Книга Деметра - Андрей Ливадный

Дуглас нервно хохотнул, метнувшись в ближайшую дверь. Городские бои в инсектовских развалинах всегда имели для него особый, пьяный привкус запредельного риска. Колченогие твари были тут на своей территории, и даже ведущие на верхние этажи пологие пандусы работали на них — гладкая обсидиановая поверхность наклонных плоскостей имела ряды конических выемок, приспособленных для тонких конечностей насекомых. Рифленые подошвы армейских ботинок скользили по ним, делая бойцов похожими на коров, попавших на лед…

Скользя и ругаясь, Майкл вскарабкался по такому пандусу на второй этаж полуразрушенного здания и оказался в длинном и низком помещении. Серый дневной свет проникал сюда сквозь ряд расположенных в стене овальных оконных проемов, освещая узкие спиральные подъемы, ведущие к обрушившимся внутренним балконам, которые лежали на полу кучами битого мусора. Петляя между ними, Дуглас пробежал в противоположный конец зала и выглянул в окно.

Отряд инсектов, состоявший из двух десятков бойцов, торопливо пробирался через завалы обрушившихся вниз этажей. За кучами битого камня, направив в узкий зев улицы автоматные стволы, засели два снайпера, готовые снять перекрестным огнем любого, кто вздумал бы преследовать уходящих в глубь руин сородичей со стороны главной улицы.

Майкл поставил наполовину опустевший коробчатый магазин пулемета на изгиб овального оконного проема, чувствуя, как подкатывается к горлу тугой комок.

Пулеметный ствол накренился вниз, нацелясь в самую гущу приближающегося отряда. Губы Майкла исказила жуткая усмешка.

— Черт!.. — внезапно вырвалось у него.

Пулеметный ствол поднялся, закатившись в зенит.

Дуглас отпустил приклад и прижался разгоряченной щекой к холодному полированному камню.

В самом центре отряда на карачках ползли три инсекта, волоча в одной упряжи четвертого, издыхающего от смертельных ран. На их спины был приторочен прямоугольный кусок пластика, на котором лежали скрученные витками проволоки два человеческих тела — находящийся в бессознательном состоянии мужчина в странной, испачканной бурыми пятнами засохшей крови одежде и мальчик, который, лежа на спине, смотрел прямо на застывшего в оконном проеме Майкла полными слез, молчаливой, немой мольбы и ужаса глазами.

— Шевцов, у меня проблемы… — не в силах оторвать взгляд от скорчившегося на грязном, заскорузлом помосте мальчика, просипел в коммуникатор Майкл… — Тут двое наших, один ребенок. Я не могу стрелять… Задену их из пулемета… Смотри, сержант, будь осторожен на входе в улицу, там двое снайперов за кучами щебня… — проговорил он, осторожно, чтобы не стукнуть, опуская приклад пулемета.

— Эй, Майкл, не дури… — раздался в наушниках голос сержанта. — Мы уже рядом…

— Все, Шевцов, до связи… — Дуглас сунул руку за отворот высокого шнурованного ботинка, и в сумраке руин тускло сверкнула сталь широкого десантного ножа с глубоким кровостоком. — Увидимся в аду… — добавил он, прыгая через оконный проем вниз, в самую гущу пробиравшихся прямо под ним инсектов.

* * *

Будучи еще совсем маленьким, Антон любил слушать сказки. Не смотреть по видео, а именно слушать. Мать, укладывая его спать, обычно садилась на край кровати и рассказывала сонному, притихшему мальчику длинные красивые истории, в которых действовали колдуны, ведьмы, красавицы, рыцари и драконы. И еще там иногда появлялись ангелы.

Антон никогда не мог вообразить себе их облик. Рыцаря, дракона или колдунью — пожалуйста, а этих эфемерных существ — нет. Единственное, что ясно усвоил себе маленький Антон, — это то, что они всегда спускаются с неба, чтобы творить добрые дела.

Теперь он точно знал, как они выглядят.

Ангел был большим, черным, с припухлыми губами и хищной белозубой усмешкой на испачканном кровью лице. В руке он сжимал тускло отсвечивающий серовато-голубым бликом широкий обоюдоострый нож.

Обрушившись сверху на оторопевших от неожиданности инсектов, ангел взмахнул рукой, всадив нож по самую рукоять в брюхо ближайшего конвоира, и тут же крутанулся на месте, освобождая клинок и бросая этим резким движением обмякшее тело мертвого противника прямо на взорвавшиеся огнем автоматные стволы…

…Как на показательных выступлениях на выпуске закрытого курса отрядов специального назначения.

— Хууг… — окованный металлом тупой нос армейского ботинка с хрустом проломил хитин лицевых пластин. — Че-хаай!.. — замаранный инсектовской кровью клинок сверкнул по короткой дуге, заставив очередного шестиногого ублюдка удивленно уставиться на свои внутренности, которые вдруг вывалились на серый щебень, щедро засыпавший улицу.

…Антон крепко зажмурился и закричал.

Ему было страшно, и неизвестно, кого он боялся больше — инсектов или ангела с белыми зубами и глазами, налитыми кровью…

— Не хочу!.. Мамочка… не надо… — в странном полузабытьи истошно орал он, а перед глазами плавал горячий красный туман, на фоне которого мелькали смутные темные тени…

* * *

Из узкой, заваленной кучами мусора улицы не ушел никто.

Сержант Шевцов склонился над мальчиком, которого освободили от проволочных пут. Тот лежал на спине и тихо выл, плотно зажмурив глаза.

— Ну, успокойся, слышишь… — грубая ладонь сержанта с опаской погладила по голове это маленькое, насмерть перепуганное существо. Андрей уже успел забыть, что на свете бывают такие крошечные, беззащитные создания. Он знал, как остановить прущий прямо на окоп танк, но совершенно не понимал, что нужно делать, чтобы прекратить этот бьющий в самую душу безысходный вой.

Сидящий у стены Дуглас, из плеча которого только что извлекли два зазубренных наконечника от дротиков, вдруг резко встал.

По виску Майкла все еще сочилась кровь.

— Ненавижу… — вдруг яростно прохрипел он, с силой пнув валявшийся возле него труп однорукого инсекта. Цейсовский бинокль на его груди был разбит перечеркнувшей хитиновый панцирь автоматной очередью. — Ненавижу!.. Ненавижу!.. Ненавижу!.. — Дуглас в истерике бил ногами мертвое тело, а злоба только росла, подпирая к горлу удушливым комом.

Сзади на него навалились две пары сильных рук.

Майкл несколько раз конвульсивно дернулся в их железных объятиях и вдруг обмяк.

Руки разжались, и он сел на корточки, прислонившись к изгрызенной пулями стене.

— Слушай, сержант, кончай… — прохрипел он, уродуя в пальцах неприкуренную сигарету. — Вызывай вертушки… Пацана нужно к врачам, понимаешь?! Мы с тобой хреновые психологи, мать твою…

— Уже вызвал… — Шевцов поднял взгляд на Дугласа, не отрывая ладони от горячей головы Антона.

Вокруг, среди разбросанных трупов, подбирая оружие, ходили молчаливые бойцы. Никто, вопреки обыкновению, не переговаривался, не пил жадными глотками из фляг, пытаясь унять першащую в глотке пороховую горечь. Их лица, испачканные потом и кровью, коверкали совершенно одинаковые чувства, ничуть не отличающиеся от тех, что испытывал в эту секунду Шевцов или Дуглас.