Книга Тело Угрозы - Владимир Михайлов

Если бы, конечно, ничто ему не помешало. Но во Вселенной случается всякое. И наблюдая далее, можно стало бы убедиться в том, что скорость эта на самом деле не является постоянной, но меняется, а именно – тело как бы затормаживается, одновременно меняя направление полета; то есть тело двигалось с ускорением, которое, однако, не было постоянным.

Конечно, всему должны быть причины. Например, в это время тело могло подвергнуться гравитационному – а может быть, и магнитному, – влиянию большой планеты. Не только Нептун мы имеем в виду. И вообще – пока – никого из группы Юпитера. При разделявшем их расстоянии влияние это вряд ли могло оказаться сколько-нибудь значительным. И не оказалось. Тем не менее оно было, это влияние, которое правильнее было бы назвать обоюдным. И траектория полета тела несколько искривилась, направление стало иным. К сожалению, в эту пору этот объект, как уже сказано, никем еще не был замечен – кроме Люциана. Ничего удивительного: наблюдаются ведь, по сути, лишь небольшие участки, узкие секторы неба, так что немалая часть его вообще не закартирована. А если бы кто-то увидел и заинтересовался всерьез – то скорее всего пришел бы к выводу, что и еще какое-то влияние здесь сказалось, и куда более сильное. Возможно, Люциану именно это и пришло в голову?

Не сделав такого предположения, нельзя было бы подумать о том, что тело может представлять какую-то действительную угрозу. А ведь покойный Люциан, похоже, имел в виду нечто подобное?

Впрочем, пока его дневники еще не прочитаны, расчеты не проверены, а фотографии не изучены, судить о его мыслях и соображениях было бы преждевременным.

Глава вторая

1

Камчатка приняла президента, как и полагалось: был и губернатор, и главы всех соседних и не очень соседних регионов, ковровая дорожка от трапа, почетный караул, журналисты и охрана, охрана везде – хотя самому главе государства казалось, что это последнее было вызвано скорее устоявшейся традицией, чем необходимостью: терроризм все-таки удалось придушить – если не до смерти, то, во всяком случае, довести до бессознательного состояния. Но ничего не поделаешь: самая большая сила в мире – протокол.

Президент и не пытался ему противиться, хотя относился двойственно; с одной стороны, все полагающиеся ему по рангу знаки внимания свидетельствовали о стабильности положения и со временем даже стали президенту нравиться: выполнение протокола было своего рода игрой, чуть ли не спортивной, и, разобравшись в правилах этой игры, можно было оценивать уровень выполнения того или иного пункта и ставить (мысленно, конечно) оценки – как если бы это было, скажем, фигурное катание. Тут, на полуострове, он оценил бы сыгранность встречающей команды на 5,3, а почетный караул – куда ниже, на 4,5 – никак не более. Хотя вообще шестерку можно было бы ставить в стране разве что московской роте – да и то не за каждое выступление. Однако делать замечаний он не стал, не желая огорчать хозяев, безусловно, хотевших как лучше.

Отдыхать он не стал – успел выспаться в самолете, так что вся знать сразу же направилась в губернаторскую резиденцию – для работы. Совещание продолжалось около трех часов и было, по сути дела, столь же протокольным, как и вся встреча; серьезный разговор о возможных перспективах развития области должен был состояться позже, с глазу на глаз, потому что и ожидаемые требования губернии, и претензии центра были делом интимным, и руководителям соседних территорий быть в курсе возможных договоренностей никак не следовало, чтобы у них не разгорались аппетиты. Потому что – при наличии денег и желания – на этой земле можно было делать большие и выгодные дела.

По этой причине после общего совещания и последовавшего затем обязательного обеда с чеканными формулировками тостов президент посоветовал всем приезжим губернаторам беречь время и разъезжаться (точнее – разлетаться) по домам, предупредив, что, закончив дела в Петропавловске, на обратном пути неофициально навестит еще, самое малое, одну из губерний; какую – сказано не было, каждый мог принять обещание на свой счет, так что желаемый эффект был достигнут: все заторопились в свои края – латать дороги и красить траву.

Дальше тоже все было нормально. На вертолете слетали в те места, где шли работы по созданию первоклассного спортивно-туристического центра на уровне пяти звездочек. Центр был рассчитан не столько на своих, отечественных (хотя как только он будет признан модным и элитарным, сюда кинется и свой народ, любящий быть на виду), сколько на иноземных клиентов: глянь на запад – тут рядом вся Северная Америка, переведи глаза южнее – тоже богатая и тоже динамичная Япония, да еще плюс Корея… Что ни говори, думал президент одновременно с уважением и досадой, – а хватка у Гридня мертвая, интуиция же – как… как у кого? Ну, как у Нострадамуса, что ли. Кстати: а то, что его сейчас тут нет, – это тоже ему интуиция подсказала? А что такого, собственно, она могла бы ему нашептать?

И впервые за этот день глава государства ощутил – лишь на миг, конечно, – легкую тревогу.

Может быть, и не следовало так резко рвать с магнатом? Не из-за денег его, конечно, а из-за ума и чутья, в которых Гридню было не отказать.

С другой же стороны – как было сохранять с ним отношения, если он явно смещался к оппозиции?

Опасность?

Но откуда? На ближайшие дни, по клятвенным заверениям сейсмологов, никаких землетрясений не ожидалось; вулканологи тоже почти что гарантировали спокойную обстановку. Метеорологи, правда, вертели носами, в их «если – то…» разобраться было невозможно. Однако бед и они не пророчили.

Впрочем, был тут Гридень или нет, но работа шла. И уже можно было начинать сравнивать то, что было воплощено пока в макете, выставленном на всеобщее обозрение в губернаторской резиденции, с тем, что родилось уже и в материале; сравнивать хотя бы так, как сопоставляешь угольный набросок на большом полотне с уже написанными красками эскизами, – пятьдесят на тридцать.

Смотреть – и находить сходство…

– Василий Петрович, небо что-то хмурится, пилот намекает, что задерживаться тут не стоит. У нас всякие неожиданности бывают…

– Да, – кивнул президент губернатору. – Пожалуй, летим. Хорошо вы тут работаете. Внушает.

– О, то ли еще будет! Вот прилетите через годик…

– Я и раньше могу нагрянуть.

Губернатор чуть не захлебнулся в каком-то щенячьем восторге:

– Да мы…

– Знаю, знаю. Ну – в полет?

Когда поднялись, он в последний раз бросил взгляд на восток – туда, где находился издавна преследуемый и по сей день не догнанный конкурент-союзник.

«Вы нас придушили гонкой вооружений; ну а мы того же добьемся гонкой разоружений!»

Возникла все-таки эта мысль. Хотя президент обещал самому себе сейчас об этих делах даже и не думать: хватало и других поводов для размышлений. Например, вот этот возникающий центр. Очень заманчиво – правительству заполучить его контрольный пакет. И чтобы все по закону. Не может же быть, чтобы Гридень никак не нагрешил – при таких масштабах. Поискать – найдется. Намекнуть генеральному прокурору? Гридень – грешник. Даже созвучно. Но – надо еще подумать, прежде чем рубить все концы.