Книга Охота на льва - Лариса Петровичева

В Аальхарне и Амье детям традиционно давали имена святых и мучеников. Изредка нарекали языческими именами, да и те переделывались на новый лад. Несса улыбнулась.

– Да, есть. Местночтимая[2]святая, известная праведной жизнью. Малоизвестная святая, увековечившая себя праведной жизнью.

– Это имя вам очень подходит, моя госпожа, – улыбнулся Кембери. – Теперь я знаю, как помянуть в молитвах ту, что коснулась моего сердца.

Комплимент был простенький и позволительный в любых ситуациях: он ни на что не намекал и никого не компрометировал. Как говорят в Амье, и для девочек, и для бабушек. Однако спутница Кембери опустила глаза, а на ее щеках появился легкий румянец, словно она действительно смутилась.

– Не надо громких слов, господин Кембери, – промолвила Инна. – Они сотрясают воздух, но не собеседника.

Нет, она и в самом деле смущена! Если слухи не врут, то император, похоже, держал ее в сундуке вдали от белого света и людей. Ну с него, допустим, станется, но как послу вести себя дальше?

– Простите, моя госпожа, – совершенно искренне произнес Кембери. – Я не слишком искусен в общении с благородными дамами, поэтому иногда забываю, что мои слова могут смутить.

– Я помню, – улыбнулась Инна. – Вы корсар, и иногда прошлое дает о себе знать.

– В самом деле, – кивнул Кембери. Коляска остановилась, давая дорогу медицинской карете: врач мчался куда-то по срочному вызову. Вместо привычной Нессе земной мигалки на крыше красовался бело-голубой флажок с алым кругом Заступника. – Хорошее было время, даже иногда скучаю.

– Вам нравится сражаться? – недоверчиво осведомилась Инна.

– Мир я люблю гораздо больше, – ответил Кембери. – Наверное, просто тоскую по ушедшей юности. Это, знаете, как у Эделина: «Все в прошлом, боль моя, моя любовь, и я в минувшем тоже затерялся…» Приятно вспомнить, что когда-то ты был молод, лих, любил, тебя любили. Но я бы вовсе не хотел снова тонуть вместе со всей командой корабля или сойтись в поединке с его величеством Торном. Совсем не хотел бы.

Его спутница понимающе кивнула.

– А чего бы вы хотели?

Коляска остановилась возле монумента Духу Победы – крылатая женщина на постаменте попирала ногами вражеское оружие и знамена, вскидывая в небеса руку, держащую меч. Кембери подумал, что пора действовать более решительно.

– Сейчас я бы хотел попросить вас о встрече завтра вечером. Не отказывайте сразу! – воскликнул он, видя, что женщина готова отвергнуть его просьбу. – Я не сделаю ничего, что могло бы компрометировать вас в глазах общества или вашего супруга.

Инна опустила глаза.

– Я вдова, – ответила она еле слышно. – Мой муж погиб полгода назад.

Похоже, то, что Кембери принял за смущение, на самом деле было проявлением скорби.

– Я не желал причинить вам боль.

Инна кивнула и открыла дверцу коляски. Кембери подумал, что до дворца она доберется без приключений, – вон повсюду охранцы расхаживают, и до беды не дойдет. Посол сошел на брусчатку первым и подал даме руку. Инна спустилась вниз и поправила разорванный воротник.

– Еще раз искренне благодарю вас за спасение, господин посол, – промолвила Инна. – Я действительно очень вам признательна.

– Это наименьшее, что мог бы сделать джентльмен в подобной ситуации, – ответил Кембери, не выпуская ее руки. Рука была изящная и очень мягкая, словно Инна никогда и никакой физической работой не занималась. – Возможно, я излишне настойчив, но, тем не менее, повторю свое предложение.

– Хорошо, – кивнула Инна. – Завтра я буду ждать вас.

– На этом же месте, – произнес Кембери, поднося руку Инны к губам. – После первой вечерней молитвы к Заступнику.

Инна кивнула, и на ее щеках снова проступил румянец. Кембери мысленно одернул себя: ничего личного. Только работа, не больше.

Когда женщина обошла памятник и побрела по аллее Героев ко дворцу, Кембери задиристо улыбнулся и забрался обратно в коляску. Что ж, пожалуй, все, что ни делается, делается к лучшему. Пусть к выяснению истины он не продвинулся ни на шаг (да еще ведь надо что-то сделать с трупом того аальхарнского выродка), зато удалось слегка войти в доверие к загадочной Инне. Значит, вдова… Кембери неплохо разбирался в людях, чтобы понять, что женщина не обманывает и очень тяжело переживает уход мужа. Ну и Царь Небесный с ним, завтра они продолжат общение, и Кембери сумеет выведать информацию и о ней самой, и о таинственном враче императора. А пока не будем делать поспешных выводов и поедем домой.

– Благородный господин, – окликнули его.

Кембери увидел, что возле коляски топчется парнишка с пачкой самодельных плакатиков.

– Чего тебе?

– Взгляните, мой господин, – парнишка протянул послу один из листов. – Вы видели эту девушку?

На плакате была изображена рыжеволосая девушка с грустными серо-зелеными глазами. «Марита Стерх. Ушла из дома и не вернулась», – прочел он. Стерх, Стерх – знакомая фамилия. Посол едва не хлопнул себя по лбу: так это же та девушка, которая, по словам Ясимин, покушалась на Торна. Плевалась отравленными стрелами.

– Нет, – ответил Кембери и вернул листок парнишке. – Совершенно точно, я ее не видел. Удачи тебе в поисках.

Он прекрасно знал, что рыжую Мариту уже не найдут живой. Так, собственно, и вышло.

Утром один из гондольеров, выплывая на Шашунку в своем водном такси, заметил в воде нечто, что при более тщательном рассмотрении оказалось телом молодой рыжеволосой девушки. Гондольер немедля просигналил охранцам на берегу об обнаружении утопленницы, и вскоре тело уже достали на набережную, а прибывший лейтенант Крич, помятый и хмурый после вчерашнего, угрюмо принялся изучать неприятную находку. По возрасту и сроку службы Кричу давно уже полагалось носить капитанские лычки, но начальство с повышением не спешило, передавая вечному лейтенанту те дела, расследование которых было заведомо дохлым номером. Например, исчезновение рыжеволосых девушек в столице. Раз в три месяца из реки извлекали очередной искромсанный труп, регулярно, как по часам, хоть к гадалке не ходи. Вот и еще одна. Крич присел на корточки рядом с трупом и провел беглый осмотр: убита одним ударом в сердце, по всей видимости, вчера вечером. Карманы пусты, кольца с пальцев сняты. Крич тяжко вздохнул и выпрямился, дав отмашку охранцам загружать тело в фургон и везти в морг.

– Наш?

Его коллега Пазум, тоже лейтенант, но подающий большие надежды, неслышно подошел сзади. Крич пожал плечами и вынул из кармана трубку.

– Не думаю. Скорее всего, это убийство с целью ограбления. А наш цацки оставляет.

– Ты думаешь, у нее были цацки?