Книга Роковая сделка - Григорий Башкиров

«Это нормально», – подумал Воробей. Прежде чем позвонить, приложился ухом к двери и какое-то время слушал. В квартире было тихо. Птицын нажал кнопку звонка.

Позвонил ещё раз, более настойчиво. За дверью послышались шаги.

– Кто? – спросила из-за двери женщина, обладательница глубокого меццо-сопрано.

Птицын сразу решил не шифроваться:

– Откройте, милиция.

– А что вам нужно? – Последовал риторический вопрос.

– Пашков Дмитрий Олегович, здесь проживает?

– Да, а что случилось? – женщина за дверью насторожилась.

– Откройте и я вам всё объясню.

Восстановилась тишина, видимо, оппонент находился в некотором замешательстве. Потом заскрипела надеваемая цепочка, щёлкнул замок, и дверь приотворилась. В образовавшейся щели показалась половина лица.

Птицын достал и раскрыл служебные «корочки»:

– Вот моё удостоверение.

Дверь закрылась, чтобы распахнуться.

На пороге стояла невысокая, чуть полноватая, моложавая дама, одетая в длинный махровый халат бардового цвета, который придерживала левой рукой на груди.

– Разрешите, я пройду, – вежливо попросил Воробей и, не дожидаясь ответа, между дверным косяком и грудью хозяйки, стал протискиваться в квартиру. Дама немного отступила, открыв Анатолию небольшой проход.

Очутившись в прихожей, Птицын широко улыбнулся:

– Здравствуйте, меня зовут Анатолий Алексеевич, а вас?

– Татьяна Михайловна.

– Очень приятно. Скажите, а где мы с вами можем поговорить?

Татьяна Михайловна повела рукой в сторону кухни, при этом ворот халата распахнулся и перед Воробьиным взглядом предстал фрагмент очень привлекательной части женского тела.

«Ничего себе, тётечка», – повёл опытным взглядом Анатолий Алексеевич. Заметив острый, неприкрытый интерес Птицына, Татьяна Михайловна поправила одежду и первой прошла на кухню.

– Садитесь, – показала на табурет и сама присела на диванчик у стола. – Я Вас слушаю.

Воробей поерзал на табурете, устраиваясь удобнее. Пора начинать:

– Кем приходится Вам Пашков Дмитрий Олегович?

– Это мой сын. А в чём дело? – вновь тревожно переспросила она.

Анатолий пропустил её вопрос мимо ушей:

– Когда Вы в последний раз его видели?

– Я не буду отвечать ни на какие вопросы, пока не скажете, почему Вы здесь. Утром, в выходной день! – запальчиво произнесла Татьяна Михайловна.

– Хорошо, хорошо, только не надо себя накручивать, – примирительно сказал Птицын, – Я обязательно всё объясню. Ответьте мне, когда вы его видели в последний раз?

– Два дня назад. Он ушёл утром, и больше я его не видела. – И опережая встречный вопрос, добавила, – Он часто не ночует дома – работа, друзья, товарищи…

– А знаете ли вы, Татьяна Михайловна, его друзей или знакомых? – Вкрадчиво поинтересовался Анатолий.

– Нет! – резко бросила она.

«Темнишь, голубка», – удовлетворённо подумал Птицын. Значит, тема для разговора уже была.

– Так, что всё же произошло? – Очень настойчиво поинтересовалась она. – Вы пообещали сказать.

«Ну, держись!», – решился Воробей:

– Вчера ночью обнаружили его труп. Свалился с платформы и попал под проезжающий поезд.

Выпалив информацию на одном дыхании, он замолчал, предвидя неизбежную в таком случае реакцию. Но, к большому удивлению Воробья, никакого обморока, истерики с заламыванием рук и душераздирающего, с захлёбом воя не последовало.

Женщина подошла к буфету и достала бутылку коньяка.

– Вы выпьете? – тихо спросила она Птицына.

– Нет! Я на работе и к тому же за рулём.

Татьяна налила спиртное в кофейную чашку и залпом выпила. Затем прикурила сигарету и села напротив Анатолия.

– А я чувствовала, что с Димой должно что-то произойти.

Воробей удивлённо поднял брови:

– Это почему, позвольте узнать?

Татьяна вновь потянулась к бутылке.

– Может, не стоит больше пока, – предостерёг её Анатолий.

– Может и не стоит, – ответила она в тон ему. – Так что Вы хотели у меня узнать про Диму?

Не дожидаясь, пока Воробей соберётся с мыслями, начала отрывисто говорить:

– Дима мне не родной сын. Я познакомилась с мужем, когда Димке было восемь лет. Я тогда успешно гастролировала с театром. Наши пути пересеклись на торжественном вечере в честь какой-то даты, не помню сейчас. Потом он меня проводил, и мы стали встречаться.

Татьяна налила коньяк и выпила. Птицын не перебивал её, давая выговориться, хотя то, что сообщала она, пока мало относилось к делу.

– Герман был моряком-капитаном дальнего плавания. Когда его бросила жена, Димка остался с отцом. Герман часто и надолго уходил в плавание, поэтому воспитывала внука бабушка. Когда мы поженились, Дима продолжал жить у мамы Германа. У меня тоже была насыщенная, в постоянных разъездах, театральная жизнь. Когда мы с мужем собирались вместе, то Дима был всегда с нами. Он безумно любил отца. Ко мне относился сдержано, ревновал… – Татьяна горько усмехнулась. Взяла из пачки очередную сигарету:

– Пять лет назад Германа не стало. Судно потонуло в Атлантике. Из всего экипажа спаслось только четверо. Герман, как капитан, корабль не покинул. Его так и не нашли…

Татьяна Михайловна отвернулась. Птицын заметил, как дёрнулись её плечи.

– Дима очень переживал смерть отца, – продолжила она, успокоившись. – Хотел покончить с собой, выпил таблетки. Врачи спасли. Он месяц лечился в психиатрической больнице. Через какое-то время успокоился. Окончил профессиональное училище. Работать не захотел. Увлёкся спортом. Много тренировался. Со мной практически не общался, хотя груб не был. У него началась самостоятельная, не совсем мне понятная жизнь. Могу только сказать, что никакого влияния на него я не имела…

Птицын решил, что пора перевести монолог в более конкретное русло:

– Всё это очень интересно, что вы говорите, но хочу повториться: с кем он общался, когда в последний раз видели его? Вам всё ясно?

– Простите, Анатолий Алексеевич, но я мало знаю про его теперешнюю жизнь. Со школьными товарищами, теми, кого я знаю, он последнее время отношений не поддерживал, а его новые друзья мне неизвестны. Хотя, – Татьяна ненадолго задумалась, – я недавно слышала, как он по телефону говорил с кем-то. Разговор шёл о каком-то товаре. Я была в другой комнате, и когда Дима пришёл домой, то подумал, что он один. А в последний раз он ушёл из дома позавчера утром. Больше я его не видела.

– Да, – спохватилась она, – в разговоре Дима упоминал какого-то Захара. Вот и всё, что я знаю. – Татьяна Михайловна очень доверительно посмотрела в глаза Птицыну, от чего по его телу быстро пронеслись мурашки. Подавив в себе поднимающееся желание, Воробей решил закругляться. Он протянул женщине заполненный бланк объяснения, который та подписала не читая. Сложив документы в папку, Анатолий встал с табуретки.