Книга Рыжее солнышко - Пола Льюис

— Ну, когда сдуло лифчик от вашего купальника, каким образом вы добрались до своей комнаты?

— О, у меня было полотенце.

— Хм-м. Вы умеете выбираться из неприятных ситуаций.

— У меня большой опыт.

На какой-то момент ей показалось, что он почти улыбнулся, но момент прошел, а улыбка так и не появилась.

— Чем еще я могла бы облегчить вашу жизнь? надменно спросила она.

— Никогда больше не надевайте эти джинсы. — Сидни резко повернулся на каблуках и вышел, хлопнув дверью.

Этим вечером Джесси поняла, что не сможет заснуть. Она спустилась в кухню и подогрела себе немного молока.

Неожиданно прямо за ее спиной послышалось тяжелое дыхание. Девушка слабо вскрикнула и, развернувшись, очутилась в руках Джека.

Она резко вырвалась и взглянула прямо ему в глаза.

— Что вы здесь делаете?

— Я хочу немного потанцевать, — пробормотал он, избегая ее взгляда.

— Обойдетесь, — строго сказала она, — лучше я сварю вам кофе.

— Я хочу немного потанцевать, — повторил он, подходя к ней и хватая ее за плечи.

Беспокойство пересилило раздражение. Джесси снова выскользнула из рук Джека. Тот сделал неистовую попытку схватить девушку и поймал полу ее халата. С отчаянной силой она рванула ткань из его рук и стрелой понеслась прямо к входной двери.

Дверь со скрипом отворилась, прежде чем она успела добежать до нее. За ней стоял Сидни и, прищурившись, наблюдал за этой сценой. Никогда в жизни Джесси не чувствовала такого облегчения.

Джесси одернула свой изящно облегающий халат. Она была благодарна Сидни за своевременное появление.

Его джинсы были испачканы, рубашка порвана. Грязное пятно — или это была кровь? — виднелось на правом предплечье. Он выглядел невообразимо сильным и привлекательным.

— Что здесь происходит? — негромко спросил Сидни, однако взгляд, которым он наградил Джека, был просто убийственным.

— Ничего, — сказал Джек, крадучись выходя из кухни.

— Джесси?

— Он пьян — неуверенно ответила девушка. — Ему захотелось потанцевать на ночь глядя.

— Вы в порядке?

— Да.

Сидни опустился на стул возле покрытого пластиком стола и посмотрел на нее задумчиво и волнующе. Затем нахмурился, и Джесси почувствовала озноб.

Ей захотелось, чтобы он обнял ее, поэтому она резко повернулась к плите, испугавшись, что это явное желание отразилось на ее лице.

— Вы готовите какао? — с надеждой спросил он.

— Только теплое молоко.

— Тьфу.

— Если хотите, могу сделать вам какао.

— Я буду вечно у вас в долгу.

— Отлично, нельзя упустить такую возможность.

Сидни ничего не ответил. Тогда Джесси повернулась и взглянула на него.

Он положил руки на стол, уронив на них голову.

— С вами все в порядке?

— У меня заболела лошадь.

— А сейчас все нормально?

Он поднял голову и взглянул на Джесси — она прочитала ответ на его помрачневшем лице.

— Что вы сделали?

— Мне пришлось застрелить ее. То же самое я сделал бы и с Джеком.

— Он всего лишь безобидный старый пьяница, — сказала девушка.

— Утром я поговорю с ним, Джесси. Может быть, это поможет, а может, и нет. Обязательно скажите мне, если у вас снова будут с ним проблемы.

С одной стороны, его помощь была кстати, а с другой — его вмешательство свидетельствовало о том, что на гостевом ранчо опять не все благополучно. Она посмотрела на его усталое лицо: хватит с него проблем.

— А разве нельзя было вызвать ветеринара? Для лошади?

— Ветеринар слишком далеко отсюда. Когда вы поживете здесь подольше, то узнаете, сколько времени занимает вызов ветеринара.

— Мне очень жаль.

— Вы впервые говорите эти слова, абсолютно ничего не натворив.

— Вы не поняли. Мне жаль, что вам пришлось убить лошадь. Должно быть, это было очень тяжело для вас.

— Да. Этот день был слишком тяжелым. Как там парнишка?

— Он пришел слишком обессиленным, даже чтобы поесть, и сразу свалился на кровать, что-то бормоча о жестоком обращении с детьми.

Сидни хмыкнул.

— Может быть, это для него слишком суровое наказание.

— Может быть.

Джесси ожидала, что Сидни не согласится с ней, но он слишком устал, чтобы спорить. Она поставила перед ним чашку какао.

— Подозреваю, что здесь нет ничего съедобного.

— Да нет, думаю, что-нибудь можно найти. У Германа всегда полно остатков.

Почему ей было так приятно суетиться, ухаживая за усталым, голодным мужчиной? Ее феминистски настроенных подруг хватил бы удар, если бы они увидели ее сейчас.

— Спасибо, — сказал Сидни, когда она поставила перед ним тарелку, и накинулся на дымящуюся еду. — Вкусно, — заявил он.

— Не могу принять это на свой счет. Я только положила это в микроволновую печь — остальное выше моих кулинарных способностей.

— Вы одна из тех самых новомодных женщин? — спросил он.

Джесси села за стол напротив него.

— Кого вы называете новомодными? Независимых? Не привязанных к домашнему хозяйству? Занимающихся своей карьерой?

— Я имел в виду, сможете ли вы приготовить яйцо?

— Нет.

Он кивнул.

— Так я и думал.

— В жизни есть более важные вещи, — заявила она.

— Например, Джесси? Что для вас важно в жизни?

— Я не люблю философствовать, — сказала Джесси, задирая нос.

— А вы попробуйте, — предложил он.

— Ну что ж. Самое важное в жизни… Веселиться. Быть счастливой. Медвежонок Гарольд. Ну, как вам это?

— Это ваша жизнь. Если вы довольны ею, меня это не касается. — Его усталый взгляд задержался на маленькой полоске черного кружева, показавшейся на V-образном вырезе халата.

— Теперь ваша очередь. Сидни. Что для вас важно в жизни? — Джесси поплотнее запахнула халат и придерживала его у горла.

Он на минуту задумался.

— Заканчивать каждый день, сознавая, что я сделал лучшее из того, что мог сделать.

Она вдруг пожалела о своем необдуманном ответе.

— Знаете, Сидни, — тихо сказала она, — может быть, мы и не такие разные, какими кажемся. Я знаю, что мои стремления отличаются от ваших, но, верите вы или нет, я тоже делаю все, что в моих силах, каждый день. Мне нравятся отдавать свои силы и опыт тому, что я делаю: воспитываю ли детей в детском саду или помогаю людям хорошо проводить время.