Книга Звезды правду говорят - Марина Серова

— Вы нашли что-нибудь? — спросил Владимир Антонович у Маргариты.

Но та не торопилась с ответом. Сидя за письменным столом у монитора, она грозно взглянула на Козакова и ответила вопросом на вопрос:

— Почему вы не сказали мне, что Савельева была в близких отношениях с Голубевым?

— Как вы это узнали?

— Я могла бы вам это объяснить, но мне не хочется терять время. Послушайте, Владимир Антонович, или вы мне будете говорить все, или у нас с вами ничего не получится. Савельева была женой Голубева, не так ли?

— Мистика! — потрясенно выдохнул Козаков. — Неужели вы могли узнать это по вашим картам?

— Вижу, что все мои пространные объяснения не пошли впрок. Да, я выяснила это путем сравнения карт Голубева и Савельевой. Разумеется, все более чем приблизительно — не хватало данных. Но и без подробных фактов ясно, что Савельева была тесно связана с Голубевым, настолько тесно, что она могла быть либо его близкой родственницей, либо женой. Итак, Владимир Антонович, Голубев был женат на Валентине Савельевой, не так ли?

Я сама смотрела на Маргариту, как на волшебницу, хотя мне давно пора было привыкнуть к ее «штучкам». Что же касается Козакова, то он пребывал в совершеннейшей растерянности.

— Да, они были женаты. Но об этом не знает никто, даже Лидия.

— Тогда тем более вам должно быть ясно, что я не могла узнать об этом никаким другим образом, кроме сравнения карт. Но вы понимаете, что усложняете мою и без того непростую работу?

Козаков смиренно попросил прощения. Он все еще не мог прийти в себя.

— Вы расскажете мне об этом? — спросила Маргарита.

— Да, конечно, я вам расскажу. Алексей и Валентина действительно были женаты, если только такую жизнь, как у них, можно назвать супружеством. Алексей не любил Валю и не скрывал своей холодности, она очень страдала от этого. Когда мы познакомились, я сразу проникся жалостью к этой женщине. Но я понимал и Алексея. Валентина, как бы это сказать, всегда была слишком чувствительной. Ее сентиментальность раздражала. Однако я понял это слишком поздно, когда у нас с ней уже завязалась интрижка. Заметив мое сочувственное отношение к себе, Валентина стала льнуть ко мне. Я поддался, но очень скоро пожалел об этом. Эти слезы, постоянные витания в облаках, непонятные восторги, трагедии, высосанные из пальца… Признаюсь, мне стало тяжело выносить Валентину. И я не удивился, когда они с Алексеем расстались. Я бы от такой жены сбежал уже на следующий день.

— Так вот почему Голубев стал вашим врагом? — вырвалось у меня.

— Ну что вы, Лилия, — Козаков посмотрел на меня с видом оскорбленного достоинства. — Я с самого начала знал, что он совершенно равнодушен к жене. Да что там говорить, он мог не появляться дома целыми неделями. Так что никакой вины перед ним я не чувствовал. К тому же я совершенно уверен, что Валентина ни за что на свете не призналась бы мужу в своей измене.

— Она так боялась его? — спросила Маргарита.

— Да нет, дело совсем не в этом. Просто Валентина изначально приняла на себя роль оскорбленной невинности. Из самого обыкновенного тщеславия она не захотела бы выйти из этой роли, которой, можно сказать, наслаждалась.

— То есть получается, что вы завели с ней роман просто из жалости? — съязвила я. — А вы совсем не похожи на альтруиста.

К моему удивлению, Владимир Антонович воспринял этот выпад совершенно невозмутимо.

