. А у тебя?

– Иногда я спрашивала себя, не приснилось ли мне все это? – пробормотала она. – То, что произошло между нами, так невероятно!

– В будущем трубадуры воспоют нас и нашу любовь, – пророчествовал Генри.

Сердце Алиеноры снова зашлось, когда она услышала слова о любви. Она оперлась на локоть, ее соски дразняще прижались к его коже.

– Непременно воспоют! – рассмеялась она. – И вправду, ведь любовь между мужем и женой – такое потрясающее событие. Брак, если верить нашим поэтам, – это похоронный звон по любви.

– К нам это не имеет отношения, – убежденно сказал Генри.

– Почему? – спросила Алиенора, наклонившись к нему, ее волосы упали ему на грудь. Потом она легла и пристально посмотрела на своего возлюбленного. – Какое блаженство после супружества с Людовиком! – воскликнула она. – Мне приходилось умолять короля прийти ко мне в спальню, хотя бы для того, чтобы у нас появился наследник, а он до и после соития падал на колени, замаливая свой страшный грех перед Господом. Теперь я чувствую себя так, словно родилась заново. Я освобождена! Ах, какая радость! – Алиенора страстно поцеловала Генри, ее язык шаловливо проник в его рот. – Во Франции я не была свободна. Они не хотели, чтобы я вмешивалась в их политику, как это там называлось. Меня отправляли играть в шахматы с моими дамами, ты только представь себе. У меня есть мозги, но мне запрещали пользоваться ими. Скажи мне, Генри, что наш брак не будет похож на другие. Я бы не вынесла этого.

– Ведь мы не похожи на других, так же будет не похож и наш брак, – лениво ответил он.

– Генри, ради того, чтобы быть с тобой, я отдаю мою вновь обретенную свободу? Осознаешь ты это? – решилась Алиенора. – Я надеюсь, ты не забудешь, что я суверенная герцогиня Аквитании, хотя, будучи моим мужем, ты получишь право властвовать здесь? И властвовать надо мной… если я, конечно, позволю… – Она озорно улыбнулась.

Генрих, смерив герцогиню лукавым взглядом, не показал, что удивлен ее словами.

– Это право любого мужа, как тебе прекрасно известно! Когда мы поженимся, моя красавица, в моем праве будет запереть тебя в башне или колотить, если ты не будешь слушаться или не захочешь исполнять супружеский долг!

– Тогда я отказываюсь от брака! – хихикнув, пригрозила Алиенора. – Я лучше буду твоей любовницей. Ты не получишь ни дюйма моих владений!

Вместо ответа, Генрих принялся щекотать ее, пока Алиенора не взмолилась о пощаде. Тогда он уложил ее на спину и жадно поцеловал.

– Ты знаешь, вот сейчас мне все это безразлично, главное, чтобы ты была моей, – пробормотал он. – Людовик сумасшедший. Как он мог пренебрегать тобой и отпустить тебя? – сипло продолжал он, снова наваливаясь на нее. – Но его потери – мои приобретения. Ты редчайшая и красивейшая из женщин, каких я когда-либо видел. А теперь скажи, что выйдешь за меня, или не получишь того, что тебе так хочется!

Кончик его пениса дразняще касался чувствительных мест герцогини, отчего дрожь проходила по ее телу.

– Я выйду за тебя при условии, что ты сохранишь за мной полновластие в Аквитании, – проговорила, изнемогая, Алиенора.

– О боже, какой ты сложный переговорщик! – выдохнул Генри, входя в нее.