Книга Особый отдел и око дьявола - Николай Чадович

Пока трактористы, получившие новый приказ, сталкивали неисправный «Т-50» в кювет, Цимбаларь принял ещё несколько кружек спирта (правда, наливали только на донышко) и перезнакомился с попутчиками.

Узнав, что он назначен участковым в Чарусу, шоферня дружно нахваливала богом забытую деревню, но делала это скорее из приличия, дабы заранее не расстраивать приезжего человека.

Когда до начала движения колонны осталось четверть часа, Цимбаларь решил перед дальней дорогой немного облегчиться. Путь его, естественно, снова лежал в лес, могущий не только погубить, но и спрятать человека. Правда, при каждом шаге он почти по пояс проваливался в снег, но это уже, как говорится, были издержки климатического пояса (наряду с трескучими морозами, дефицитом витаминов и семимесячной зимой), за которые местные работяги получали соответствующую доплату.

Снегопад к этому времени немножко ослабел, и вокруг посветлело. Не выпуская машины из поля зрения, Цимбаларь выбрал подходящее место и вытоптал там глубокую яму, без чего процесс дефекации был бы связан с определёнными трудностями. Этой маленькой житейской хитрости его научил кто-то из водителей, проникшийся уважением к смелому и рассудительному милицейскому майору.

С дороги сигналили, предлагая ему поторопиться, однако, как успел заметить Цимбаларь, на морозе все функции человеческого организма несколько усложнялись. Уже почти закончив свои деликатные дела, он повёл глазами по сторонам и увидел нечто такое, от чего его сердце затрепетало, словно попавшая в силки птица.

Всего в десяти шагах от импровизированного туалета, прислонившись спиной к стволу громадной ели, стоял незнакомый мужчина. Падающий снег не позволял рассмотреть его во всех подробностях, но создавалось впечатление, что он не без интереса наблюдает за испражняющимся милиционером.

– Тебе что надо? – крикнул Цимбаларь, однако не получил на этот довольно-таки глупый вопрос никакого ответа.

Пришлось употребить более доходчивые слова:

– Слушай, вали отсюда!

Результат был прежний. Незнакомец был либо глух, либо беспредельно нагл. Ситуацию усложняла первозданная дикость окружающего пейзажа. Лишь присмотревшись повнимательней, Цимбаларь уяснил: здесь что-то неладно. Голову мужчины скрывала пышная снежная шапка, так что на виду оставался только широко раскрытый рот, из которого, наподобие кляпа, торчал синий толстенный язык.

Подхватив штаны руками, Цимбаларь вскочил и заметил ещё одну несуразность – ноги незнакомца едва касались снега, тем самым отстоя от земли больше чем на метр. Поскольку на парящего ангела мужчина явно не походил, напрашивался один весьма печальный вывод – в подвешенном состоянии его поддерживала верёвка, снабжённая петлёй.

Приближаться к висельнику в одиночку Цимбаларь не решился, а пальнул из пистолета вверх, призывая в помощники и свидетели разухабистую шофёрскую братию. Не прошло и минуты, как от дороги набежала целая толпа, вооружённая двухстволками, монтировками и топорами.

Уяснив, в чём тут суть дела, один из водителей разочарованно произнёс:

– А мы-то думали, что на тебя волки напали.

– Разве волк страшнее покойника? – удивился Цимбаларь, видевший этих угрюмых зверей только в зоопарке.

– Значит, ты с волком один на один ещё не встречался. А что касается покойников, то в Чарусе ты на них вдоволь налюбуешься. – Поняв, что сболтнул лишнее, водила тут же прикрыл рот рукавицей.

Мертвеца сняли с дерева вместе с верёвкой, на морозе успевшей превратиться в палку. Когда с его лица убрали снег и наледь, человек в лётном комбинезоне, оказавшийся заместителем председателя местного райпотребсоюза, сказал:

– Да это же Витька Чалый из стройбригады, который ещё в ноябре пропал. Все думали, что он в Архангельск на заработки подался.

– Чалый… – повторил Цимбаларь, как бы прислушиваясь к звучанию этой фамилии. – Он случайно не из Чарусы родом?

