Книга Свингующие - Дарья Симонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще как на рынке! — тараторили вывески и ценники. Но к этому пан Ярошевский относился спокойно: все в природе уравновешивается, в конце концов. И ему предначертаны заработки по делам его… А как иначе, ведь каждый день сам о себе позаботится. Все же и он не избежал отрыжки детских заблуждений о гарантиях по «выслуге лет» — если не о квартирах, дачах, машинах, скипетре и мантии, то о хлебе насущном.
Из правил Сашеньки: «Если настаивают, чтобы ты что-то сделал быстро — ни в коем случае не делай этого. Но если не настаивают — тогда делай как можно быстрей!»
Настал день объясниться с Фелицией.
— Я могу высказать сразу свои выводы. А могу подводить к ним постепенно. Вам как больше нравится? — спросил Каспар, когда вместе с фрау Браун выходил с рождественской мессы из кирхи.
Такая преамбула обычно не сулит ничего хорошего, и Фелиция поправила воротник так, словно перекрестилась. Она колебалась. Ей не хотелось нарушать снежную благодать вечера. Ничто так не укрепляет веру в лучший исход, как святая ночь. Каспар понимал. Более того, испытывал тот же торжественный трепет. Все же наполовину он поляк, и генетические вибрации притягивали его к предновогодней версии рождества. Впрочем, плевать он хотел на конфессиональные и календарные тонкости: Иисус родился, и празднуем, сколько хотим! Он с удовольствием принял приглашение на мессу. У фелициного жениха заболела мама, посему он не смог составить компанию своей немецкой невесте. Каспар, правда, подозревал, что причина — в какой-нибудь гуманитарной студентке. Или в сотруднице оазиса Святой Моники. У Фелиции в штате числились одни молодые негодяки, как она их называла…
— Ну говорите же! — вдруг приказала насупившаяся лютеранка.
— Вам нужен мужчина, который своим авторитетом заместит Амалию. Тогда вы будете удовлетворены. А с Владимиром вы продолжаете вашу игру в «да, но». Ссылаясь на Амалию, вы не позволяйте себе из страха или по другим причинам…
— Да ньет никакой игры для мьеня! Я должна быть замуж! — топнула Фелиция ножкой по скрипучему снегу и расплакалась.
Это был долгий вечер. Фрау, конечно, давно поняла, к чему клонит ее несмышленный терапевт. Потому что она не дура, и все сама понимает. Да, одного тирана можно только заменить другим! Но неужели это все, что может сказать «глупый малчик»?! Каспар выдержал напор немки достойно. С необходимой долей сочувствия, — но не перебарщивая. Иначе он проиграл бы. Он теперь вместо Амалии — в роли виноватого за неудавшуюся фелицину жизнь. Только на подругу нельзя топать ножкой, а на него можно. И это — главный и единственный прогресс. Нарыв прорывается — щепки летят. Затронули и тему володиных измен — таких простительных и нечастых, что, право, они в пределах нормы…
— Да разве в них дело! Чем бы дитя ни тешилось, как говорят у нас, в России. Но вы не будете счастливы. Вы прогоните его, как Гюнтера, потому что он не победит Амалию!
— Но почьему ты так решил?! Ты его не знаешь, он может быть таким твердым… как это сказать… — строгим, да! — кричала фрау.
«Твердым… ну еще бы! Если бы он хоть иногда не становился твердым…» — ухмылялся про себя Кас. Беда с этой перезревшей девочкой, которая не желает знать, что скрытая пружина в ее игрушке заржавела!
— Фелиция, поймите, в противном случае вы ко мне не пришли бы. Володя вам сказал бы: «Выходишь за меня замуж!», и вы бы послушались. Вот и все. И даже не вспомнили бы про Амалию, а если вспомнили, то только мстительно усмехнулись бы. В отношениях мужчины и женщины все решается животным наитием, остальное — лирическая неправда. Запомните это! Наше счастье — у нас в животе…
— Вы имеете в виду ребенка? — жалобно всхлипнула немка.
— Я имею в виду все. И ребенка тоже. Не зря плод зреет в чреве, а не в голове и не в ноге, как Афина Паллада… И животом… или интуицией, или наитием вы знаете, что Владимир вам не подходит. Вам хочется поскорей решить свою давнюю проблему — оказаться замужем за приличным господином. Т. е. утереть нос Амалии. Так ничего путного не выйдет. Вы и сами это понимаете… потому мы и встретились.
— За-мье-ча-тельно! — вспыхнула Фелиция, вскинув пухлую ладошку, словно защищаясь от вредоносных речей. — Вы абсолютно бесполезны.
И зашагала прочь. Но так, чтобы оставаться в каспаровом поле зрения. Ей не хотелось оставаться сегодня одной, и единственным человеком, с которым она могла излить душу, быть проштрафившийся юнец. Именного этого она и не хотела ему простить, но простила, конечно. Напилась, — если это можно так назвать. Такие дамы не напиваются, а чинно снисходят до хмельных шалостей. Пела «Битлз» — они в ее исполнении отдавали кадрилью и баварскими сосисками.
— Клоуз ё райз энд ай мис ю туморроу ай кисс ю…
Какое бесстыдство, однако… она встряхивала своими идеальными темными волосами, — но их как ни тряси, а совершенная линия стрижки под пажа не нарушалась. Именно теперь у Каспара выкристаллизовался воображаемый типаж, который вполне подошел бы этой певунье. Обаятельный восточный предприниматель. Возраст решающего значения не имеет. Образованный, состоятельный, скромный, с чувством юмора. Шейх-интернационалист средней руки!
Где ж такого возьмешь? Пока Капар рисовал в уме утопические шаржи на филицин идеал, госпожа Браун «очень любить Россию». Обратно в Германию ей не хотелось. Она верила в местную звезду. Которая светит только над шестой частью суши. С Володей так весело и интересно. И с негодяками не соскучишься. Целая «банда» в руках у Фелиции! Она эротичным придыханием произносила слово «банда»… А на Родине фрау всего лишь учительница. Сама судьба велит ей найти свою половину здесь.
Через некоторое время судьба подтвердила свое решение. К Каспару приехала Айгуль. По таинственным делам своего института, отхватившего в такое сволочное время выгодный контракт. Но дела не помешали ей опекать племянника. Каспар не сумел уйти от вопросов решительной тетушки. Она была на коне: еще бы, ей доверены важные переговоры, в то время как многие ее коллеги остались без работы. От нее так и разило беззастенчивым успехом. И Каспар выложил ей свои инфернальные перипетии. Он-то полагал, что тетка Гуля засмеет его искания и быстро забудет о них. В лучах удачи человек забывчив. Но не такова была Айгуль Мансуровна. Совсем не такова.
— Твоя задача — заработать имя. Оно твой капитал. И Фелицию Браун надо обязательно использовать для этого, понимаешь?! — вещала тетка на весь гостиничный холл. — Я совершенно не понимаю, с чего ты вбил в голову какой-то нереальный восточный призрак. На твоем месте я разрабатывала бы уже имеющегося в наличии Володю.
Сотрудники на рецепции удивленно подняли головы. Каспару было даже приятно: а вдруг они принимали его за важного человека, у которого тоже есть контракт! Например, секретного агента… — ну поиграть-то можно бесплатно! Тем более, что дохтура Ярошевского охватила нежданная эйфория. Айгуль сразила великодушием — вдруг так всерьез воспринять неопределенные занятия племянника! Его папа родной — и тот, мягко говоря, со скепсисом к «кустарному душеспасению»… Разве что его друг Марик.
