Книга Насилие.ру - Александр Дым
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне приходилось бывать в подобных районах в разных уголках нашей страны — серые лютые лица с безнадегой в глазах, обшарпанные стены, разбитые улочки, без ножа в кармане на улицу выходить не рекомендуется. Время идет и такие места меняют лишь названия и географическое положение, сохраняя свою атмосферу. Думаю, человечеству не скоро удасться избавится от подобных зон. Но продолжу о хулиганах в Питере.
Население Петербурга в 10-е годы растет с необычайной скоростью. Темпы жилищного строительства не поспевают за количеством потенциальных новоселов. В то же время Питер не Рио-де-Жанейро, никакие бидонвилли в нем появиться не могли, на территории столицы любые здания возводились с разрешения строительного отдела городской управы.
В результате городские бродяги и деклассированные элементы жили на двух огромных городских свалках — Горячем поле напротив Новодевичьего монастыря и поле Гаванском, находившемся на месте нынешнего Дворца культуры им. Кирова. Полиция исправно пыталась выкорчевать бродяг, как говорили тогда, персонажей, достойных пера Максима Горького, из их шалашей и нор; для этого нередко использовались любимцы публики полицейские собаки Атлет и Ахилл, специально для этого натренированные. На Гаванском поле городовые однажды обнаружили пожилого оборванца, бывшего чиновника, который ежедневно проводил там ночи, ловко закапывая себя в мусор. В канаве с мусором около Крестовского моста собаки разыскали убежище двух странных субъектов, которые сказали, что они внуки дедушки с Луны, и отказались от малейших объяснений.
Все эти оригинальные горожане доставлялись в сыскное отделение для удостоверения личностей через антропометрическое бюро.
Типичная история с Васильевского острова. В конце июня 1913 года в районе Гаванского поля двое хулиганов — Иван Веселов, 21 год, и Николай Щербаков, 22 года, — встретили рабочего Карла Рыймуса, находившегося в состоянии глубокого алкогольного опьянения. Рыймус был прилично одет — на нем были две сорочки, пиджак и сапоги. Он возвращался мимо злосчастного Гаванского поля домой. Веселов и Щербаков, приметив его, уговорили продать одну сорочку, а вырученные деньги пропить. Рыймус легко согласился. Сорочку продали за 50 копеек, выпили вместе, после чего пролетарий заснул.
Бродягам стало жалко, что пропадают остальные части костюма Рыймуса, и они проломили ему голову булыжником. Выяснилось, что сапоги продать нельзя — они были дырявые, сорочку забрызгали кровью, а вот за пиджак выручили 1 рубль 50 копеек, которые пропили с местными чудовищными проститутками.
Вокзальные бомжи из современных хроник словно перекочевали в наше время с этих страниц; сразу вспоминается глумный сюжет — черная пародия на современную криминальную хронику. «Нелегкая профессия репортера привела меня сегодня в областную психиатрическую лечебницу, где в условиях строгой изоляции содержится 10-летняя Настя Камушкина, которая год назад выколола всей своей семье глаза остро заточенным циркулем и посадила на цепь в ванной. Затем вместе со своим новым 42-летним сожителем, бомжом Митей, она устроила у себя дома платный притон для проведения садо-мазохистских оргий. До зимы из родственников Насти дожил лишь маленький братик Петя. Приложенные к уголовному делу фотографии из морга показываются на телевидении впервые: посмотрите на эти обезображенные тела!»
Антураж меняется, люди все те же. Но продолжим.
Дело Рыймуса было раскрыто главой петербургской сыскной полиции Владимиром Филипповым за один день. Но оно представляло собой лишь эпизод в той вакханалии насилия, которое происходило ежедневно на Васильевском острове, где издавна противостояли друг другу молодые люди с Голодая — «железноводские» и собственно «васинские». Смоленка считалась границей зон влияния и переходить ее не рекомендовалось. «Железноводские», возглавляемые Васькой Черным, резали «васинских», как только те оказывались на их территории — севернее Малого проспекта Васильевского острова. Самим же «железноводским» было смертельно опасно заходить в Соловьевский садик, где собирались «васинские» во главе с Колькой Ногой.
3 октября 1910 года на Собачьей аллейке Петровского парка собралось несколько десятков подростков и молодых людей, при появлении которых гуляющих с собаками словно сдуло ветром. Сходбище хулиганов на Петровском острове было необычным. Здесь присутствовали участники и главари обеих василеостровских банд, обычно находившихся в смертельном соперничестве. Сейчас обе банды пересекли Тучков мост и перешли на Петербургскую сторону — в вотчину «ждановских», «рощинских» и «дворянских». В другой раз они бы за это жестоко поплатились. За полгода до встречи «ждановец» застрелил «васинского» у Медного всадника. Но сегодня «Роща» и «ждановские» принимали посланцев василеостровских банд для важного разговора.
Между хулиганами существовало соглашение, согласно которому Александровский парк вокруг Народного дома императора Николая II был своего рода нейтральной территорией. Здесь можно было бить и резать гуляющих, приставать к девицам, привлеченным в Народный дом танцами, кинематографом и дешевыми представлениями, но друг с другом сражаться было не принято. Украденное продавали скупщикам, а деньги пропивали с девицами в гостинице для приходящих «Россия» на углу Большого и Шамшевой. «Дворянские» нарушили эту идиллию, порезав Ваньку Котла — «васинского» хулигана. Решено было двинуться в Народный дом, а оттуда на Троицкую аллею и раз и навсегда научить «дворянских» хорошим манерам.
У Народного дома было, как всегда, много народа. Двери вот-вот должны были открыться, и у входа стояла огромная толпа девиц и молодых людей. Среди них были и два рядовых команды военной электротехнической школы Волков и Блоцкий. Четверо «железноводских» оказались рядом с ними. 19-летний Казаков — вожак банды по кличке Васька Черный — в толкучке залез Волкову в карман. Это заметил второй солдат, Блоцкий, и, сказав товарищу «Внимание налево», схватил Ваську Черного за руку. Тогда другие хулиганы начали кричать: «Товарищи, Ваську Черного солдат схватил. Надо выручать». Семнадцатилетний Аксенов достал кинжал и ударил Волкова в шею, перерезав ему сонную артерию. Со словами «Дышать нечем» солдат умер на месте. «Железноводские» бросились врассыпную.
Хотя жертвами хулиганов и прежде становились невинные люди, но, как правило, они убивали себе подобных. Убийство солдата всколыхнуло Петербург. Началась облава на хулиганов по всей столице. В полицейских обходах пригородов и трущоб принимали участие собаки из полицейского питомника. Собак спускали в нежилые помещения, на дачи, стога сена и другие места, где имели обыкновение скрываться столичные апаши. Удалось арестовать несколько чрезвычайно опасных хулиганов и воров. Задержаны были и вожаки «железноводских».
26 ноября убийц судили. По делу шли четверо подсудимых: старшему — 19, младшему — 17. Выяснилось, что, узнав о гибели Волкова из газет, Аксенов сказал приятелям: «Убил, ну и ладно». Аксенова приговорили к повешению, остальные получили разные сроки каторги. Васька Черный отбыл свои полтора года каторги, вернулся в Петербург, чтобы быть зарезанным «васинскими» 5 августа 1912 года.
