Книга Скелет в шкафу художника: Повесть - Яна Розова

Еще я видела нападавшего. Он был ниже ростом, чем Багров, уже в плечах. А неясные шорохи в квартире? Я услышала их уже после того, как хлопнула за Тимуром входная дверь. Подумав об этом еще немного и не придя ни к каким выводам, пошла в спальню мимо папиной двери. В комнате для гостей было тихо.

Но где же Тимур?

На следующий день папа вышел на кухню только около часа дня. Он улыбнулся мне рассеянно, сварил кофе, молча выпил его и ушел по делам. Потом позвонил Витус.

— Это Варя? — спросил он нерешительно.

— Да.

— Ты уже Тимуру рассказала? — спросил он конспиративным тоном.

— Да.

— Зачем?

— Не твое дело!

— Ладно, где Тимур?

— Не знаю.

— Вы из-за меня поссорились?

— Много на себя берешь.

Он помолчал, но потом снова спросил:

— Почему ты со мной так грубо разговариваешь?

В его голосе звучало простое детское недоумение, и мне стало так стыдно за свой хамский тон, что я ответила ему, как могла, мягко:

— Витя, ты ни при чем! Это мои заморочки. Оставь их мне. Пусть тебе Тимур объяснит, как он понимает, — вы же друзья!

— Варя, мы еще встретимся?

— Нет. Зачем?

— Это тяжело объяснять по телефону, но ведь между нами все было просто классно. Прости, но мне показалось, что я тебе понравился. А я просто не могу забыть твое тело!

Что там такого особенного в моем теле? Если бы Кирин не нравился мне так, то я бы подумала, что это грубая и дешевая лесть. Но зачем ему льстить мне? Побоявшись обидеть Витуса, я ответила:

— Дорогой, поверь моему опыту потасканной шлюхи, ты просто супер!

— Ты так говоришь о себе, что даже страшно! Извини, может, я что не так сказал… Я подумал, что рисковать дружбой с Тимуром есть смысл только ради чего-то настоящего…

Сказанное им имело резон, но только не для меня. Мне-то что от этого резона! Чем меньше ставка, тем больше мой выигрыш. Нет, никаких встреч между нами не будет! И все же отшивать его грубо, как намеревалась ранее, я не стала:

— Знаешь, Кирин, Тимур уже привык к такому. Не ты первый, не ты последний из его друзей через мою постель прошел. Хочешь, я тебе подберу здоровскую проститутку? Из тех, кто за хороший секс в удовольствие денег не берет. Они профессионалки, покажут тебе козу на вертолете!

Он засмеялся:

— Не хочу козу на вертолете, хочу тебя! А если так: коль ты шлюха, и я тебе понравился, приезжай просто так, без чего-то настоящего.

— Нет.

— Тимур так говорит: нет — это значит никогда и ни за что! Well, well, well! Тогда хоть покажи мне работы Тимура. У него есть студия?

— Уже нет. Она сгорела! Но это другая история. А все его картины выставлены в «Арт-салоне» на улице Ленина. Поезжай, посмотри. И не обижайся на меня, но не звони больше!

— Варя, мне это будет трудно.

Я положила трубку. Мне было не до прекрасного Витуса — утром в мою голову пришло еще несколько неприятных мыслей. Дело снова касалось моей мамы. Обдумав все, я пришла к неутешительному выводу, что правды так и не узнала! Кто-то соврал мне из этих троих, знавших Риту Садкову! Кажется, не Ижевский — он меньше всего был с ней связан. Значит, Стеклов или Костров!

Если довериться здравому смыслу, то выходит, врет Стеклов. Он алкаш, получил, простите, по яйцам и стал лепить отмазки. Просто испугался, что я его и впрямь зарежу столовым ножом. Вообще-то, правильно испугался! Я наутро сама очень испугалась: ведь чуть два трупа за собой не оставила!

