Книга Дамаск - Ричард Бирд

– И все-таки у нее австралийский паспорт. Послушай меня, Генри. Ты мог оставаться здесь на время учебы, теперь же у тебя есть диплом, ты больше не студент, и тебе нельзя больше тут находиться. Ты понимаешь это?

Генри винил во всем Европу. Если бы Британия не подписывала никаких соглашений, ему разрешили бы остаться, потому что его мать была практически англичанкой. Он прекрасно владел языком. Он даже пообещал работать как вол, только бы ему разрешили остаться.

– Генри, я твой отец. Я желаю тебе только добра. Я специально приехал сюда из Токио. Я консультант по дизайну в огромной корпорации, и опытный человек. Вижу, ты напряжен, как и раньше. Но ты же не хочешь никому причинить вреда, ведь так?

– Хочешь сказать, ты боишься, что я буду доставлять тебе неприятности.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Генри. Мы ведь можем провести день на выставке Гетти, да?

Генри сжал пальцами пакетик с белым порошком, который он переложил в карман брюк. Он был размером с чайный пакетик, и ему нравилось всегда иметь его при себе – это придавало ему уверенности. Он наделял его ощущением власти. Он являлся неким ключом к внезапным переменам, а потому – к настоящей жизни.

– Выставка проходит в Королевской академии, – добавил отец, – не слишком далеко отсюда.

– Я влюблен.

Мистер Мицуи старался не встречаться с сыном глазам, как всегда пытаясь избежать мыслей о том, насколько сильно Генри похож на мать. Интересно, был ли он когда-нибудь другим?

– Мы собираемся обручиться.

– Поздравляю, Генри. Мы улетаем сегодня вечером.

– Тогда я попрошу ее обручиться со мной сегодня, хорошо? Я позвоню ей прямо сейчас.

Генри взял телефон и набрал номер. Никто не отвечал, и Генри задумчиво кивнул, к радости отца, как вдруг на другом конце трубки раздался женский голос:

– Мистер Мицуи?

Сколько раз он просил ее называть его Генри. Ах, эта стойкая мисс Бернс и ее строгий и прекрасный голос, не умеющий ошибаться. Он набрал в легкие побольше воздуха.

– Мисс Бернс, – сказал он, – я хотел бы пригласить вас на ланч.

– Мы не будем встречаться. Я вам уже говорила.

– Сегодня мой последний день.

– Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.

– Я хотел поблагодарить вас. Я приходил к вам домой.

Где бы мисс Бернс ни находилась сейчас, там было очень тихо. Наверное, смотрит на часы, подумал он. Потом ему показалось, что она ушла, и он почувствовал огромное облегчение, когда она наконец ответила.

– Я не дома. Не нужно больше приходить ко мне.

– Может, мы могли бы встретиться где-то еще.

– Похоже, вы меня не понимаете, Генри. Возможно, когда вы приходили, я была дома, но не открыла вам дверь, потому что не хотела вас видеть. Вы об этом подумали?

– Я знаю, что вас там не было, – сказал Генри. – Если бы вы были дома, вы бы открыли дверь. Мы не можем не встретиться.

– Мне пора идти, Генри. Счастливого пути домой, в Токио.

– Еще один, последний вопрос.

– Никаких вопросов, Генри, простите, до свидания.

Очень медленно Генри отключил телефон и положил его обратно на тарелку. Она назвала его Генри. Он посмотрел на отца и внезапно широко улыбнулся – он, за многие годы научившийся удивляться прекрасным подаркам. Один из передних зубов, слева, был темным – такого ровного и глубокого цвета, будто его выбрали из каталога колеров.

– Она согласилась, – сказал Генри. – Она с удовольствием пообедает со мной.

4

Все зависит от отношения.

«Таймс», 1/11/93

1/11/93 понедельник 09:24

Это был как раз тот случай, когда не стоило бояться и действовать так, как поступила бы ее мать. Генри Мицуи не найдет ее здесь, особенно после того, как она перестала брать трубку, а завтра он, кажется, будет уже в Японии. А если не будет, то она всегда может позвонить в полицию, так что особых причин бояться у нее не было.

В ожидании Спенсера, ушедшего в библиотеку, Хейзл успела обойти весь дом. Многие огромные комнаты были почти пусты, лишь с одним каким-нибудь старым столом или стулом, словно намекающими, что все можно заполнить мебелью, были бы желание, средства и сама мебель. Она успела рассмотреть висящие повсюду картины: копия Ван Гога, репродукции Лаури или Вермеера, оригинальная иллюстрация к «Ветру в ивах»: Крот в снежную бурю. Еще она узнала работы Роуландсона и Ванессы Белл, запомнившиеся по курсу «Английские художники и живопись».

В конце концов, она решила обосноваться на первом этаже, в гостиной с окнами в сад. И вернувшись, Спенсер нашел ее сидящей, вполне по-домашнему, на древнем раскладном диване и читающей «Последнее путешествие сэра Джона Магилла». Спенсер выдвинул стул из-под полированной столешницы, уселся на него задом наперед и спросил, не видела ли она Уильяма.

– Если это такой престарелый дядя, немножко похожий на Феллини, тогда видела.

– А чем он похож на Феллини? – спросил Спенсер.

– Высокий, пухлые щеки, седые волосы. Ему под шестьдесят, но он так и не вырос.

– Он ничем тебя случайно не обидел?

– Он меня и не видел. Просто стоял, смотрел на входную дверь. Я не стала его беспокоить.

– Он боится выходить на улицу, поскольку думает, что Британии пришел конец. Пойду-ка я посмотрю, как он там.

– Ты разве не видел его, когда пришел?

– Я вошел через черный ход. Сейчас вернусь.

– В таком случае, можешь сделать мне одолжение.

Она выключила телефон и бросила его Спенсеру.

– Я решила взять отпуск, – сказала она, – и начнется он прямо сейчас. Спрячь эту штуковину куда-нибудь, чтобы она не попадалась мне на глаза.

Уильям все еще стоял в холле и смотрел на входную дверь. На этот раз он не мог не услышать шагов Спенсера.

– Я собираюсь выйти на улицу, – объявил Уильям, – даже если это будет стоить мне жизни.

Спенсер положил телефон Хейзл поверх писем и открыток на телефонный столик – там он его точно не забудет. Уильям тут же схватил телефон и принялся нажимать на кнопки.

– Она богатенькая учительница, да?

– Ей просто нужно быть на связи.

Уильям набрал воображаемый номер и прижал трубку к уху.

– Алло, – сказал он, – есть там кто-нибудь?

Хейзл была права – он действительно похож на Феллини, но все-таки выглядел поздоровее. Он, кажется, не торопился выходить, поэтому Спенсер решил, что его можно оставить в покое на некоторое время.

В гостиной Хейзл ждала его, отложив книгу и натянув свитер поверх колен. Когда Спенсер вернулся, она опустила руку на подушку рядом. Спенсер предпочел расположиться на стуле.