Книга Носители совести - Сергей Чекмаев

Красные кляксы закрою ладошкой.

Видишь, уже все прошло…

Ты только крепче заройся в подушку —

Нам с тобой повезло.

Стихи, понятное дело, не спасли: до сих пор они вообще никого не спасали. Ведь рифмованные строки – просто способ наиболее ярко выразить свои чувства, понять их, объяснить в первую очередь себе. И только потом – всем остальным.

И она еще хотела дать почитать Савке свой дневник!

Нет, теперь уж точно не стоит.

А потом, в самом конце апреля, Савка неожиданно подошел к ней сам:

– Ксюш, ты что, на меня обиделась?

Она как раз перекинула через плечо рюкзачок и собиралась выходить. Вопрос застал ее врасплох.

– Нет, с чего ты взял?

– Ну, ты со мной не разговариваешь, избегаешь меня. Если я тебя обидел – извини, но ты же знаешь…

– Знаю, – твердо сказала она. – У тебя есть Жанна, а у меня… у меня есть я.

Ксюха выскочила из дверей института, побежала к остановке. Слез не было, и не было, как это часто пишут в романах – рыданий, сдавивших горло. Просто разлилась внутри какая-то горечь.

«Переживем, ничего страшного».

Савка догнал ее минут через пять. Осторожно взял за рукав, развернул к себе. Лицо у него странно дергалось.

– Пойми, Ксюш, я не могу вот так плюнуть и забыть Жанку. Не могу. Не получается.

Почему-то ее это не удивило.

«Может, ему нравится меня мучить? – подумала она. – Нравится, когда я выставляю себя на посмешище? Скоро уже вся группа будет пальцем показывать!»

– Извини, – глухо сказала она и удивилась своему голосу: сухой, безжизненный, он словно не принадлежал ей. – Мне надо ехать. Потом поговорим.

Но «потом» не случилось.

Если бы у меня была железная сила воли, я бы могла забыть его и найти кого-нибудь другого. Но такого же (два последних слова несколько раз подчеркнуты) найти очень трудно, потому что родственная душа бывает одна, и я ее нашла. Я отдала ему все: свою душу, свое сердце, всю себя. А он разве дал мне что-нибудь взамен. Нет! Только одни страдания и БОЛЬ!

Надо решить раз и навсегда. Но что? Оставаться с ним в дружеских отношениях мне тоже больно, хотя я бы очень хотела.

Просто быть с ним? Рядом, как верная подруга, как цепная собачка? Да мне хочется быть с ним, но ему-то важно быть с Жанной! Я знаю (зачеркнуто) уверена, что рано или поздно его «любовь» пройдет и он вернется ко мне, но захочу ли этого тогда?

Ксюха плеснула кипяток в чашку, вдохнула кофейный аромат, встрепенулась, как хороший рысак перед скачками.

– Господи! Какая же я была дура! – сказала она дрожащему отражению в чашке. Чернильная поверхность кофе все еще колыхалась, и казалось, что та Ксюха, которая внутри, ежится от стыда.

Если кому-нибудь доведется читать ее дневник, первая реакция предсказуема: «Как всегда! Это случалось тысячи раз, и будет случаться впредь. Почему, почему влюбленные продолжают наступать на одни и те же грабли?»

Да, со стороны выглядит банально – стандартная ситуация, что смотрена-пересмотрена в кино и читана-перечитана в книгах. Но это со стороны. С позиции отстраненного критика, который всем готов раздавать советы. Но когда та же самая ситуация происходит с тобой… все меняется. Да, это – грабли, на которые вроде бы и не стоило наступать. Но это твои грабли, собственные. И кажется, что у тебя-то все не так, все по-другому, нельзя же ведь описать бурлящие в душе эмоции и переживания теми же простыми словами, фразами из романов и фильмов.

В книге или в чужой судьбе все кажется простым и преодолимым – мол, окажись я в такой ситуации, не мучилась и не переживала бы.

Советы давать просто – брось его, забудь, не думай… Но как тяжело, оказывается, советовать себе самой!

А кончилось все весьма прозаично. Той же ночью Савка, скорее всего пьяный, прислал ей жутко пошлую SMSку, что-то вроде «нагрей мне кроватку, крошка, и подготовь себя, заведись по полной». Она минут пять просидела с телефоном в руках, надеясь, что он извинится или сведет все к шутке.

Ничего не произошло. Ксюха включила свет, достала дневник и приписала к последней записи:

Странно, но чувство, еще недавно такое сильное, уже не душит. Оно куда-то ушло, когда я прочитала его «послание». Может он думал меня возбудить или обидеть, но скорее он меня насмешил. Я не понимаю, чего Савка добивается? Хочет, чтобы он стал мне противен? У него есть все шансы.

Промучившись всю ночь на скомканных простынях без сна и почти без мыслей, она черканула в полутьме, не разбирая, куда пишет: «ВСЕ! ХВАТИТ!» и решила забыть о Савке навсегда. Как оказалось, все возможно, если запрещать себе даже думать о нем.

А вчера он подошел и пригласил ее на концерт.

«Блин! Ну почему эти экзамены всегда так не вовремя!

Ладно, отставить причитания! Собираться, краситься… На старт! Внимание! Марш!»

Ксюха выскочила из дома, как обычно – за полторы минуты до прихода автобуса. Как обычно вихрем пролетела захламленный двор, чудом удерживая равновесие на тоненьких каблучках, и влетела на остановку в тот самый момент, когда старенький «леопан» заглатывал в душное нутро последнего пассажира.

На консультацию Ксюха успела.

Преподаватель Инесса Исааковна, уполовинив количество допущенных к экзамену на последнем зачете, слегка подобрела. Никого особенно сильно не пытала и даже не стала задерживать группу сверх отпущенного на консультацию времени. Может, просто сама торопилась домой.

Савка почему-то не пришел.

Не то, чтобы Ксюха его специально высматривала… Ну, как-то само получилось.

На выходе из аудитории Инна подхватила ее под руку:

– Пойдем в «Эпицентр», посидим? До фичи окно на два с половиной часа, да и вообще можно не ходить.

«Эпицентром» называлась студенческая кафешка во втором корпусе института. Выложенный темно-желтыми плитками пол по невероятно концептуальной задумке художника украшали вложенные друг в друга концентрические круги красного цвета. С порога вся композиция действительно больше всего напоминала мишень.

Фичей студенты называли физиологию человека, по начальным слогам – «фи» и «че».

– Мне надо к Виоле в библиотеку забежать. Пойдем со мной? А потом – в «Эпицентр».

– Ты пользуешься тем, что я не могу отказать лучшей подруге! – грозно сказала Инна.

Проходивший мимо первокурсник посмотрел на них с подозрением и на всякий случай прибавил шагу. Подруги переглянулись и рассмеялись.

– Что с тобой делать? Пошли.

Виолу Ариадновну осаждали со всех сторон. Студенты разных курсов как всегда неожиданно осознали, что экзамены на носу, а книжек может и не хватить. Выслушав Ксюху, одновременно выписывая абонемент двум настойчивым парням с факультета фундаментальной медицины, библиотекарша только руками замахала: