Книга Ларт Многодобрый - Елена Плахотникова

Похоже, кипан давно ходит по Пыльной Земле. Я не знал, что за мертвым проводником приходят. Или я это забыл?

Еще кипан сказал, что купец может идти сам, не дожидаясь каравана. Если очень торопится. А караван не пойдет вперед без проводника. И назад не пойдет – никто ведь не запомнил пройденный Путь и все ловушки.

Но молодой так и не ушел. И охранники его остались. А ночью они мешали мне спать. Тогда-то я и не дал им поиграть с молодым слугой.

Сразу заснуть в ту ночь у меня не получилось – слуга купца сидел возле моего поала. С той стороны, где не было раненой.

Я дал ей воды, поправил подстилку, на которой она лежала, сам напился. А молодой все не уходил. Я расстелил свой плащ, лег, завернулся в него, закрыл глаза и притворился, что сплю. Но он так и не ушел. Когда мне надоело, что он сидит и молчит, я спросил:

– Зачем ты здесь?

– Я пришел отблагодарить тебя… миной.

– Не называй меня так. У тебя уже есть хозяин.

– Я иду с ним первый раз. И больше с ним не пойду.

Такое часто бывает. Многие становятся попутчиками, но, когда путь каравана окончен, они расстаются, чтобы больше не встретиться. Только кипан и его воины редко делают это. Но они не попутчики, они – стая.

Пока я молчал, молодой придвинулся ко мне и зашептал:

– Миной, я не могу заплатить тебе, но если ты хочешь поиграть со мной…

Он снял качиру. Его волосы и лицо были светлыми. Я никогда не видел такой светлой кожи и потрогал ее пальцем. Кожа была теплой и гладкой – волосы на ней еще не росли. Молодой всхлипнул, но отодвигаться не стал.

…Еще один озабоченный. Блин, тут что, все бледно-синие?

Я не понял, что сказал демон, но играть мне не хотелось. Я мечтал выспаться, а не дремать еще одну ночь вполглаза, слушая, дышит раненая или нет.

– И часто ты предлагаешь такую плату?

Я вытер руку о штаны. Пальцы еще помнили, какая мягкая кожа у молодого слуги.

– Нет, миной. Я никому такого не предлагал. Даже брату моей матери!

Потом он всхлипывал и говорил, говорил и всхлипывал, а я слушал и дремал сидя.

Ролус – маленький обломок большого камня – такое дорожное имя взял себе молодой. Еще сезон назад у него был дом, мать и отец, два старших брата и младшая сестра. Но все они вдруг заболели и умерли. Он тоже заболел, но остался в живых. Пока он думал, что ему делать с большим пустым домом, с лавкой и с мастерской, появился брат матери и забрал все это себе. За долги, как он сказал. Ролус никогда не слышал, чтобы отец говорил о долгах, но с братом матери пришел отряд стражи, и дом пришлось оставить. Потом и из мастерской, где Ролус переночевал всего две ночи, он вынужден был уйти. А вскоре и из города. Брат матери назвал его вором, что забирается в чужие мастерские. Если бы Ролус согласился поиграть в нору и зверя, его не стали бы наказывать за мастерскую, но он отказался и убежал. Он не думал, что брат матери обзовет его вором. Вот и пришлось срочно уезжать из города. А в поясе у него оставались только те камни, что сам гранил и шлифовал. Дешевые и простые камни, с какими отец разрешал работать. Их и придется показывать будущему наставнику. Если найдется такой, кто захочет взять ученика без рекомендации и учить в долг. Купец пожалел Ролуса и позволил идти с караваном. Сказал, что еда и охрана стоят дорого и что платы в конце пути не будет. Но если ведущая караван выберет Ролуса, тогда пояс с сабирами будет его.

Не знаю, зачем молодой рассказал мне все это. Демон сказал, что парню выговориться приспичило, но с какой стати, я так и не понял.

– Нип…

Пришлось открыть глаза и посмотреть на попутчика. Его кожа сияла в лунном свете, а лицо… Такое лицо должно быть у жены, а не у мужа. Жаль, что Ролус родился не женой.

– Нип, а какая она? Та, что ведет караван.

– Зачем тебе?

– Я боюсь. Вдруг она… некрасивая. Как брат моей матери.

Некрасивая? Никогда не думал так о Читающей.

Она высокая, темная. И кожа у нее темная, и волосы. А тело худое. Но сильное. Волосы на теле мягкие и короткие. У многих тиангий есть волосы на теле. Красивая она? Не знаю. Но я не отказался бы поиграть с такой. Потом, когда высплюсь. Вот только меня она не выберет. Она выберет молодого, который не знает, что делать с сильной женой. Может, и жены у него еще не было. Даже такой, что стоит полтибола.

– Нип, а если я не смогу так, как Ситунано?

– Не сможешь так – сделаешь лучше.

– А лучше можно? – удивился Ролус.

– Можно.

…Блин, нужно! А тот великий трахальщик такую пургу гонит – оборжаться можно.

Молодой охранник рассказывал много смешного. Но говорил он тогда, когда возле огня оставались только Ролус и гайнул. Когда старшие мужи не могли слышать его рассказов. Охранник хвастался своей победой над Ориси.

Все молодые начинают с Ориси. Если не знаешь – она научит, а если не можешь – поможет. И не будет смеяться и торопить. Та Ориси, что стоит полсабира и больше. За это ей и платят так много. А та Ориси, что стоит полтибола, за один круг примет десять мужей. Тех мужей, которые торопятся. Но ни с одной Ориси нельзя сделать то, о чем рассказывал Ситунано. Ни у одного мужа нет столько зверей, чтобы сразу забраться во все норы Ориси.

– Ты меньше слушай этого… песнопевца. И у тебя все получится.

– А песнопевцы говорят не истину?

– Истину. Но на зерно истины добавляют две горсти песка выдумки. Отдели истину от выдумки и спи спокойно.

– Благодарю тебя, Нип. Я буду спать спокойно.

Ролус стал укладываться под боком моего поала. Возвращаться к кутобе купца он не захотел.

Я подошел к раненой, намочил и положил ей на лоб повязку, сам напился и наполнил флягу. Утром в колодце остается мало воды, когда все напьются и наберут воды, чтобы готовить еду.

Я вернулся к поалу, а молодой еще не спал. Он крутился под своим плащом, вздыхал, вздрагивал. Или замирал, сжавшись в комок, и слушал ночные шорохи. Совсем не опасные, но он боялся. Под белой луной всегда плохо спится. Я расстелил плащ, сел.

– Ролус, ты спрашивал про Читающую, – тихо сказал я, и молодой тоже сел. Ни у кого я не видел таких больших и таких блестящих глаз.

– Да, Нип, спрашивал.

– Ты видел жен с темной кожей?

– Темной? Как ночь без луны?

– Нет. Как шкура моего поала под солнцем. И даже еще светлее.

– Как танипа?

– Ролус, я не знаю, что такое танипа.

– Это камень. Очень дорогой и красивый. Он светлее, чем шкура твоего поала. И сквозь него видно солнце, – молодой улыбнулся. – Она красивая, да?