Книга Джентльмен-дьявол - Эшли Макнамара

– Если хотите знать, то да. А кроме того, он ведь так одинок.

– Он сам вам это сказал? – Изабелла ощутила боль в сердце. Неужели она ревнует, что сын предпочел довериться этому чужаку, а не собственной матери?

– Не совсем, но я и сам все понял. Мальчику его возраста нужен друг.

Изабелла кивнула даме, вышедшей из аптеки.

– У него есть я.

– Вы мать. Настанет день, когда мужчина должен будет рассказать ему о… – Аппертон замолчал, но кровь, бросившаяся ему в лицо, без слов объяснила, что он имел в виду.

– Он должен будет узнать, как соблазнять невинных девушек, чтобы погубить их?

Тут он наконец умолк. Грубая прямота обычно действует. Аппертон открыт было рот и снова закрыт его. Но огонек, блеснувший в его глазах, показал Изабелле, что он ее понял.

– Я бы предпочла, чтобы мой сын не знал о подобных вещах.

– Тогда ему тем более нужен кто-то вроде отца.

– И где, по вашему мнению, я сумею найти подобный образец совершенства? Ему ведь придется взять и меня в долю, пусть даже я не сама невинность.

Аппертон обвел глазами ее фигуру, и везде, куда падал его взгляд, словно вспыхивало пламя. Горело лицо, грудь и что-то еще, глубоко-глубоко внутри. А она тоже хороша – стоит посреди улицы, у всех на глазах, и позволяет ему на себя пялиться. Пора с этим заканчивать.

– Мужчин именно такого сорта я стремлюсь избегать.

Глава 5

По пыльной деревенской улице Джордж побрел к многообещающего вида зданию. Мужчин именно такого сорта она стремится избегать. Он не хотел делать никаких намеков. Разве он может взваливать на себя проблемы еще одной женщины, когда у него своих по горло?

Джордж оглядел трактир – судя по размеру, это должно быть именно это заведение. Трактиры существуют для того, чтобы человек мог освежиться. Видит Бог, после такого утра ему совсем не помешает глоток пива. Надо же, сегодня он не справился ни с лошадью, ни с женщиной.

– Похоже, вы избрали кружную дорогу.

Джордж, прищурившись, обернулся на мужской голос. С противоположного конца улицы к нему направлялся Лич и вел лошадь в поводу. Следом шел Рэвелстоук в компании нескольких своих гостей-мужчин, каждый держал в руке поводья.

Приблизившись, Рэвелстоук похлопал Джорджа по плечу.

– Не хочешь рассказать, что случилось с Лютиком?

– Что за лютик?

Негодяй радостно улыбнулся.

– Мне помнится, утром я давал тебе лошадь.

– Никакой это не Лютик. Оказалось, что это неблагодарная тварь, которая решила прогуляться налегке, вместо того чтобы отвезти меня на прогулку. Я просто уверен, что мерзкое животное уже в конюшне и набивает себе брюхо овсом.

Рэвелстоук громко расхохотался.

– И не смей говорить, что последний всадник, которого он выбросил из седла, был шестилетний ребенок, – добавил Джордж. – Мне придется требовать удовлетворения.

– Если хочешь, можешь вызвать Лютика, только найди другого секунданта, потому что мы направляемся в трактир опрокинуть по стаканчику. Если есть желание, пойдем с нами. Но может, ты решишь отказаться от приглашения, ведь тебе придется добираться до дома пешком, а на это потребуется время.

– Не тревожься, выпить я в состоянии. – Он оглядел гостей. Брат Рэвелстоука, его шурин, маркиз Энфилд и граф Хайгейт обступили Лича. – Если у кого-то с собой есть колода карт, это делу не помешает. Что вы на это скажете?

Физиономия Лича расплылась в широкой улыбке. Он полез в карман и вытащил маленький сверток.

– Я уж боялся, что вы про них так и не вспомните, – ухмыльнулся он.

Рэвелстоук пихнул его локтем в бок.

– В чем дело? – удивился Лич.

– Моя жена решила, что в доме не будет крупной игры. Чтобы ее отец не поддался соблазну.

Лич нахмурился.

– Значит, нам придется развлекаться только салонными играми.

Маркиз сморщился от смеха.

– Если вам повезет, то леди постарше закроют глаза на такие развлечения, как «поцелуй свечку».

– Зная свою мать, – вмешался Джордж, – могу утверждать, что она будет поощрять такие игры, а потом заявит, что я скомпрометировал какую-нибудь молодую леди.

– Тогда решено, – заявил Лич и сунул карты в карман. – После утренних упражнений меня всегда мучает жажда. Может, попробуем местных напитков? Или еще каких-нибудь развлечений, которые могут нам предложить в этой деревне.

Хайгейт приподнял брови.

– Какие же развлечения могут быть в такой дыре?

– Вы рассуждаете, как пастор. Неужели брак так на вас подействовал? – Лич развязано хохотнул. – И не говорите мне, что в трактире не найдется парочки веселых девиц.

– На этот счет я ничего не знаю, – отвечал Рэвелстоук.

– Еще один подкаблучник. Как видно, вы просто не слишком старались узнать. Могу спорить, что Аппертон всех нас обошел и успел выяснить, какие тут есть варианты. – И он игриво толкнул Джорджа под ребра. – Ну что? Так и есть? Пока мы скакали по полям, нагуливая жажду вы уже изучили местный цветник?

Джордж отстранился. Обычно он с удовольствием присоединился бы к подобным рассуждениям, пусть даже в шутку. Но не сейчас. Перед ним вдруг возникло лицо Изабеллы. Он успел разглядеть домик, в который она вошла. Аккуратный, но крошечный. Какое бы положение она ни занимала в прошлом – а речь девушки показывала, что оно было высоким, – сейчас ее обстоятельства явно были самыми скромными.

А что, если, из одного только отчаяния, она прибегла к занятиям, на которые намекал Лич? Что, если уже продала себя любому, у кого есть в кармане пара лишних монет, просто для того, чтобы кормить сына и обеспечить крышу над головой им обоим? Что, если ей попался негодяй?

«Мужчин именно такого сорта, мистер Аппертон, я стремлюсь избегать».

Что, если это уже случилось? Мысль об этом подействовала на него, как удар под дых. Джордж едва не начал ловить воздух губами. Нет, он этого не допустит! Но что он может сделать? Во всяком случае, сейчас Лич о ней ничего не знает. Нужно, чтобы и не узнал.

– Я целое утро добирался сюда пешком, – мрачно произнес Джордж, надеясь, что другие объяснят его резкий тон досадой на лошадь. Вот уж действительно Лютик. – Так как насчет выпивки?

Все, что угодно, лишь бы эти бездельники убрались с улицы. Чувствуя, как ноют копчик и спина, он повел всю компанию в трактир.

В общем зале было довольно темно из-за низкого потолка с тяжелыми балками и слишком малого количества высоко расположенных окон. В очаге метались неровные сполохи огня, отчего в зал попадало больше чада, чем тепла. В блеклых столбах солнечного света плавали сероватые кольца дыма. Из-за стойки на них мрачно смотрела грудастая женщина.