Книга Тайная схватка - Герман Матвеев

– Садись и пиши, – приказал он Мише.

Когда мальчик взял карандаш и устроился за столом, машинист принялся за дело. Измеряя рулеткой Люсю, он сравнивал размеры с развешанной старой одеждой.

– Начнем сначала с ноги. Ботинки… Сейчас мы прикинем, чтобы точно. Ну-ка, Люсенька, дай твою ножку… Четырнадцать с половиной сантиметров. Это надо же! Так. А здесь? Шестнадцать… Понятно. Один сантиметр на вырост. Пиши, Миша. Ботинки – тире – нога: пятнадцать с половиной сантиметров.

Работа оказалась довольно трудной. Мужчины столкнулись со многими сложными вопросами детского туалета. Например, какова должна быть ширина платья у девочки или как узнать размер головного убора, если Миша представлял его в виде капора, а Сысоев думал про пуховый платок для зимы и какую-то соломенную шляпу для будущего лета. Длина платья тоже вызвала спор. Пробовали обращаться за советом к Люсе, но она соглашалась с обоими и ничем помочь не могла.

Тогда ее поставили на табуретку, самым тщательным образом измерили всю вдоль и поперек и записали все размеры на обратной стороне списка намеченных для покупки предметов.

8. НА РЫНКЕ

Как и было условлено, на другой день без четверти час два друга остановились на набережной, против судна. Степа вытащил из кармана старый театральный бинокль и, прислонившись к стенке дома, стал разглядывать теплоход. На палубе никаких признаков жизни не было заметно, словно все вымерли. Прождав полчаса, ребята забеспокоились. Обычно Миша никогда не опаздывал и очень сердился, когда это случалось с другими.

– Пойдем спросим, – предложил Вася.

– Выгонят.

– Кто выгонит? Видишь, никого нет.

– Дежурный где-нибудь спрятался.

– Ну так что? Вылезет, а мы его и спросим.

– Подождем еще. Обедает, наверно.

В это время на палубе показалась рослая фигура старшего механика, торопливо направлявшегося к трапу с большим ключом в руках.

– Николай Васильевич, здравствуйте! – радостно встретил его Степа.

– A-а, Степа! – Старший механик протянул ему руку. – Давно тебя не видел. Как живешь?

– Хорошо.

– Не ко мне ли пришел?

– Нет. Мы с Алексеевым условились к часу прийти, а его все нет.

– Опоздал. Я ему разрешил отлучиться.

– А где он?

– На рынок пошел. Что-то сестренке понадобилось купить.

Ребята с недоумением переглянулись.

– А давно он ушел?

– С утра. Должен скоро вернуться.

– На Мальцевский рынок пошел? – спросил Вася.

– Вот этого не знаю… Ну, друзья, мне больше некогда, тороплюсь. Заходите в другой раз.

Николай Васильевич ушел. Ребята остались в сильном смущении. Что делать? Ждать ли здесь или идти на рынок – разыскивать друга?..

* * *

Между тем Миша с Сысоевым, положив в сумки от противогазов по большому куску лососки, с утра отправились на рынок искать для Люси необходимое «обмундирование».

Самый крупный в Ленинграде, Сытный рынок на Петроградской стороне после обстрелов и прямых попаданий снарядов был закрыт, и первенство перешло к Мальцевскому.

Как только Миша протиснулся за ограду рынка, он сразу увидел женщину, которая держала в руках подходящие по размеру детские туфли.

– Тетя, сколько они стоят?

Женщина подозрительно посмотрела на мальчика и махнула рукой.

– Ладно, тебе не нужны.

– Не мне. Я сестренке хочу купить.

– А что у тебя есть? Я на крупу меняю.

– Крупы нет. У меня рыба есть.

– Какая рыба?

– Свежая. Вот посмотрите.

Миша раскрыл противогаз, и женщина, увидев розовое мясо, заговорила совершенно другим тоном.

– Это что? Кета?

– Это лососина, – пояснил Миша.

– Сколько у тебя тут?

– Можно свешать.

– А ты посмотри, какие туфельки-то! Кожаные, ни разу не ношенные.

Мише никогда не приходилось заниматься обменом на рынке, лососина ему досталась случайно, и он готов был отдать весь кусок за эти туфли.

– Эй, адмирал! – услышал он голос за спиной. – Ты не пропадай. Что нашел?

– Туфли. Как раз для Люси.

Сысоев внимательно оглядел торговку. Затем с видом знатока взял туфли, вытащил рулетку, смерил подошву, поцарапал ногтем по коже.

– Не то…

– Почему не то?

– Цвет не тот, – сказал Сысоев.

– Самый лучший цвет. Не маркий.

– Для вас он самый лучший, а для нас не годится.

– Но мы уже сговорились…

– Нет, нет, не подходит. Пошли, Михаил. – Он толкнул мальчика в спину и, нагнувшись, тихо сказал: – Ты не торопись. Надо посмотреть, что тут есть.

Они стали ходить по рынку. Детских вещей было много, и цены на них невысокие. Мальчик шел за машинистом, то и дело дергая за противогаз, но Сысоев отмахивался, пока наконец не остановился около старухи с детскими ботиночками синего цвета в руках.

– Вот, Миша, это подходящие, – сказал он.

Сысоев взял один ботинок и начал внимательно его осматривать.

– Раза три надевала внучка, – сказала старушка.

Машинист искоса взглянул на нее. У старушки были совершенно белые волосы, но молодые ясные глаза с грустным и добрым выражением.

– А большая у вас внучка? – спросил он.

– Шесть лет.

– Это нам подходит.

– Что подходит? – спросила старушка.

– Подходит, говорю, по возрасту, – объяснил машинист. – У меня тоже такая. У вас, мамаша, может быть, еще вещи имеются, ненужные для внучки?

– Они все ей теперь ненужные, – сказала старушка.

– Почему же ненужные?

– Немцы убили… вместе с матерью.

Всего этого разговора Миша не слышал. Он напряженно смотрел на высокого худого мужчину, который стоял к нему спиной, около железного столба, подпиравшего навес над рынком. Был момент, когда мужчина повернул голову, и Миша увидел лицо с прямым носом и тонкими сжатыми губами. К мужчине подошел франтовато одетый юноша и передал ему противогаз.

– Эй, Миша! На кого ты так уставился? – окликнул его Сысоев.

– Да тут знакомого увидел.

– Мы с бабушкой сговорились на квартиру сходить. Где у тебя список?

Миша достал из кармана бумажник, в котором лежал список Люсиного «обмундирования», и когда раскрыл его, то с фотографии глянуло лицо мужчины с прямым носом и тонкими губами. Он оглянулся. Ни мужчины, ни юноши на месте уже не было. Миша сунул обратно бумажник, быстро снял противогаз и передал его машинисту.