А вот интуиция говорит, что врет Костров. Сначала кажется, что все ладно и все по теме, но я чувствую неправду. Да и как иначе? У него больше причин врать. Даже если бы маму на самоубийство толкнул спившийся художник, доказать его вину было бы практически невозможно. Похоже, не было свидетелей их разговора. Но мама совершила отчаянный акт, находясь под наблюдением опытного психиатра, и это уже серьезные неприятности для доктора. И они увеличатся, если станет известно об их связи и беременности пациентки. Доктору есть что скрывать. И нечего сваливать на несчастный случай, доктор Костров!

Еще одно обстоятельство всплыло в моем мозгу: мамины картины! Ижевский сказал, что уже тогда Костров понимал их будущую ценность. Попробуем вывернуть носок наизнанку! Допустим, дело обстояло так: к доктору Кострову обращается милая, талантливая, но очень неадекватная художница Рита. Костров, как знаток искусства, уже видел ее работы и понимает, как они хороши. Он видит, что, несмотря на душевные бури, Рита переживает очень плодотворный период в своем творчестве. Она хочет и может работать, экспериментирует со стилем, техникой и так далее. Он дает ей возможность творить и превращает художницу в свою рабыню. Пудрит мозги, якобы проводя всякие там курсы лечения, и очаровывает ее голодное до любви и ласки женское сердце, чтобы иметь еще один повод привязать Риту к себе. Вот только художница беременеет, и это каким-то образом ставит под удар всю его налаженную систему. Допустим, угрожает браку Кострова. Тогда он, используя свое знание человеческой психики, доводит Риту до самоубийства. Как-то так…

Боже, ну я нафантазировала! А вдруг это правда? Господи, что же делать? Что делать?

Вдруг я подскочила на месте: где мои глаза? Дура! Ведь и мои «попытки самоубийства» тоже могут быть связаны с маминой смертью. И связаны они именно с Костровым! Он представляет ее смерть как самоубийство и убеждает окружающих, что я тоже мечтаю о суициде. Но он же не знал, что я дочь Риты Садковой! Да, но он мог и притвориться! Скажем, он боится, что я затребую картины мамы, узнав об их истинной ценности, и хочет убрать меня, пользуясь моей семейной историей: дескать, наследственность!

Ох, что же делать? А если подождать? Подумать немного. Я уже вчера отличилась, наставив синяк на лбу неповинного Ижевского! Как бы не попасть снова пальцем в небо.

Глава 14

Тогда я решила заняться делами. Вообще-то у меня их нет: я не работаю, в он-лайне на сайте с проститутками у меня сидит хорошая помощница. Я сняла маленькую квартирку, Кривошеев оборудовал там рабочее место, и теперь я сплю спокойно, получая только свои денежки. Все проблемы решает Вика.

Но одно дело все-таки появилось после пожара — студию придется серьезно ремонтировать. Конечно, папа стал выдвигать свою кандидатуру на роль ответственного подрядчика, но я отказалась. Мне уже было неудобно обращаться к нему. Попробую справиться сама!

Мастерская выгорела капитально. Хуже всего то, что погибли все лучшие инструменты Тимура: удобный мольберт, любимые кисти, любимые краски. Этого уже не восстановить. Гораздо проще с выгоревшими обоями и полами. Кое-где остались почти целые участки стен, вот, например, маленький стенной шкафчик в коридоре не пострадал. Интересно: осталось ли там что-нибудь ценное? Я открыла дверцу. Да, вот посуда, стаканы, чашки. Несколько коробок с красками, надеюсь, они пригодятся. Какие-то тряпки, неизбежно накапливающиеся в любом рабочем или жилом помещении, постельное белье на случай, если придется здесь заночевать. Я и забыла про все это! А что здесь, под стопками белья? Вроде папка с рисунками, наверное, что-то старое. Я достала папку и развязала белые тесемочки. Внутри, как я и предполагала, оказались рисунки. Точнее, наброски, какие-то детали, в общем, идеи к циклу «Лабиринты». Я вышла на свет, чтобы полюбоваться чистым рисунком Багрова, и остолбенела: это рисовал не Тимур! Не может быть! Но я же вижу: это не рука Тимура. Кто же делал зарисовки к произведениям, принесшим славу, ставшим гордостью Тимура? У меня не было ответа на этот вопрос.