Книга Омар Хайям. Гений, поэт, ученый - Гарольд Лэмб

– Я верю, что все возможно с помощью Аллаха, если на то будет его воля. Что касается меня, мое убогое знание посвящено совершенствованию лишь моей книги.

Тутуш пробормотал что-то в знак согласия.

– Предположим, некий человек предсказал три события. Возможно ли, ищу я ответа у вашей мудрости, чтобы все три события наступили и это было бы случайным совпадением?

Тут даже мастер Али не сумел удержаться от комментария:

– Два события из трех могли наступить случайно, но три уже никогда. Тем не менее где найти такого прорицателя, который вдруг да проявит подобную глупость и сделает этакое тройное предсказание?

– Где?! Разве среди ваших учеников нет по крайней мере одного, кто искусен в составлении гороскопов? А как же этот юноша, с кем я говорил только сейчас?

– Омар? – Борода учителя Али странно затрепетала, словно он подавил улыбку. – Это последнее, что я мог бы ожидать от него.

– Душа моя! Тогда чем же он занимается?

– Он решает кубические уравнения с такой же легкостью, как вы, достопочтенный мой гость, передвигаете бусинки из слоновой кости по шелковой нити.

– Хэй? Значит, он и это умеет? А что поделывает он в часы досуга?

– Он читает все мои книги; в одиночестве бродит по краю пустыни; ест гранаты, и играет в нарды, и говорит слишком мало. И, – учитель Али добавил, не без злого умысла, – он делает вычисления, которые прячет в своем сундуке.

– Но зачем молодому человеку бродить по пустыне? Воля Аллаха, наша кровь, о Зерцало Премудрости, уже водяниста и не так кипит после стольких прожитых лет, но кровь этого птенца горяча. Возможно, этот школяр отыскал себе милую в вашей дикой местности.

– Здесь в округе нет других женщин, кроме прачек, а они старые карги, и у них полно блох и бородавок.

Лицо Тутуша скривилось в гримасе. Он напоминал человека, искавшего сад, а оказавшегося на пустом внутреннем дворе, но который все еще надеется обнаружить там хоть какой-то цветник.

Бусинки щелкнули под его пальцами, карие глазки блеснули.

– Ах-ах. Какой странный студент! Много умеет и много молчит. Возможно, его дар от Невидимого… или, может быть, от дьявола… Поручите тому, кого вы знаете, установить, не практикует ли кто-нибудь здесь тайное применение искусств дьявола. Сможете ли вы проверить, есть ли дар у этого юноши из семьи швецов к глубочайшему и запредельному? И необходимо выяснить, каковы его устремления. Напишите обо всем на бумаге, запечатайте ее и отошлите этого юнца ко мне с этим посланием. Через месяц, накануне пятницы. Пусть прибудет к Такинским воротам Нишапура.

– А теперь, – Тутуш, набрав воздуха, поднялся с улыбкой, – я, тот, кто собирает знания, вынужден покинуть ваш дом, где обитает это самое знание. Увы, я доставил вам множество хлопот.

Когда его гость наконец отбыл, учитель Али провел какое-то время, обдумывая произошедшее. Его, учителя Али, просят понаблюдать за Омаром. И оценить его способности. А ведь он, учитель Али, склонен был подозревать Омара в подглядывании и слежке за своим домом. Тутуш, этот странный человек, велел изложить результаты наблюдений на бумаге. Мучило старого математика и еще одно сомнение. Не умудрились ли эти двое обменяться какими-то тайными посланиями под самым его носом?! Недоумевал он и по другому поводу. Почему Омара следовало отослать в Нишапур?! Учитель Али во всем видел или искал какой-то подвох.

Все же к концу месяца учитель Али так и не выведал секреты Омара. Он не мог понять, почему его ученик проявлял безразличие к обычной рутинной алгебре и все так же стремился решать новые задачи. Несомненно, Омар ни в коей мере не зависел от пособничества темных сил. Юноша добивался своего, выводя собственные математические формулы. Все это было так, но этого оказалось недостаточно, чтобы удовлетворить ревнивое любопытство учителя.

В последний вечер он пришел к Омару и хотел заставить его разговориться, как в тот день, когда речь между ними зашла о корнях куба.

– Когда ты возвращаешься к Устроителю Мира? – небрежно спросил он.

Низам ал-Мулк, Устроитель Мира[15], был Великим визирем султана Алп Арслана, властителем этих мест и покровителем учителя Али, а также Тутуша.

– Возвращаюсь? Я ни разу в жизни не видел его.

– Тогда, во имя Аллаха, почему ты здесь?

Омар объяснил все очень просто. Он пришел учиться. После смерти отца Омар нашел новую семью в доме своего молочного брата Рахима. Но когда он возвратился с войны, семья Рахима встретила его плохо. Они стали видеть в своем приемном сыне человека, приносящего в дом одни беды. Словно со смертью Рахима Омар утратил право находиться в их семье. Родственники Рахима отобрали у него и Зою, чтобы продать ее на невольничьем рынке.

После всего случившегося ему стало совсем невыносимо блуждать по улицам Нишапура, где он когда-то весело проводил время с Рахимом. Поэтому он и отыскал дом выдающегося преподавателя, надеясь погрузиться в новую работу.

– И какова должна стать эта работа? – настаивал учитель Али. – В какие ворота ты выйдешь, покидая Академию, чтобы войти в мир и начать дело? Но сначала надо разобраться, как мудрость сама попала в наш скромный маленький мир.

Самую большую мудрость поведали пророки, их, естественно, никто не учил ей, но они постигли ее и проникли в мир Невидимого.

Пророки явились первыми среди обладателей мудрости. Вторыми идут философы, которые благодаря изучению откровений пророков и благоприобретению в совершенстве овладели научными знаниями и способны объяснить обычным людям то, что было сокрыто от них. Первым в порядке хронологии среди высших пророков был Моисей, вторым Иисус из Назарета и третьим наш господин Мухаммад. Это неоспоримо.

Что касается философов, то тут существуют самые различные мнения. По своему невежеству я могу назвать лишь Платона и Аристотеля и затем нашего учителя Авиценну. Они вплели нити познания и мудрости в покрывало наших бедных умов.

После философов идут поэты. Но искусство поэзии опасно. Задача поэта состоит в том, чтобы разбудить воображение и, таким образом, заставить большое казаться малым, а мелкое – значительным. Пробуждая гнев или любовь, ликование или отвращение, поэзия может принести в этот мир как великое, так и ничтожное.

Но раз поэт будит воображение и не может внести ясность в понимание, значит, искусство поэта менее благородно, нежели у философа. Какие строки поэта сумели пережить своего певца?

Но плоды работы математика, – сказал в заключение учитель Али, – никогда не умирают. Он один достигает доказуемой истины, он, и только он строит единственный мост, связующий неизвестное с известным. Поскольку алгебра – самая благородная отрасль математики, я надеюсь, ты посвятишь себя и свой дар вычислениям и объяснению алгебраических уравнений третьего порядка.