Книга Dolce на ужин - Юля Филонова

– Ну, пока ты сделала лишь часть работы.

– Вы не отстраняете меня? – робко спросила я.

– Конечно, нет, – засмеялся Алексей, – ты чуть не стала жертвой изнасилования! Не могу же я быть таким злодеем, чтобы отстранить тебя от работы.

– Спасибо, – я с облегчением вздохнула.

– В качестве компенсации за моральный ущерб, а также для того, чтобы убедиться в твоем умении общаться с тонкими творческими натурами, я отправлю тебя на интервью с кем-нибудь из мира высокого искусства, – с этими словами Алексей уставился в свой ежедневник. – Так, посмотрим, кто нам нужен… Вот, пожалуй, это!

Он порылся в ящике стола и положил передо мной приглашение маргинального вида. Я вопросительно взглянула на главного редактора.

– Нам нужно сделать интервью с одним художником. Он сейчас невероятно популярен. Это приглашение на его выставку. Кстати, она откроется уже завтра. Пойдешь посмотришь на его работы, познакомишься, договоришься о съемке и интервью.

– Хорошо, замечательно! Я все сделаю, еще раз извините за нелепый случай с Коваленко.

– Ладно-ладно, сейчас попытаюсь урегулировать вопрос. Надеюсь, художник не станет посягать на твою добродетель, – хихикнул Алексей.

– Уверена, с ним все будет по-другому, – улыбнулась я. – Пойду поищу информацию в Интернете.

– Удачи! – Алексей подмигнул мне и помахал рукой.

Благодаря стараниям Дэна о моих злоключениях знали уже все. Вернувшись из кабинета главного редактора на свое место, в качестве заставки для рабочего стола моего компьютера я обнаружила фотографию Влада Коваленко с голым торсом.

– Очень смешно, – обратилась я к коллегам, которые ехидно на меня посматривали. – Я, между прочим, думала, что меня уволят!

– И чего, уволили? – жизнерадостно поинтересовалась Света.

– Нет, решили протестировать мою способность общаться с тонкими творческими натурами. Отправляют на интервью с каким-то художником. Завтра у него выставка, – я посмотрела на приглашение. – Макс Горелов. Кому-нибудь знакомо это имя?

Внезапно возле моего стола материализовалась Марина:

– Макс Горелов?! Ты шутишь? По нему же все просто сходят с ума. Он несколько лет прожил в Лондоне, где пользовался большим успехом. Месяца три назад вернулся сюда, и вся тусовка теперь только о нем и говорит. Не могу поверить, чтобы тебе доверили интервью с ним!

– Спасибо, дорогая!

– О, прости, я не хотела. Но, понимаешь, он ведь сложный художник, неоднозначный. Я видела лишь несколько работ – это что-то.

– «Что-то» в каком смысле? – уточнила я.

– Ну… – замялась Марина, – побываешь на выставке – сама поймешь.

Выставка Макса Горелова проходила в необыкновенно модной галерее, находящейся в очень мрачном здании, которое лично я в другой день предпочла бы обойти стороной. Тем не менее сегодня сюда стекался весь городской бомонд. Я договорилась встретиться с Кристиной, которая также собиралась на выставку. Оказалось, что она даже лично знакома с Максом (они несколько раз вместе тусовались в Лондоне), поэтому я рассчитывала на то, что она меня ему представит. Но Кристина опаздывала, и я решила ознакомиться с работами художника в гордом одиночестве, дабы проникнуться его идеями и не отвлекаться на болтовню.

Преодолев несколько лестничных пролетов, я оказалась в большом зале, погруженном в полумрак. Звучала мелодия, при звуках которой невольно хотелось задуматься о суициде. Гости мероприятия, все как один, облачились в черные и серые одежды исключительно авангардного вида. Сбросив пальто, я вдруг почувствовала себя одетой слишком нарядно. Мне казалось, что я выбрала вполне подходящую для посещения выставки одежду. Надела сшитую на заказ элегантную узкую черную юбку из атласа на красной подкладке, с высокой талией и длинным разрезом сзади. При ходьбе подкладку можно увидеть, и это выглядит потрясающе эффектно. Также на мне была белоснежная блузка с короткими рукавами, алые лаковые туфли на тончайшей шпильке от Gianmarco Lorenzi, с которыми по цвету и фактуре идеально сочетались широкий пояс и вместительная сумка от «Furia».

Я внимательно огляделась вокруг. На первый взгляд – сборище маргиналов, но если присмотреться, то можно обнаружить множество известных людей. Большую часть присутствующих я видела буквально несколько дней назад разряженными в пух и прах на вечеринке по случаю дня рождения одного промоутера. Сегодня все, очевидно, хотели выглядеть в духе лондонской богемы.

Впрочем, я явилась сюда вовсе не для того, чтобы разглядывать наряды гостей. У меня есть задание. Его я должна выполнить с блеском. Мне ужасно не хотелось разочаровать главного редактора. Я решительно направилась рассматривать представленные в галерее картины. Спустя десять минут стало ясно: человек, создавший эти творения, страдает маниакально-депрессивным психозом. Это в лучшем случае.

«Господи, ну за что мне это?» – обреченно думала я, стоя напротив одного из полотен.

Размытый грязно-серый фон был будто забрызган пятнами крови. Рядом с картиной висела аккуратная белая табличка с надписью: Max Gorelov, «Bloody Monday».

Тяжело вздохнув, я резко развернулась на сто восемьдесят градусов, не в силах более наслаждаться творчеством модного художника. При этом случайно наткнулась на парня, который, вероятно, стоял сзади.

– Простите, – пробормотала я, отступая на шаг назад.

– Ничего, – ответил парень. – Кстати, отлично смотритесь рядом с этой картиной.

– О, это, должно быть, из-за аксессуаров! Они алые, как и кровь на картине… Да, я так полагаю…

Что это со мной? Я, кажется, стала заикаться. К тому же нервно тереблю собранные в низкий хвост волосы. Возможно, я и смотрелась отлично рядом с этой дикой картиной, зато парень, на которого я наткнулась, выглядел поистине потрясающе! Он просто невероятно красив. Большие серо-голубые глаза в обрамлении густых черных ресниц, идеальные четкие брови, придающие взгляду мужественность, правильной формы нос, чувственные губы.

При этом он не имел ничего общего с обычным, помешанным на собственной привлекательности, красавчиком. Его темно-русые волосы средней длины находились в стильном художественном беспорядке, а на лице – трехдневная щетина. Одет как солист какой-нибудь западной группы, играющей гитарную музыку, – кеды «Converse», черные джинсы и белая футболка с забавным рисунком на груди.

Я смотрела на парня, будто загипнотизированная, не в силах оторваться. Он между тем что-то сказал, но я не услышала его. Была слишком поглощена разглядыванием этого, без сомнения, самого интересного экспоната данной выставки.

– Простите, что вы сказали? – Я наконец вернулась на землю.

– Как она вам? – спросил парень, очевидно, уже не в первый раз.

– Э-э-э… Кто? – не поняла я.

– Картина! – рассмеялся он.

Кстати, его улыбка была просто восхитительной, лучшей из тех, что мне доводилось видеть за свои двадцать три года.