Книга Времена и формы (сборник) - Степан Вартанов

«И все-таки, – подумал 19—й, – неужели и у меня такая же вот перекошенная физиономия? И так же дергается щека? Надо держать себя в руках. Ну-ка!»

Он сделал глубокий вздох, пытаясь успокоиться, и в этот момент на экране появилась красная строчка: «Обрыв силового кабеля».

Анализ собственных мыслей и побуждений был на корабле обязательной дисциплиной, и позднее 19—й не раз пытался вспомнить, о чем он думал тогда и что чувствовал. Кажется, он даже не пытался осознать случившееся – просто сидел и смотрел на экран. Затем за соседним пультом 113—я откинулась на спинку кресла и тихо засмеялась. И только тут до него дошло. Обрыв кабеля.

– Всего-то? – потрясенно произнес он.

162—й шумно заворочался в своем кресле и радостно объявил: «Живем!» Теперь он уже не выглядел испуганным.

«Как и все мы, – подумал 19—й. – Пронесло. На этот раз пронесло».

Весь экипаж находился сейчас у экранов, и все переводили дух, освобождаясь от чувства чудовищной опасности. А затем кто-то набрал на пульте слово «локализация» – запрос компьютеру, с требованием указать, где именно произошло повреждение.

Ответа 19—й не понял. На экране обычным зеленым светом вспыхнула строчка: «Локализация невозможна».

– Ну и ну, – пробормотал 19—й. – Не знал я, что для нашего компа существуют невозможные вещи.

Компьютер, установленный на корабле, по сути, управлял абсолютно всем, происходящим на борту. Он искал, находил и ликвидировал мелкие повреждения, он управлял всеми корабельными роботами, он держал в своей необозримой памяти родословные всех членов экипажа, он составлял для каждого меню, учил детей и следил за работой реакторов. И уж конечно, хранилась в его памяти схема гигантского звездолета, со всеми изменениями, внесенными после старта. И вот на тебе.

– Кто-нибудь знает, что это может означать? – поинтересовался 54—й.

– Я знаю, – 113—я пожала плечами, – только все равно чушь получается.

– Ну?

– Ну, в общем, такой ответ возможен, если схема корабля в памяти компьютера не соответствует истинному положению дел.

В рубке воцарилось молчание. А на экране тем временем строчка за строчкой появлялись комментарии – кто-то из группы технического обеспечения давал разъяснения.

– Кто пойдет? – осведомился 54—й.

19—й неторопливо набрал на клавиатуре: «жребий».

Компьютер ответил мгновенно:

– 19.

Жилая зона звездолета имела форму цилиндра, на верхнем торце которого возвышалась ажурная решетчатая конструкция-ферма главного реактора, увенчанная гигантским шаром. Такое расположение было выбрано не случайно – реактор должен улавливать космический водород и служить одновременно метеоритной защитой для жилой зоны. И вот теперь, видимо, шальной метеорит ухитрился подобраться к кораблю не спереди, где он благополучно угодил бы в воронку питания и в виде плазмы направился бы в двигатель, а сзади и сбоку, причем не просто подобраться, а разрушить заключенный в прочную оболочку вакуумной защиты силовой кабель.

«Случай сам по себе маловероятный, – думал 19—й, направляясь вверх по спиральному коридорчику, – но с другой стороны, времени для его осуществления было более чем достаточно…»

– Готов, – произнес 19—й. Он стоял сейчас перед дверью «горячей» шлюзовой, облаченный в средний скафандр.

– Ни пуха ни пера, – донесся из наушников чей-то голос, он так и не разобрал – чей. – Тебе хоть известно, что это первый выход за историю корабля? Раньше гоняли только роботов.

– Первый? – изумился 19—й. – Умели строить предки!

Корабль шел с постоянным ускорением в один «же», и любой сорвавшийся с него предмет быстро оказывался за кормой, попадая в выхлопную струю двигателя. Это, а также ощутимая радиация, исходящая от реактора, делали выход человека наружу весьма нежелательным событием. Но чтобы этот выход был первым!

– Впрочем, – произнес 19—й, – к черту.

Он коснулся контактной клавиши, однако, вопреки ожиданиям, дверь не шелохнулась. Вместо этого над ней замигал беспокойный красный огонек, и из динамиков внешней связи до 19—го донесся знакомый женский голос, тот самый, что передавал сигнал тревоги.

– Дверь заблокирована, – произнес голос. – К сожалению, выход за пределы корабля представляет для вас опасность. Произвести его вы можете только разрешения командира корабля, после того как дверь будет разблокирована с центрального пульта.

Голос был мягкий и ласковый, в нем чувствовались успокаивающие нотки. 19—й подумал, что, наверное, диктора подбирали специально.

– Рассчитано на то, чтобы остановить насмерть перепуганного дезертира, – усмехнулся 19—й. – За кого она нас принимала? И кстати – кто у нас на корабле командир? – Из наушников раздался дружный смех.

– Я попробую, – неуверенно предложила 113—я. – Наверное, это будет не очень сложно…

Прошло, однако, не меньше десяти минут, прежде чем красный огонек погас и дверь открылась. Поправив на плече скафандра телекамеру, 19—й шагнул в шлюзовую камеру, единственным источником света в которой был прожектор его скафандра.

19—й осмотрелся. Он находился в помещении пяти метров в длину и трех в ширину – такие габариты, как он знал, необходимы были, чтобы наружу мог пройти вездеход – самая крупная из передвижных машин корабля.

Силовой кабель проходил по стене шлюзовой, но последовать за ним наружу 19—й, увы, не мог. Шлюзовая не имела выхода!

Осознав этот поразительный факт, 19—й завертел головой и обнаружил, что отсутствует также и воздухозаборник для откачки воздуха из шлюза. И наконец, силовой кабель, несущий кораблю энергию, не имел вакуумной защиты. Похоже было, что шлюзовой никто и никогда не пользовался.

«Не может быть! – ошеломленно подумал 19—й. – И потом, я же сам видел макет корабля в ходовой рубке!»

Он подошел к стене и внимательно осмотрел блестящую поверхность металла. Никаких следов шва, вообще ничего.

– Сто тринадцатая! – позвал он.

– Слушаю, – озадаченно отозвалась она. Телекамера скафандра передавала изображение на все экраны корабля, и весь экипаж пытался сейчас разобраться в ситуации.

«Теперь по крайней мере ясно, – подумал 19—й, – что означает „локализация невозможна“. Но вот ЧТО это означает?»

– Закрой за мной дверь, – произнес он вслух, – выведи из кормового шлюза робота и подведи его к этой двери снаружи.

– Делаю!

Еще четверть часа ожидания, пока насосы откачают воздух из второго шлюза, пока робот доберется до противоположного конца корабля-гиганта…

Рация скафандра 19—го работала на общей волне, и было слышно, как кто-то с отчаянием произнес:

– Но этого же просто не может быть! Я же сам выводил роботов, и все всегда было в порядке!