Книга Пластилиновая жизнь. Клокард - Игорь Алимов

Никто не обратил на меня ровно никакого внимания и я, талантливо отворачиваясь от камер слежения, а кое-где непринужденно заслоняя лицо шляпой, обследовал сначала второй этаж – как и было велено констеблем, – а потом спустился на первый, где, как я и подозревал, располагался архив и разные технические службы городского хозяйства.

В длинном темном коридоре, простиравшемся по обе стороны от лестницы, оказалось и вовсе безлюдно. В конце, правда, светилась красным глазком очередная камера, но я – деревенский простак с глупой рожей – не вызвал никаких подозрений: из двери с надписью «Охрана» ко мне на встречу никто не вышел и не поинтересовался, какого, собственно, черта я сюда приперся, оставив в небрежении любимые сельскохозяйственные угодья и тучный скот.

Удачно вытягивая шею и изо всех сил тараща глаза на вывески, я медленно прошествовал по коридору и скоро обнаружил искомый архив, однако же стойко пренебрег нужной дверью и постучал в следующую – с потрясающей по глубине табличкой «Служба коллекторов».

На стук никто не вышел, не откликнулся и вообще никак не отреагировал – и я на всякий случай постучал еще раз, а затем, сделав вид, что таки да, меня пригласили, повернул бронзовую ручку, открыл массивную дубовую дверь (в клокардской ратуше вообще все было капитальное, выстроенное на совесть) и, сорвав с головы шляпу, проник внутрь.

Моему взору предстало обширное помещение, уставленное шкафами и столами – всего столов я насчитал три: широких, заваленных бумагами; из шкафов торчали аккуратные рулоны чертежей или чего-то в таком роде, а на столах мерцали экранными заставками мониторы компьютеров. Самое забавное было то, что в коллекторной службе не оказалось ни служителей канализации, ни камер слежения: совершенно возмутительная, надо вам сказать, беспечность! А вдруг сюда заберется злобный рахиминист, желающий совершить политическую диверсию в трубах – среди отходов и прочих вторичных продуктов? Засунет в какую-нибудь важную трубу свой кожаный носок? Это же весь город может залить дерьмищем, а кто будет виноват? С рахиминистов станется, да-да!

Но я-то не собирался чинить препятствия текущему под городом говну, а потому быстренько присел к ближайшему компьютеру и тронул его за мышь. Бегущая строка «Жизнь становится все более настоящей» сменилась хорошо обжитым рабочим столом – и я еще раз про себя выругался: ну надо же! уйдя по своим немаловажным делам, местные труженики коллекторов и очистных сооружений даже не озаботились запаролить экранные заставки, не говоря уже о самих компьютерах – приходи, кто угодно, и делай, что хочешь! А я-то уже приготовится взламывать!..

Здание было опутано локальной сетью, и это меня особенно порадовало, потому что изначально я планировал вылезти на карниз и забраться в соседний архив через окно. Однако же прогресс и здесь оказался к моим услугам, и через пару минут я уже уверенно шарил в архивной базе данных, выуживая и сбрасывая на захваченный с собою диск все карты, которые только сумел отыскать.

Карт оказалось много и – разные. Диск заполнился почти под завязку. Я как раз отстрелил его, поднялся и стоял уже у самой двери, когда она распахнулась и в помещение мелкими шажками вошла миловидная молодая дама в обтягивающем жакетике темно-синего цвета, с длинными, уложенными в высокую прическу белыми крашеными волосами и с папкой под мышкой. Дама выглядела немного, на мой вкус, комично, потому как к такому короткому кокетливому жакетику скорее полагалась бы не менее короткая и именно что обтягивающая юбка; на ней же юбка была длинная и широкая – до самого пола, как и водится в Клокарде; при этом белая блузка дамы обладала таким изрядным вырезом, что если бы не кружавчики и всякие рюшечки, я бы ее не заметил – в разрезе незастегнутого жакета царили высоко поднятые розоватые налитые корсетом груди – перси! – и на них возлежали три нитки крупного жемчуга. Перси готовы были выпрыгнуть из жакета и броситься прямо на меня, и я замер, пораженный этим сногсшибательным зрелищем. Даже рот открыл от восторга.

