Книга Красное море под красным небом - Скотт Линч

— Когда откроешь дверь? В таком случае меня ждет долгая жизнь.

Локки удвоил усилия, вспоминая знакомый ритм движений, который усвоил еще мальчишкой за долгие мучительные часы, — легко переместить отмычку, внимательно прислушаться к своим ощущениям. Но тут топот, скрип и удары по другую сторону двери начались снова. Что там делает Жеан? Локки закрыл глаза и попытался отвлечься от этих звуков… сузить мир до ощущений пальцев, работающих отмычкой…

Замок щелкнул, разъяренный Локки, торжествуя, едва не упал со стула и распахнул дверь. Жеан исчез, а узкий коридор за дверью был перегорожен грудой ящиков и бочонков — непроходимая преграда в трех футах от Локки.

— Жеан, что это?

— Прости, Локки. — Жеан, очевидно, стоял сразу за импровизированной стеной. — Я взял у хозяина из погреба кое-что и попросил парней, которых ты вчера обыграл, принести это сюда.

Локки сильно толкнул стену, но она не поддалась; очевидно, Жеан с той стороны удерживал ее всей своей тяжестью. Откуда-то, вероятно, снизу, из общей гостиной, долетел смех. Локки стиснул зубы и ударил здоровой рукой по бочке.

— Да что с тобой, Жеан? Ты устраиваешь подозрительную сцену!

— Вовсе нет. На прошлой неделе я сказал хозяину, что ты путешествующий инкогнито дон из Каморра; приходишь в себя после приступа безумия. А только что я положил ему на прилавок гору серебра. Ты ведь помнишь серебро? Как мы его крали, когда твое общество было более приятным?

— Это уже не забавно, Жеан! Отдай мое проклятое вино!

— Действительно проклятое. Боюсь, если ты хочешь его получить, тебе придется вылезать через окно.

Локки отступил на шаг и ошеломленно посмотрел на самодельную стену.

— Жеан, ты это не всерьез.

— Я никогда не был серьезней.

— Иди в ад. Иди в ад! Я не могу вылезти в окно, будь оно неладно. Мое запястье…

— С почти отрубленной рукой ты сражался с Серым Королем. В Башне Ворона ты вылез в окно на высоте в пятьсот футов. А здесь, всего на третьем этаже, ты беспомощен, как котенок в намасленной бочке. Плакса. Нытик.

— Ты сознательно провоцируешь меня!

— Вовсе нет. Смекалки у тебя как у дубины.

Локки, кипя от гнева, вернулся в комнату. Посмотрел на разбитое окно, прикусил язык и снова вернулся к стене Жеана.

— Пожалуйста, выпусти меня, — сказал он как можно спокойнее. — Я тебя понял.

— Я заставлю тебя понять стальной пикой, если придется, — ответил Жеан. — Почему ты разговариваешь со мной, вместо того чтобы вылезать из окна?

— Чтоб ты пропал!

Назад в комнату. Локки принялся яростно расхаживать. Он осторожно развел руки: порезы на левой руке по-прежнему болят, глубокая рана в плече ноет. Сломанным левым запястьем как будто почти можно пользоваться. Но болит или не болит… он сжал в кулак пальцы левой руки, посмотрел на них, потом сузившимися глазами взглянул на окно.

— Иди ты, — сказал он. — Я тебе покажу, сын проклятого торговца шелком…

Локки снял с постели белье и привязал конец простыни к одеялу (раны отзывались на каждое движение болью). Но боль только заставила его действовать быстрее. Он проверил на прочность последний узел, распахнул ставни и выбросил импровизированную веревку за окно. Привязал тот конец, что держал в руках, к раме кровати. Не очень прочная мебель, но и он сейчас не очень много весит.

И Локки выбрался из окна.

Вел-Вираззо старый город, высоких домов в нем нет. Вися в трех этажах над улицей, Локки получал лишь отдельные впечатления. Осевшие каменные дома с плоскими крышами и оштукатуренными стенами… убранные паруса на черных мачтах в гавани… лунный свет блестит на темной воде… на площадках стеклянных столбов, уходя линией к горизонту, горят красные огни. Локки закрыл глаза, вцепился в веревку и прикусил язык, чтобы не вырвало.

Казалось, спуститься легко; Локки делал это рывками, и его ладони становились горячими, прежде чем он останавливался. Он спустился на десять футов… на двадцать… Повис на уровне подоконника общей гостиной и сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить спуск. Ночь была теплая, но он взмок и начинал зябнуть.

Последний кусок простыни кончился в шести футах над землей. Локки сполз как можно ниже и отпустил веревку. Его ноги ударились о булыжники, и он увидел поджидающего его Жеана Таннена с серым плащом в руках. Прежде чем Локки смог пошевелиться, Жеан набросил плащ ему на плечи.

— Сукин сын, — сказал Локки, обеими руками натягивая плащ. — Грязный сукин сын. Надеюсь, акула отъест твой конец!

— Мастер Ламора, ты только посмотри на себя, — ответил Жеан. — Ты прекрасно смотришься, вылезая из окна. Почти так же, как когда был вором.

— Я таскал добычу, когда ты еще сосал мамкину грудь!

— А я таскал добычу, пока ты отсиживался в комнате, пропивая свое мастерство.

— Я лучший вор в Вел-Вираззо, — сказал Локки. — Пьяный или трезвый, бодрствую или сплю, я лучший, и ты это отлично знаешь!

— Когда-то я мог в это поверить, — ответил Жеан. — Но то был человек, которого я знал в Каморре, а его уже какое-то время нет со мной.

— Ах ты гнусная рожа! — крикнул Локки, подошел к Жеану и саданул его в живот.

Жеан, скорее удивленный, чем чувствующий боль, в ответ сильно толкнул его. Локки отлетел, пытаясь сохранить равновесие; плащ распахнулся. Локки наскочил на прохожего и вцепился в него, пытаясь удержаться на ногах.

— Смотри, куда идешь!

Незнакомец, мужчина средних лет в длинном оранжевом плаще и строгом костюме чиновника или судейского, вырвался от него.

— Тысяча извинений, — сказал Локки. — Тысяча извинений, сэр. Мы тут с другом толкуем… Виноват!

— Еще бы, — ответил незнакомец, которому наконец удалось высвободить свой плащ и оттолкнуть Локки. — От вас разит как из винной бочки. Проклятый каморрец.

Локки повернулся к Жеану и показал ему маленький черный кожаный кошелек. В нем звенели монеты.

— Ха! Что скажешь?

— Скажу, что это детская игра. Пустяки.

— Детская игра? Жеан, какого…

— Ты грязен, — сказал Жеан. — Ты грязней последнего сироты с Сумеречного холма. Ты исхудал, хотя почему, для меня загадка. Ты не упражнялся и никому не позволял взглянуть на твои раны. Ты прятался в комнате, теряя форму, и не просыхал две недели. Ты не тот, каким был раньше. И виноват в этом только ты.

— Вот как. — Локки мрачно взглянул на Жеана, спрятал кошелек в карман и поправил воротник плаща. — Ты требуешь демонстрации. Отлично. Иди назад, разбери свою проклятую стену и жди меня. Вернусь через несколько часов.

— Я…

Но Локки уже набросил капюшон плаща, повернулся и пошел по улице в теплую ночь Вел-Вираззо.