– Да нет, из райцентра. Хотя к одной дамочке в Чарусу наведывался. К Зинке-библиотекарше. Но та из себя культурную строила и Витьке всё время от ворот поворот давала.

– С почином вас, – язвительно произнёс человек в маске, являвшийся главным механиком автобазы. – Ещё до места назначения не доехали, а уже труп обнаружили. Многообещающее начало.

– На ловца и зверь бежит, – попытался отшутиться Цимбаларь. – Вы подождите меня ещё минут двадцать. Надо провести некоторые следственные мероприятия… Фотоаппарат у кого-нибудь есть?

– Шутишь, начальник, – несмотря на трагизм ситуации, водители заулыбались.

Цимбаларь вернулся в лес и лопатой разгрёб снег вокруг ели, с которой сняли висельника. Обнажилась промёрзшая земля, покрытая плотным слоем мха, опавшей хвои и прошлогодних шишек. Ничего такого, что могло бы принадлежать к другой, искусственно созданной природе, под елью не оказалось, – ни окурков, ни пустых бутылок, ни предсмертной записки, спрятанной, скажем, в портсигаре.

Кроме того, оставалось загадкой, как Витька Чалый сумел дотянуться до сука, находившегося в четырёх метрах от земли, и что послужило ему опорой в самое последнее мгновение.

Сделав все необходимые измерения и зарисовав место происшествия в блокнот, Цимбаларь вернулся на дорогу. Труп уже завернули в брезент и положили на машину, гружённую самым непритязательным товаром – бочками с дизельным топливом. Цимбаларь, тяготившийся обществом ворчливого водителя, согласился на предложение «авиатора» пересесть к нему в кабину головного «ЗИЛа».

Затем колонна возобновила своё медленное, но неустанное движение.

– Вы сами из этих мест? – поинтересовался Цимбаларь.

– Можно сказать и так, – ответил «авиатор», которого, между прочим, звали Михаилом Анисимовичем Петрищевым. – Родился и вырос здесь, но потом лет тридцать сюда даже не заглядывал.

– Неужто не тянуло?

– Тянуло, да времени не хватало… Сразу после школы поступил в лётное училище, и понесла меня жизнь, как бурная река щепку. Облетел полмира. Воевал. Горел и разбивался. Дослужился до командира авиаполка. Когда увидел, что армия превращается в бордель, а генеральские звания получают такие люди, которым и руку-то подать стыдно, ушёл на пенсию. Нам в этом смысле большие льготы полагались. Чуть ли не каждый год за два считался. Вместе с дружком, тоже бывшим лётчиком, учредили небольшую гражданскую авиакомпанию. Взяли ссуду, купили по дешёвке несколько самолётов, получили все соответствующие лицензии. Стали потихоньку летать. Сначала чартером на Чукотку и в Китай. Потом в чёрную Африку.

– Наверное, в зоны военных конфликтов? – вставил Цимбаларь.

– Ну конечно. Дело опасное, но прибыльное. Не всякий за него возьмётся. Кроме украинцев, у нас других конкурентов не было. Туда возили оружие, обратно – золото и алмазы. Одно время у нас даже свой офис в Луанде был. Благодаря этому отдали долги, стали понемногу богатеть. В конце концов учредили два рейса в Париж. И длилась эта распрекрасная жизнь до тех пор, пока на нашем счету не скопился миллион долларов. Тогда зачастили к нам разные комиссии. Налоговики, экологи, пожарники, авиационная инспекция, прокуратура. Посыпались штрафы и санкции. То пятьдесят тысяч, то сто, то семьдесят. Короче, разорили нас за полгода. Счёт арестовали. А тут ещё в Анголе разбился наш лучший самолёт. Страховая компания платить отказалась. Закончилось всё тем, что из-за отмены рейса в Париж нам пришлось покупать пассажирам билеты за свои кровные денежки. Самолёты у нас отобрал суд, и сейчас они благополучно догнивают на каком-то запасном аэродроме. Вот я и решил вернуться в родные края. Сейчас в райпотребсоюзе ведаю завозом товаров в отдалённые посёлки. Дружок преподаёт в школе военное дело.