— Я был тогда моложе, наивнее и глупее. Если бы вы видели, какой была Валентина в те времена, вы бы, наверное, поняли, почему я не смог устоять против внезапного порыва. Шесть лет назад это была настоящая красавица. К тому же она была, как бы это сказать… одухотворенной. Да, забыл сообщить, она ведь всю жизнь занималась музыкой. Даже играла в оркестре, на скрипке, кажется, или на виолончели. В общем, производила впечатление романтичной дамы, да и ореол мученицы придавал ей известную притягательность в глазах такого наивного человека, как я. Но вскоре я понял, что красота в женщине не компенсирует отсутствие способности трезво мыслить.

Маргарита не стала продолжать эту тему и спросила:

— Вы уверены, что Голубев не знал о вашей связи?

Козаков кивнул.

— Тогда почему они развелись именно в то время, когда закончились и ваши отношения?

— Вы и это знаете? — Владимир Антонович покачал головой. — Уверяю вас, я не имею к этому никакого отношения. Как я уже говорил вам, у них давно дело шло к разводу, это был только вопрос времени. До какого-то момента Алексею, по-видимому, было удобно жить с Валентиной, а затем, когда он решил перебраться в Москву, чтобы попытать счастья там, жена превратилась в обузу, от которой он не преминул избавиться. Вот и все.

— Голубев уехал в Москву, потому что здесь у него дела шли плохо? — спросила я.

— Алексей всегда отличался амбициозностью. Его никогда не устраивало то, как у него идут дела. Всегда хотелось большего. Он сколотил приличный капитал и решил, что с этими деньгами сможет хорошо устроиться в Москве. Я не знаю, что там с ним было, так как после его отъезда потерял с ним связь. Очевидно, Москва оказалась ему не по зубам, или же он соскучился по родному городу. А скорее просто решил свести счеты со старыми врагами.

— Вот мы и подошли к самой щекотливой теме, Владимир Антонович, — произнесла Маргарита, — из всего вами сказанного никак не получается, что вы с Голубевым стали врагами. О вашем романе с его женой, как вы говорите, Голубев не знал, а если бы и узнал, то не особенно бы расстроился, так ведь?

Козаков напрягся. Его правая рука потянулась к карману, где лежали сигареты. Я по устоявшейся у меня уже привычке, кинулась открывать форточку. Увидев, что Маргарита тоже закурила, я осталась покуда у окна, где было побольше кислорода.

— Так какие же между вами счеты, Владимир Антонович? — снова спросила Маргарита.

— Хорошо, я расскажу вам все, — решился Козаков.

— Наконец-то! — произнесли мы с Маргаритой в один голос и усмехнулись.

— Понимаю, что я выгляжу смешным, но, когда я скажу вам, вы меня поймете.

И Владимир Антонович начал говорить, вперив взгляд в пепельницу. Теперь ситуация более или менее прояснилась. Оказалось, что Козаков пытался скрыть от нас с Маргаритой чуть не самое основное.

По словам Владимира Антоновича, они с Голубевым знали друг друга довольно давно и были в хороших отношениях, хотя друзьями они никогда не были. Однажды, в то пресловутое время — шесть лет назад, — до Козакова дошли слухи о том, что Голубев зарабатывает деньги довольно грязным способом.

— Я принял это к сведению, — говорил Владимир Антонович, дымя сигаретой, — но, поскольку мне не приходилось пересекаться с Алексеем в деловой сфере, оставил эти факты без внимания. Но однажды случилось так, что Голубев попытался перейти мне дорогу. Он узнал, что я собираюсь учредить фирму по продаже недвижимости — в те годы это был прибыльный, хотя и рисковый бизнес. Я обивал пороги банков, чтобы пробить необходимый кредит на приемлемых условиях, но все безрезультатно. Наконец забрезжил свет удачи — один из банков взялся рассмотреть мое предложение. Вы и представить не можете, каких титанических усилий стоило нам провести переговоры и добиться успеха. Но тут вдруг Голубев буквально из-под носа вырывает кредит, предназначавшийся мне. Тут моему терпению пришел конец. Да, я понимаю, что в моем поступке была доля подлости, но я был доведен до крайности.