Книга Берсеркер: Планета смерти - Фред Томас Саберхаген

Внешний храм был хорошо освещен. Солнце заливало его своим светом через отверстие в крыше. Слышалась тихая военная песня, исполняемая послушниками под приглушенные звуки военного барабана. Они застыли на коленях перед алтарем, заваленным черепами вражеских воинов и боевыми трофеями. Вооруженный страж, стоявший перед входом во внутренний храм, приветствовал Верховного жреца и отступил в сторону, распахивая перед ним большую дверь. Вниз вела широкая лестница. Комната, в которую спускалась лестница, была просторная и располагалась она ниже уровня залитых солнцем улиц за стенами храма.

Здесь во внутреннем храме свет, прошедший через множество маленьких порталов, был рассеянный и тусклый. Привычными движениями Андреас отодвинул один за другим все занавесы, сделанные из кольчуги, и пошел по огромному залу. Он миновал место, где склонился на колени единственный благочестивый поклонник – воин со щитом и мечом в руке, это был жрец-генерал, весь в белом, молча молившийся перед высокой каменной статуей. Статуя, очень стилизованная, изображала мужчину в гладком, плотно облегающем инопланетном костюме. Ее завершал круглый без каких-либо деталей шлем. Лицо было мрачное и безбородое. Это был Карлсен – полубог древних времен, с мечом в правой руке и палкообразным оружием инопланетянина в левой. Лицо Андреаса сделалось каменным. Но если убрать эту статую, могут возникнуть беспокойства. Карлсен был все еще популярен среди многих людей.

Начиная с этого места путь, по которому двигался Андреас, не был доступен или вообще известен никому, кроме очень немногих. Он оставил позади еще несколько кольчужных занавесей и направился в угол, откуда начинался едва приметный проход. Там опять были ведущие вниз ступени, но уже гораздо более узкие и темные. Внизу в стенном углублении горела небольшая масляная лампа, света от которой едва хватало только на то, чтобы можно было идти не ощупью. Отсюда начинались массивные высокие двери, которые вели в зал Торуна. Временами из-за этих дверей доносились звуки арфы, барабана и трубы, раскаты смеха, можно было видеть вспыхивающие отблески света. Послушникам-новичкам дозволялось в такие минуты стоять у подножия лестницы. И они стояли с широко открытыми глазами, смотрели и слушали, на короткое время становясь очевидцами того, как внутри празднуют боги и герои.

Андреас носил при себе один из двух ключей, открывавших двери зала Торуна. Главный ремесленник храма и, разумеется, член Внутреннего круга Лашез был хранителем второго ключа. Когда Андреас повернул надлежащим тайным способом свой ключ, дверь тотчас же открылась и он быстро шагнул вперед, плотно прикрыв ее за собой.

Великий зал Торуна, выдолбленный из цельной скалы под храмом, был примерно пяти метров длиной и по три метра в ширину и высоту. Конечно, для повелителя всего мира это было совсем скромно. Стены, пол и потолок были вытесаны из грубого камня – зал Торуна не был полностью готов. Видимо, он никогда и не будет закончен. Андреас предполагал, что работы начались почти двадцать лет планеты Охотников назад, то есть впятеро больше длительности жизни старого человека. При его предшественнике кое-какие работы еще велись. Но с тех пор планы изменились. Дворец уже был поста точно велик для своего единственного предназначения– одурачивания новообращенных послушников. Вверху располагалось отверстие для тока воздуха, чтобы ярко горящие факелы отбрасывали свои отблески под дверью и сквозь щели. Были здесь и музыкальные инструменты, сваленные в углу. Ну, а рокочущий божественный смех – это могли изобразить либо Торун, либо Мжолнир.

Торун находился в своем зале, восседая за столом, почти занявшим слишком тесную комнату. Торун был так огромен, что даже сидя, он оказался вровень с высокими жрецами, стоявшими перед ним. Голова Торуна с копной темных волос была повязана золотой лентой, на гороподобных плечах наброшена меховая мантия. Знаменитый меч, настолько огромных размеров, что ни один человек не смог бы его удержать в руках, висел у его пояса. Громадная правая рука, по обыкновению, упрятанная в кожаную перчатку, покоилась на столе, сжимая массивный кубок. При тусклом свете лицо Торуна над окладистой темной бородой можно было принять за человеческое – если бы оно не было настолько неподвижным и чрезмерно большим.

Торун не пошевелился. Остался неподвижен и полубог Мжолнир, сидевший по другую сторону стола, с серебряной лентой вокруг головы, и завернутый в темную мантию. Он был примерно таких же размеров, как и бог войны и охоты. Так они и сидели вдвоем на мрачном празднестве без кушаний и напитков.

Войдя в комнату, Андреас выждал немного, стоя неподвижно и наблюдая, желая убедиться, что его появление не приведет в движение ни одного из этой пары. А это иногда случалось. Тут надо было быть осторожным. Наконец, успокоенный, он обошел вокруг высоченного стола и прошел позади кресла Торуна. Именно там в стене была устроена небольшая потайная дверца, для которой ключ был не нужен. Андреас отворил ее, лишь нажав в нужном месте. За дверью начиналась еще одна узкая каменная лестница, ведущая вниз.

На этот раз спуск был более долгим. В конце последнего пролета Андреас сразу повернул налево. Сделав три-четыре шага в этом направлении, он вышел из узкого туннеля и оказался на дне большой шахты, вырубленной в скале позади храма. Работы над этой шахтой начались во времена правления пятого по счету перед Андреасом Верховного жреца и длились уже на протяжении целых жизней многочисленных рабов. Насколько велико было предвидение и величие планов настоящего бога, планов, которые уже близились к осуществлению! В верхней части шахта была окружена белыми каменными стенами и покрыта крышей. Со стороны это выглядело просто одним из множества строений в комплексе храма, которое ничем не выделялось среди лабиринта однотипных построек.

Андреас снова вошел в туннель и двинулся по нему, но на этот раз в правую сторону от лестницы. Перед тем, как войти в помещение, куда вывел его правый проход, он помедлил некоторое время и, закрыв глаза в почтительном подражании Смерти, пробормотал свою короткую молитву. Но, конечно, он молился не Торуну. Торун был всего лишь вещью, орудием, частью необходимого обмана, внушаемого толпе, обмана, который Андреас оставил позади, в храме. А вот то, что предстояло ему сейчас, было для него окончательной и единственной реальностью.

Комната, в которую вошел Андреас, была столь же древняя, как все самые старинные постройки, сделанные людьми на планете Охотников. Сейчас она освещалась тусклым светом, проходящим и рассеивающимся через находившуюся наверху шахту, открытую в каком-то месте на досягаемой высоте для солнечного света. Лучи света проходили еще и через множество тяжелых решеток по всей глубине шахты. По сравнению с верхним залом Торуна это помещение было немного просторнее. Здесь можно было тесно разместить сотню людей, но такого еще здесь не бывало. Сейчас даже о существовании этой комнаты знали менее десяти людей.

Вплотную к стене, напротив единственного входа стоял низкий деревянный стол, заставленный полудюжиной коробок из светлого металла. Каждая коробка отличалась особой формой и была помещена в специальное углубление или гнездо, вырезанное как раз под эту форму в темной панели верхней части стола. Судя по внешнему виду, поверхности коробок были изготовлены точно и обработаны, определенно, с помощью куда более высокой технологии, чем та, основой которой было кузнечное ремесло для изготовления мечей. Трубы и кабели мягкого серого и черного цвета перевивались внутри коробок настоящим лабиринтом соединений.