– Кто вы? – подняла выщипанные брови пришедшая прелестница. – Кто вы и отчего здесь?

– Мэм! – Я сорвал шляпу, и склонился в легком поклоне, не будучи в силах отвести взгляд от дивного зрелища. – Я бедный фермер, которого привели в ратушу мелкие хозяйственные дела… Но только не спрашивайте меня о них, ибо все вылетело из моей крайне бестолковой головы в тот миг, как вы появились передо мной! Позвольте ручку?

Зардевшаяся от моих огневых взглядов дама секунду помедлила, но потом заиграла ямочками улыбок и ручку позволила, и я к ней припал в долгом поцелуе.

Все же хорошо, что Лиззи меня сейчас не видит, хотя я и умер!

Но… друзей надо заводить везде и всегда.

– Ну полно вам, полно… – смущенно произнесла белокуро-крашеная, неторопливо – нехотя! – отняла у меня руку и, шелестя юбкой, сделала несколько шажков в обход; захлопнула дверь.

– Ах нет, нет, не полно, совсем не полно! – разворачиваясь следом, жарко произнес я. – Вы так очаровательны! Так красивы! За всю жизнь я не видел ничего подобного! – Грудь дамочки должна была бы уже, по логике вещей, дымиться. – Я просто не знаю, как теперь буду жить! Еще утром все кругом было обыденным и пресным, а теперь… О скажите же мне скорее, как вас зовут, прекрасная?

– Кэтти, – поведала она, кокетливо опустив ресницы, и я тут же воспользовался этим, дабы снова завладеть ее рукой.

– О Кэтти! Кэтти… – бормотал я, покрывая руку поцелуями, словно в забытьи. – О Кэтти… – И я замер, вновь упершись взглядом в ее впечатляющего размера вымя. – Вы позволите?..

На лице покрасневшей Кэтти читалось некоторое сомнение – так ли она меня поняла? но сомнение тут же сменилось уверенностью: да, именно так! – и прелестница с грудями в изнеможении подняла руку к полуприкрытым глазам, практически готовая «позволить» пылкому сельскому джентльмену прямо тут, как в глубине коридора раздались голоса и шаги.

Кэтти неохотно встрепенулась, выдернула руку.

– Сегодня вечером, в «Карбункуле», в девять, – горячо прошептала она, косясь на дверь. – А теперь идите, идите! Нас не должны застать вместе!

В этом я с ней был глубоко согласен. Подарив Кэтти еще один исполненный животной страсти взгляд, я ловко проскользнул мимо дамочки к двери – на ходу таки чмокнул ее молниеносно в левую грудь, вызвав полузадушенное ойканье, и оказался в коридоре.

Навстречу важно двигались несколько джентльменов официального вида – тоже с папками в руках, – попыхивающих неизменными сигарами; джентльмены оживленно переговаривались, я раскланялся и миновал их безо всяких осложнений.

А вот дверь в комнату охраны оказалась приоткрыта; оттуда доносились разные интересные звуки и я позволил себе мимоходом заглянуть в щелочку.

Укрепленный на стене телевизор передавал выпуск тумпстаунских новостей, коим внимал пожилой охранник, сложивший на стол ноги в роскошных сапогах.

Я пригляделся.

С экрана вещал Роб Чаплин.

– …Вчерашних событий. Лучше других их прокомментирует хорошо нам всем знакомый инспектор полиции Сэмивэл Дэдлиб, возглавлявший эту победоносную операцию, в результате которой очередное гнездо бандитского элемента было стерто с лица земли! – Чаплин горел неподдельным энтузиазмом. – Доблестные силы тумпстаунской полиции в очередной раз доказали, что безнаказанно нарушать закон у нас не позволено никому! Прошу вас, инспектор!