Книга Прозрачные драконы - Шон Макмуллен

Народными героями в одночасье не становятся. Несколько баллад пережили около трех тысячелетий в тавернах Логьяра. В них рассказывалось о гигантской пещере, найденной под дорогой за западной стеной города. Некто послушал баллады, потом снял домик возле городских стен и раскопал яму, где, по его расчетам, должен был проходить туннель. Кто бы ни затеял это дело, у него хватило ума исчезнуть, как только все стало рушиться, и чиновникам пришлось довольствоваться казнью владельца домика. Торговцы, обосновавшиеся на рынках Логьяра, обнаружили, что дельцами, связанными с другими государствами, было приобретено количество зажигательного масла, вполне достаточное для ведения войны. Удалось поймать нескольких посредников, которых подвергли пыткам, но сами заказчики ускользнули от закона.

Тем временем мегалит провезли окольными путями по улицам Логьяра, затем вывезли через южные ворота города и отправили к каменной кладке по дороге на побережье. Теперь люди держались как можно дальше от процессии. Повозку толкала тысяча рабочих, и шедшие впереди несли украшения из цветов и виноградных листьев, хотя никто не смотрел на них, кроме городской стражи, сопровождавшей процессию на безопасном, по ее мнению, расстоянии. Наместник правителя наблюдал за ними с высоких стен дворца, окруженный придворными, потягивающими хмельной мед в надежде стать свидетелями очередного спектакля. Но ничего такого не произошло. С небольшим опозданием мегалит прибыл в целости и сохранности к каменной кладке и был установлен на место.

Вальтазар не находил себе места из-за произошедшего. Он вернулся в свой шатер, попросил кубок вина, проверил убытки от несчастного случая и обнаружил, что богиня Удачи, похоже, очень любит мегалиты. Никто из высших посвященных не погиб, камень остался неповрежденным, и была надежда восстановить каменную кладку Логьяр за час до начала движения Лупана. Единственное, что тревожило Вальтазара — это цель произошедшего события: семнадцатый мегалит. Он был слишком большим и тяжелым, чтобы его украсть, слишком прочным и твердым, чтобы повредить и слишком маленьким, чтобы обстрелять из осадных орудий. Хотя если уронить его в глубокую яму и сбросить сверху часть стен Логьяра, вряд ли он бы остался в хорошем состоянии. О двух тысячах людей, погибших под обвалившимися стенами, Вальтазар даже не вспомнил. Всего лишь зеваки. Вальтазара заботило лишь, чтобы все видели, как он спасает мир.

Не объявив о своем прибытии, Астеншаль внезапно вошел в шатер. Вальтазар склонился в поклоне так быстро, как только мог человек, которому исполнилось восемьдесят два года. Он не знал, что поблизости находился посвященный четырнадцатого уровня.

— Высокоученый господин! — воскликнул Вальтазар, собираясь с мыслями по ходу дела. — Меня не предупредили о вашем прибытии.

— И не надо было, — ответил Астеншаль. — Соберите посвященных двенадцатого уровня, высокоученый Вальтазар. Четверо из вас станут посвященными тринадцатого уровня, и среди этих четырех вы займете место хранителя каменной кладки Логьяра.

Эндри Теннонер спустился на землю с корабля «Буйная пташка» и быстро зашагал к пирсу, со свернутой сумкой на плече и сорока семью серебряными ноблями в мешочке под туникой. На корабле он был закован в кандалы, но ему удалось открыть замок и освободиться. Эндри сделал отметку о своем освобождении в регистре наказаний, принес на палубу и показал офицеру, несшему вахту. Тот не умел читать, но предположил, что Эндри не умеет писать. Однако ему хотелось показать, что он умеет читать, а потому он пытался прочесть то, что как Эндри сказал, было написано.

Когда моряки покинули корабль, Эндри также не стал там оставаться. Худой, высокий и широкоплечий, с всклокоченными волосами и отросшей за тридцать два дня бородой, одетый в кожаную куртку до колен и моряцкие сапоги, за поясом торчит легкий топор, на рукоятке которого красуется змей с высунутым языком — таким Теннонер появился у пропускного пункта таможни.

— Ну что там? — спросил служащий с бинтом на лбу.

— Три корабельных покрывала, корабельный топор, лобзик, стамеска, гарпун, ненужная на корабле туника и брюки, а также нож, заточенный о сломанный палубный коловорот.

— Заставили пойти в плавание?

— Ну да.

— Деньги есть?

— Четырнадцать серебряных ноблей.

— Что? У других было по пять золотых крон.

— Ну да, я потратился немного.

— На что?

— Ну штраф за ночь в хранилище капитанского спиртного, штраф за то, что помочился с такелажа, штраф за драку с портовым детиной, штраф за…

— Постарайся держать себя в руках в Палионе, — посоветовал таможенник. — Наказаниям подвергался?

— Ага. За несоблюдение субординации и попытку к бегству.

— Несоблюдение субординации? Бегство?

— Ну да. Капитан вынудил. На Мальдеринских островах я избил его и попытался выпрыгнуть за борт, надеясь доплыть до побережья.

— Наказание за нанесение телесных повреждений капитану — смерть в течение двадцати четырех часов после преступления.

— Ну это да, но я был единственным плотником на борту.

Таможенник сцепил руки, и, поднеся их ко рту, скривил губы. Таким была его реакция на рассказ о путешествии моряка из Скалтикара. Для любого, находящегося на борту, оно было невыносимым, включая колдунью — виновницу появления огромной дыры в мостовой и еще большей дыры в его уверенности в себе. Таможенник бросил Эндри медную монету:

— Добро пожаловать в Палион. Выпей за «Таможню, акцизы и передвижения чужеземцев», — сказал он, выписывая визу моряка для Эндри. — А теперь забирай визу и проваливай.

Эндри направился к близлежащей таверне, где часть экипажа «Буйной пташки» уже хорошенько набралась. В камине горел огонь, и около моряков вилось дюжины две женщин, помогая им потратить деньги. Он был удивлен, увидев старого капитана в углу возле камина, курящего длинную трубку и не обращающего внимания на шум вокруг него. Эндри подошел к стойке бара и облокотился на нее.

— Эй, можно мне пинту янтаря? — сказал он трактирщика на разговорном диомеданском — языке торговли в портах Плакидианского океана.

— Янтаря? — переспросил сарголанец.

— Да, янтаря. Его разливают в бочки, а потом пьют.

— Ты имеешь в виду сэнди? Это пиво.

— Ну да. Налей пинту. Попробую.

Эндри сделал глоток сэнди и уже потянулся к кружке снова, как вдруг увидел позади старого капитана, прислонившегося к стойке.

— Пинту сэнди, — потребовал он. Тут же перед ним возникла высокая пивная кружка.

— Знаешь, ничто не сравнится с путешествием по возможности расширить кругозор, — произнес Эндри. — Вот я тут всего пять минут, а уже узнал, что янтарь — это сэнди.

— Я думал, ты еще в кандалах, — ответил старый капитан вялым и безжизненным голосом.

— Ну, знаешь ли. Когда проверили регистр наказаний, Зонник решил, что мне пора на свободу.