Книга Сюрприз судьбы - Пола Хейтон

— Или ты скажешь сама, или я спрошу Дэна, — пригрозил он.

— Дэн ничего не знает.

— Чего не знает? Что ты еще девственница? Так скажи мне правду, Линда, чего ты добивалась?

— Я… я решила сегодня, что по горло сыта своей неопытностью, — призналась Линда, краснея и запинаясь. — Я подумала… что пора, наконец, расстаться со своей девственностью. Я знала, что на дне рождения Дэна будет полно парней, вот и нарядилась и… ну, я только… только…

Она пожала плечами, надеясь, что сказала достаточно, чтобы удовлетворить его любопытство.

— Что «только»?

Его настойчивость стала раздражать ее. Ведь в действительности ему нет до нее никакого дела. Ведь это она любит его, а не он ее.

— Прекрати свой допрос, Роджер! Ситуация совершенно ясна. Ты подвернулся как раз в тот момент, когда я решила, что готова к любви. И я решила отдаться тебе, раз уж ты был моей первой любовью. Увидев тебя, я уже не могла думать ни о каком другом из мужчин, присутствующих на вечеринке. Да я толком и не видела ни одного из них. Между прочим, Роджер, одна из причин, почему я до сих пор нелепая девственница — это ты!

Она зло смотрела на него, но он молчал. Рассерженное выражение его лица постепенно сменилось нежностью.

— Не думаю, что так уж нелепо в твоем возрасте оставаться девственницей, — мягко заметил он. — Но раз уж я отвратил тебя от всех мужчин, тогда лучшее, что я могу сделать, — искупить свою вину.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, милая Линда, — сказал он, подарив ей легкий поцелуй, — что ты абсолютно права. В самом деле, пора становиться взрослой, И, думаю, первый твой опыт должен стать совершенно особым переживанием. Ты должна познать его с тем, кого действительно любишь, а не с первым попавшимся парнем. Зачем тебе роман на одну ночь? Именно поэтому я готов стать твоим первым мужчиной.

— Но я думала… я имела в виду…

— Не думай, Линда, — отрезал он с непривычно нежной твердостью. — Просто делай так, как я говорю, и все будет в порядке. Прежде всего, этот автомобиль — совершенно неподходящее место для столь важного события в твоей жизни. Мы попридержим твою фантастическую страсть еще на двадцать четыре часа, — прошептал он, проводя кончиком пальца вокруг ее рта, до тех пор, пока губы не приоткрылись, и дрожь желания не охватила все тело. — Не волнуйся, все будет хорошо, Линда, — пообещал он, отводя палец и снова целуя ее.

— Но я думала, завтра ты возвращаешься в Брисбен, — робко возразила девушка. В голове у нее все окончательно перепуталось.

— Нет. Я вовсе не собираюсь этого делать. А сейчас… Я намерен выбраться из этой машины, если смогу. А ты лучше сначала надень трусики и туфли. И жакет. Боюсь, я изрядно испортил твое платье. Но не беспокойся. Завтра я куплю тебе новое.

Линда сидела замерев, пока он выбирался из машины. Он застонал, распрямляясь, наверно, из-за боли в мышцах: слишком много времени пришлось провести скорчившись. Наконец, словно под гипнозом, Линда поступила так, как он сказал: натянула трусики и доверху застегнула жакет, чтобы не было заметно измятое платье. Она сознавала, как под тканью платья до сих пор пылает ее тело, как все еще напряжены соски.

Но когда Роджер сел в машину и взял ее руки в свои, физическое возбуждение уступило место иному чувству, захлестнувшему ее душу. Его нежная улыбка посылала теплые волны в ее сердце, пробуждая эмоции, захватившие ее тем давним летом, — эмоции, ничего общего не имевшие с вожделением плоти. Когда они вышли из машины, она не видела никого и ничего, кроме Роджера, — его лица, его глаз и его ответного желания, таящегося в их сверкающей синей глубине.

Его губы, сомкнувшиеся на ее устах, вернули ее к реальности: Роджер не любил женщин. Он всего лишь занимался с ними любовью.

Как ни странно, но это обновленное знание больше не отвращало Линду от Роджера. Она зашла слишком далеко. Побывав снова в его объятиях, она оказалась бессильна против неистового влечения к нему.

Она поступила так, как он посоветовал: перестала думать. Она обвила его руками. Ее язык устремился в глубину его рта, дрожь удовольствия пробежала по спине.

Первым опомнился Роджер. Его лицо пылало, он тяжело дышал.

— Черт возьми, Линда!.. Перестань, или я не смогу держать дистанцию.

— Перестать? — слегка поддразнила она его, одновременно стараясь сдержать нестерпимое желание, разлитое по телу. — Ты же целовал меня, помнишь?

— Да, но разве ты намерена поощрять меня?

— Да.

Их взгляды встретились. Роджер покачал головой, потом сочувственно улыбнулся ее признанию.

— Ты всегда была особой «штучкой», Линда. Пойдем в дом, пока никто нас не хватился.

— Который час? — спросила она, когда они вместе шли по дорожке.

— Одиннадцать тридцать.

— Всего-то? — Линда вспомнила, что, когда они с Роджером препирались в холле, часы на стене показывали без десяти одиннадцать.

Их не было в доме всего сорок минут.

Ей казалось, прошла целая вечность.

7

Роджер оказался прав. Дэн даже не заметил их отсутствия, поскольку был слишком занят. Он находился в центре внимания, шутил и, похоже, великолепно проводил время.

А вот Иджи явно что-то заподозрила, подозрительно взглянув на Линду и Роджера, когда те вошли в гостиную. Извинившись перед своими собеседниками, она подошла к ним.

— Куда это вы запропастились? — спросила она. — Вспоминали старые времена?

— Не совсем, — уклончиво ответил Роджер, прежде чем Линда успела придумать подходящий ответ. — Линда показывала мне, где купить Дэну пива. Я ведь явился к вам с пустыми руками. Кстати, а ты что подарила Дэну, Линда? Помнится, у вас в семье было заведено, что подарки не должны быть дороже тридцати долларов. Главное ведь — внимание. Это еще в ходу?

— Конечно, — подхватила Иджи, оживившись при словах Роджера. Как и Дэн, она явно была согласна с мужем, что лишь дружба может связывать Линду с таким человеком, как Роджер.

Наплевать, с внезапной неистовой решимостью подумала Линда. Роджер собирался стать ее любовником, и какая разница, что думают остальные. Может быть, это продлится всего одну ночь, или уик-энд, или неделю. Но даже мгновение, прожитое с возлюбленным, будет значить для нее больше, чем целая жизнь с другим человеком.

Возможно, Роджер неисправимый бабник, но, кроме внешней привлекательности, у него есть и другие достоинства. В нем таилась какая-то нежность, редко проявлявшаяся, и оттого еще более захватывающая. Да, его легко заводила любая хорошенькая женщина — она убедилась в этом на собственном опыте, — но, будь это простой похотью, ее девственность осталась бы в роскошной машине. Он не отступил бы и, уж конечно, не стал бы придумывать для нее какое-то особое посвящение в радости секса. Он добился бы своего, наплевав на ее чувства и ощущения.