Книга Выход за пределы - Чарльз Шеффилд

Вы берете себя в руки и даете своему кораблю старт. Вы решаете отправиться на Персефону, или на Стикс, или на Саваль, или на Пеликаний След. Вы говорите себе, что забудете Свертку и Ожерелье Господа.

Но не забудете, как бы ни старались. Потому что долгими ночами, когда вы будете лежать в мрачной тюрьме своих мыслей, и сердцу вашему будет тяжело, а жизнь покажется короткой и бесцельной, вы вспомните именно это и возжаждете еще раз припасть к живительному источнику Свертки Торвила.

Самым страшным для вас станет мысль о том, что вы, возможно, никогда туда не попадете. Именно это будет терзать вас, когда вы, измученный бессонницей, встретите первый луч солнца и отвлекающий шум утра.

«Горячие скалы, теплое пиво, холодный уют (в одиночку по Галактике)». Мемуары капитана Алонсо Уилберфорса Слоуна.

«Эребус» — настоящий монстр, больше походивший на планету, чем на межзвездный корабль, своей прожорливостью, к несчастью, подтверждал это сравнение.

Дари сидела в одной из информационных ниш ходовой рубки, устремив взгляд на два из сотен находящихся здесь дисплеев.

Первый высвечивал данные о полном запасе энергии в батареях корабля.

Ион уменьшался, уменьшался, уменьшался…

Даже сейчас, когда, казалось бы, ничего не происходило, поддержание систем корабля в рабочем состоянии требовало энергии, энергии, энергии…

Но обычные операции с точки зрения энергозатрат не шли ни в какое сравнение с Бозе-переходом. Такой гигант, как «Эребус», просто глотал энергию при каждом переходе. Они уже совершили один прыжок. Дари с ужасом увидела, как число на экране дисплея мигнуло и уменьшилось вдвое.

Теперь они накачивали энергию из внешней Бозе-сети, готовясь к следующему переходу. И заправка происходила не бесплатно. Дари переключила свое внимание на второй экран. Он показывал Дари ее кредит, который летел вниз с такой же скоростью, с какой росли запасы энергии «Эребуса». Еще три-четыре прыжка, и она будет такой же нищей, как и остальные члены экипажа.

Она мрачно задумалась о своих таявших финансах. Ситуация становилась отчаянной, если самым богатым членом команды являлся самый бедный профессор исследовательского института. Если бы у нее была мания преследования, она бы заподозрила, что ее пригласили в путешествие в качестве спонсора. Джулиан Грэйвз потратил все свои сбережения на покупку «Эребуса». Ввккталли был компьютером, хоть и вживленным, и не имел за душой ни гроша. У Жжмерлии и Каллик не было ничего по определению, а Ханс Ребка происходил из Круга Фемуса, самого бедного региона всего рукава. Исключение составляли Луис Ненда и Атвар Ххсиал, но хоть они и говорили о своем состоянии, все оно осталось на корабле Ненды «Все — мое». И сейчас они были такими же неимущими, как и все остальные.

Дари поглядела на главный пульт управления, где Луис Ненда заканчивал приготовления ко второму прыжку. Они находились на расстоянии одного Бозе-перехода от области Свертки Торвила. После такого прыжка у них еще останется достаточно энергии для обратного путешествия.

Все прекрасно, за исключением того, что они не собираются прыгать. Луис Ненда оставался непреклонным.

— Только не со мной на борту. — Он обвел всех яростным взглядом. — Конечно, мы через многое прошли вместе и из всех передряг выбирались целыми и невредимыми. Но это не значит, что надо рисковать сейчас. Это — Свертка! Это по-настоящему опасно: совсем не так, как на дурацкой карусельке вроде Тектона или Опала.

«Которая чуть нас всех не поубивала», — подумала Дари, но промолчала, потому что Джулиан Грэйвз в досаде хлопнул себя по коленям.

— Но нам же надо попасть в Свертку. Вы же слышали выводы Ввккталли! Я думал, вы с ними согласны. Очень велики шансы, что родина клайда зардалу внутри Свертки Торвила, и там теперь находятся зардалу.

— Все это я знаю. Я просто объясняю вам, что нельзя лезть туда напролом. Люди тысячи лет крутятся вокруг Свертки… и не возвращаются оттуда. Нам нужна помощь.

— Какого рода?

— Нам нужен специалист. Пилот. Кто-нибудь такой, кто долго болтался в этом районе галактики и знает его, как свои пять пальцев.

— У вас есть кандидатура?

— Конечно. Почему, как вы думаете, я заговорил об этом? Его зовут Дульсимер… и я должен вас предупредить, что он полифем с Чизма. Но этот рукав он знает вдоль и поперек, и, вероятно, ему нужна работа. Если вы со мной согласны, придется сначала поискать его. В одном можно не сомневаться: около Свертки вы его не найдете.

— Где же его искать? — Дари обратила внимание на предупреждение Ненды по поводу полифемов с Чизма, но решила, что вопросы надо задавать по порядку.

— Если ничего не изменилось, то сейчас он сидит и наливается горячительным в баре «Солнечный» на Затычке.

— Вы можете нас туда привести?

— Конечно. — Ненда двинулся к главному пульту управления. — Затычка… нет проблем. Всего один прыжок. Если Дульсимер все еще барахтается на мели и ему нужна работа и если в его дурацкой голове с выпученными глазами еще сохранилась хоть крупица мозгов, которые он старательно выжигает столько лет, сколько я его помню… Тогда мы сможем его нанять. И вот тогда-то мы можем дружно отправиться к Свертке и затеряться там навсегда.

«Полифемы Чизма».

Едва закончился Бозе-прыжок и «Эребус» лег на курс к Затычке, Дари справилась во «Всеобщем каталоге живых существ (подкласс: разумные)», который имелся в банке данных корабля.

И не нашла ничего.

Она отправилась к Луису Ненде, расположившемуся в отсеке вспомогательных двигателей. Он сидел и смотрел, как Атвар Ххсиал подсоединяет десяток трубок к светло-коричневому эллипсоиду трех футов длиной.

— Ничего удивительного, — ответил Ненда на вопрос Дари, — в рукаве гораздо больше разных разностей, чем в банке данных. Не говоря уж о том, что половина его данных неверна. Потому-то Ввккталли так завязывается в узел: он ведь знает только то, что выдает ему банк данных. А полифемов в «Каталоге» вы не нашли, потому что они не местные. Их родина где-то далеко на периферии, какое-то Богом забытое скопление в рукаве Стрельца, по ту сторону Щели. Что вы хотите узнать о Дульсимере?

— Почему вы сказали: «Я вас предупреждаю, что он полифем с Чизма»?

— Потому что он полифем с Чизма. Это означает, что он хитрый и раболепный, самонадеянный и ненадежный, и всегда предпочитает соврать. Правду он говорит, только не найдя другого выхода. Как говорится «есть лжецы, отъявленные лжецы и полифемы с Чизма». Это еще одна причина, почему полифемов нет в вашем банке данных… никто не смог вытянуть из них два раза одно и то же, чтобы узнать, что они собой представляют.

— Так почему же вы хотите иметь с ним дело, если он такое ужасное существо?

Ненда поглядел на нее тем взглядом, полным восхищения и сожаления одновременно, который так бесил Ханса Ребку, а затем погладил ее по плечу.