Книга "Раньше смерти не помрем!" Танкист, диверсант, смертник - Александр Лысев

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться к товарищу капитану! — это снова Ивлев, уже с другой стороны башни.

— Обращайтесь!

— Не располагаем картами Восточной Пруссии! — держа руку у виска, отрапортовал младший лейтенант. — Прикажите раздать.

— Раздадим, — после пристального взгляда на лейтенанта вместо Барсукова ответил с легкой усмешкой подполковник. — Только сначала вы мне здесь немцев выбить должны. По данным разведки, перед нами германский моторизованный полк, усиленный двумя артиллерийскими дивизионами, и большое количество танков.

— Выбьем! — в радостном возбуждении заверил Ивлев.

— Вот тогда и будет вам Восточная Пруссия. Все, по местам.

Ивлев побежал к своей машине. А через несколько минут Барсуков спокойным голосом уже отдавал команды роте по рации. Вперед двинулись по зеленой ракете. Это было удивительно, а на фоне общей ситуации, сложившейся тогда на всей западной границе, просто невероятно, но на третий день войны практически на направлении одного из главных ударов противника они продолжали наступать. Как ни парадоксально, незнание общей ситуации, пожалуй, тогда их и спасало. Они не знали и не могли еще знать о разгромленных, окруженных и откатывающихся на восток советских дивизиях в Белоруссии, на Украине и здесь, в Прибалтике. Им не было известно о числе уничтоженных советских танков и самолетов, о уже потянувшихся на запад длинных вереницах советских военнопленных. Они еще не успели в полной мере соприкоснуться с растерянностью и мужеством, малодушием и подвигами. Стратегическое и даже тактическое незнание обстановки ни к чему хорошему, разумеется, привести не могло. Они в тот момент не подозревали, что уже отходят или окружены их ближайшие соседи на флангах. Однако именно в эти первые часы и дни войны такое незнание о неудачах собственной армии уберегло многих из них от неуверенности в своих действиях. Благодаря хорошей подготовке и толковому управлению именно в их подразделении они выиграли свой первый бой. В какой-то момент совпали дельные приказы им сверху, правильно организованное снабжение, грамотно выбранное направление для удара. Уже не важно, случилось ли это по причине большей, чем в других местах, компетентности начальников и исполнителей или просто им повезло и пока продолжало везти. Но в результате всех этих совпадений у танкистов только окрепла вера в свои силы и умения. Не надломленные, а уверенные в себе, сидели сейчас в танках экипажи роты Барсукова. Никто из них не знал, что все очень скоро переменится и для них. Однако никто не хотел думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы еще раз померяться силами с врагом. И еще раз выиграть. Ненадломленная психика — страшное оружие. Поэтому, когда наводчик заговорил о том, что скоро, вероятно, пойдем в Восточную Пруссию, экипаж отозвался со спокойной уверенностью:

— Ну да. А куда ж еще…

— Атака! — раздалась в машинах по радио команда Барсукова.

До середины дня они ходили в атаку еще три раза. Сначала КВ Барсукова совместно с БТ-7 и Т-26 из их же дивизии приняли участие во встречном танковом бою. В районе Скаудвиле они схлестнулись с подразделениями 6-й танковой дивизии немцев. Было потеряно много наших легких танков, но и счет выведенных из строя неприятельских машин к обеду в общей сложности пошел на десятки. Два КВ остались на поле боя из-за поломок в трансмиссии и коробке передач. Еще у одного немецкие танкисты, оправившиеся от первого шока, полученного при виде русских бронированных исполинов с высоченными башнями, сосредоточенным огнем сбили гусеницу. Остальные машины, исклеванные со всех сторон вражескими снарядами, были брошены в следующую стычку. Кругом полыхали разбитые «бэтэшки», которых было больше всего в дивизии. Частично разметав, частично обратив в бегство пожегшие наши БТ германские «тройки», рота Барсукова совершила еще один рывок вперед. После кратковременной остановки выяснилось, что с места не может тронуться очередной КВ — тоже поломались шестерни в коробке передач. Барсуков приказал экипажу использовать неисправный танк как неподвижную огневую точку. Подошли несколько Т-26 с пехотинцами на броне. Один танк оказался огнеметным. Красноармейцы осторожно осмотрели местность за холмом. Вернувшись, доложили — впереди спешно окапывается немецкая пехота при нескольких артиллерийских орудиях. Куда переместились их танки — неизвестно. Связались по радио со штабом, доложили обстановку. Из радиостанции в очередной раз открытым текстом коротко прозвучало: «Продолжать наступление!» Взяв командиров всех танков, своих механиков-водителей и стрелкового старшего лейтенанта, Барсуков полез на гребень холма ставить их импровизированной боевой группе очередную боевую задачу. Быстро обсудив детали планирующегося налета, заспешили по машинам.

— Страшно мне, Витяй, — на бегу произнес Москаленко, когда они возвращались назад.

Коломейцев остановился, встряхнул товарища за плечи.

— Ты молодец, Матюша. Отлично водишь!

— Не в том дело, — тихо отозвался Москаленко и кивнул на свой танк. — Мы не вернемся из этой атаки.

Коломейцев остолбенел с открытым ртом.

— Да с чего ты взял?!

— Знаю, — вздохнул Москаленко. — Вот сейчас прямо и узнал…

Ошарашенный Витяй не успел ничего ни переспросить, ни уточнить. Только у самого внутри все вдруг сжалось и похолодело. Москаленко покорно забрался на танк, спустился в люк и, кивнув Коломейцеву с обреченным видом, задраил за собой крышку.

Через три минуты полдюжины КВ с жутким ревом двинулись из-за холма на едва оборудованные позиции немцев. Вражеское охранение, а следом и основные силы неприятельской пехоты кинулись врассыпную. Даже сквозь гул и лязг Коломейцев слышал отчаянный мат, с которым сидевший рядом стрелок-радист опустошал один за другим пулеметные диски, поливая пространство перед танком длинными очередями. На оскаленном и перекошенном лице губы стрелка ходили ходуном из стороны в сторону в нервном тике. Однако расчеты оказавшихся здесь германских 105-миллиметровых пушек проявили незаурядную выдержку. Их сосредоточенным огнем был остановлен один из КВ.

— Витяй, заходи с фланга, — раздался в ТПУ голос Барсукова. И уже по рации всем капитан отчаянно закричал: — С флангов, с флангов, не лезьте в лоб!

Последнее было адресовано «двадцатьшестеркам». Однако тщетно. Пытавшиеся лобовым ударом преодолеть расстояние до немецких пушек, в считаные минуты все они были подбиты. Пехота сиганула в разные стороны от весело полыхнувших броневых машин. А спустя несколько мгновений от страшного по силе удара содрогнулся их танк. Как и чуть больше года назад на финской, Коломейцев на секунду выпустил из рук рычаги. Сжав их с новой силой, услышал голос наводчика:

— Башню заклинило.

— Витяй, разворачивай влево! — это уже Барсуков.

Коломейцев рванул рычаги, вспахивая пригорок, развернул танк в нужном направлении. И уже в процессе разворота успел выхватить взглядом еще одно немецкое орудие совсем рядом, которому они невольно подставили борт. Увидел это и Барсуков.

— Витяй, назад! — кричал моментально сориентировавшийся в обстановке капитан. — Откатись назад!