Книга Загадки золотых конвоев - Владимир Шигин

В общем, японцы во главе с Катаокой вернулись в Москву и занялись составлением договора

В основном, договор сводился к тому, что японская фирма независимо от дальнейшего уплачивает ЭПРОНу 110 тысяч рублей за все его предварительные работы по розыску и обследованию «Чёрного принца».

Причём компания принимает на себя все дальнейшие расходы. А всё поднятое золото делится из расчёта — 60% получает ЭПРОН и 40% японская компания.

«Если же общая сумма будет превышать один миллион, то ЭПРОН получает 57,5%, а фирма 42, %.

Распределение поднятых ценностей должно осуществляться каждые две недели. И те предметы, кои по своей природе не могут быть делимы, должны быть по соглашению сторон проданы наивыгоднейшим образом, и вырученные суммы распределены между сторонами».

Как видно, договор был составлен весьма удачно и выгодно для нас. Но вместе с тем и японская фирма в случае удачи без особого труда могла бы получить 800 тысяч рублей золотом, поскольку ожидалось найти два миллиона.

Кроме этих основных условий, японская фирма соглашалась безвозмездно передать в собственность ЭПРОНа по одному экземпляру каждого предмета специального технического оборудования.

28 июня 1927 года Совет народных комиссаров, рассмотрев этот вопрос, постановил допустить японскую фирму к производству работ по подъёму «Чёрного принца». И наконец 2 июля договор между сторонами был подписан. Катаока кратко сказал;

— В ближайшие дни из Токио выезжают 18 человек во главе с нашим старшим инженером Уэкки. И с ним едет ещё один инженер — тот самый, который имел счастье найти золото в Средиземном море. По приезде этой группы мы тотчас приступаем к работам. Мы горим желанием поскорей начать это дело.

Вскоре из Японии прибыла эта партия японцев, и 15 июля фирма начала свою деятельность в Балаклаве. Причём эта деятельность была совершенно самостоятельна, так как от всякой помощи, предложенной ЭПРОНом, японская фирма отказалась.

— Мы понимаем договор в том смысле, — сказал Катаока, — что мы не вошли в компанию с ЭПРОНом, а нам полностью предоставлено всё дело. Такое ведение работ ближе характеру нашей фирмы.

Тем не менее японская фирма согласилась работать совместно с представителями ЭПРОНа. Эти представители были — доктор Павловский и замруководитель ЭПРОНа тов. Хорошкин. Но прежде чем приступить к работам, Катаока потребовал, чтобы закупили четыре тонны риса.

Внешторг телеграфом закупил товар в Харбине. И вскоре рис был доставлен в Балаклаву.

Итак, 15 июля японская экспедиция приступила к работам. С первых же шагов работа была начата с громадным подъёмом, воодушевлением и с невероятным лихорадочным натиском

Колоссальные глыбы камней весом до 500 пудов японские водолазы «стропили» под водой в течение 10–15 минут.

В сутки поднимали не менее 25 таких камней. Причём громадные глыбы в 1000 и более пудов не поднимались на поверхность, а паровой лебёдкой отводились далее в море. Семь водолазов и шесть ныряльщиков работали безостановочно. Техника работ была блестяща и значительно выше того, что мы предполагали. Мировое первенство японцев по водолазному делу было в то время предоставлено им не зря.

В водолазном деле мы, повторяю, многому научились у японцев. Мы научились у них быстро ходить по морскому дну и восприняли их энергичный стиль работы. Однако в их работе несколько удивляли, пожалуй, невероятный азарт и лихорадочная нервность, которая срывалась подчас в болезненное раздражение. Это был их значительный дефект.

Азарт же был велик, и он усиливался шумом, который был поднят вокруг этих работ. Вся мировая печать интересовалась этим делом. Репортёры и работники кино ежедневно приезжали в Балаклаву с надеждой узнать сенсацию. Это была в полной мере золотая лихорадка.

Катаока сам лично, не имея на то привычки, но захваченный общей горячкой, два раза спускался на дно, без всяких, правда, результатов для дела. Опускались также его инженеры и техники. И даже впервые в жизни спустился главный инженер Уэкки, отдавая этим, так сказать, дань серьёзности момента.

Катаока руководил всеми работами чрезвычайно энергично и даже, пожалуй, излишне пылко. Он входил в каждую мелочь, вмешивался решительно во всё, но при всём этом было видно, что он не самый главный человек в экспедиции. Некоторые его распоряжения не исполнялись. И некоторые советы его оставались без внимания. Хотя сам он пользовался исключительными уважением и любовью.

Главный инженер Уэкки при всей его энергии и прекрасном знании дела также не являлся главным руководителем в процессе работы.

Что же касается инженера, имевшего счастье найти золото в Средиземном море, то он вообще особой роли в экспедиции почему-то не играл. Это был довольно вялый и задумчивый японец. Сначала он горячо приступил к делу, но вскоре остыл и следил за работами отчасти даже без интереса. По-видимому, он был чем-то болен. Но, может быть, они его взяли с собой как талисман, для счастья и удачи в делах. Во всяком случае, к нему относились почтительно и старались ничем не потревожить его задумчивости.

Душой же дела были три водолаза Из них один — Вакино — был, как говорят, главный акционер фирмы. Он пользовался исключительным авторитетом, и все его замечания исполнялись беспрекословно. Два других водолаза — Иси и Ямомато — были менее влиятельны и менее богаты, чем Вакино, но и они имели большой вес в экспедиции. И так же, как и Вакино, они в случае успеха участвовали в больших процентах.

Остальные же водолазы, ныряльщики, подрывники и рабочие были на положении рядовых сотрудников, состоящих на жалованье. И в случае находки золота им процентов не полагалось. Впрочем, премия была обещана.

Вот каковы были взаимоотношения внутри японской фирмы.

Справедливость требует отметить, что богатый водолаз Вакино, так же как и два его собрата, был действительно большим специалистом и отличался исключительно высоким мастерством в своём деле. Однако некоторое самомнение, зазнайство и повышенная водолазная мания величия всё же несколько вредили ходу дела. Эти три крупных водолаза были представителями особой прослойки в капиталистическом строе. Это была рабочая буржуазия. И 10 лет назад иметь такую прослойку в рабочей среде считалось весьма полезным против революции. Так вот, отличаясь высоким знанием дела, эти три водолаза не могли всё же руководить всеми операциями, тем не менее они влияли на весь ход работы, и в этом были ошибка и упущение. Так, например, место, где была найдена первая золотая монета, не признавалось ими за основную точку дальнейших изысканий, и они, несмотря на приказания, не стали расследовать это место, а перешли к другому. Так или иначе, акционеры весьма влияли на весь ход дела, и в свете их богатства директор Катаока при всём своём пышном положении был не совсем самостоятельной фигурой. В быту же состоятельные водолазы никак особенно себя не проявляли и жили вместе со всеми в трёх комнатах. И питались за одним столом со всей командой. Что касается директора, то ему была предоставлена отдельная комната. Однако одевался мистер Катаока, как рабочий, и кушал то, что приготовлял японский повар для всех сотрудников: обычно рис и сырую рыбу, вымоченную в уксусе. Экспедиция занимала в Балаклаве дом на набережной. И только один коммерсант, московский представитель фирмы Като, стоял в гостинице. Он был нервный, волновался за каждый шаг работы и тревожился, что золото не будет найдено. По причине чего он страдал бессонницами и не мог спать вместе со всеми. Итак, приближался наиболее серьёзный и ответственный момент во всей истории «Чёрного принца». И в силу этого пусть читатель не посетует на нас за столь подробное и торжественное описание событий.