Книга Пути любви - Лора Брантуэйт

Хотя в спальне и стояла довольно удобная кровать, Дэниел частенько предпочитал ей кожаный диванчик в кабинете. На массивном столе высился компьютер — не самой последней модели, но вполне соответствовавший запросам Дэниела. Шкафы с книгами — пособия по медицине, шедевры мировой литературы и многочисленные альбомы с репродукциями картин широко — и малоизвестных художников занимали одну из стен. Окна были задрапированы тяжелыми шторами.

Хотя Дэниел потратил не так уж много времени на то, чтобы обставить квартиру, в ней оказалось все необходимое для жизни, все пришлось к месту. Пожалуй, у него был повод для гордости.

— Да. Нравится? — Дэниел улыбнулся. Уголки его губ чуть заметно подрагивали.

Почему-то ему было очень важно мнение этой девушки, и он боялся, что что-нибудь придется ей не по душе.

— И часто ты приводишь сюда женщин, с которыми едва знаком? — Анна вспыхнула, уже почти повернувшись, чтобы уйти. Миг — и исчезнет этот мужчина из ее жизни. Ну же, ответь! Ведь это не так! Я же вижу!

— Никогда, — твердо произнес Дэниел. Помолчав немного, он добавил: — Я ведь твой врач, а это — мой рецепт. Ты — пациентка, а не незнакомая женщина. И в данный момент для твоего здоровья необходимо переодеться в сухое и выпить что-нибудь теплое. Сапожки можешь оставить тут. И прикрой дверь, пожалуйста. Я приготовлю чай. — Как он ни старался скрыть обиду, все же она проскользнула в паре грустно-резких ноток.

Анна осталась одна. Закрыть дверь не составило особого труда, как и снять промокшую обувь. Анна прошла в комнату, в которую только что вошел Дэниел. Этим помещением оказалась кухня.

Преобладающими цветами здесь были белый и бежевый. Пол отделан довольно строгой плиткой с растительным узором, стены шероховатые на ощупь. Потолок буквально усеян светлячками маленьких лампочек. У входа прикорнула небольшая барная стойка с двумя стульями на высоких ножках. Шкафчики, стол, стулья, необходимый минимум бытовой техники — вот, пожалуй, и все убранство.

— Что ты делаешь? — с любопытством поинтересовалась Анна у Дэниела. — Колдуешь? — Она подошла поближе и стала наблюдать за манипуляциями Дэниела из-за его спины.

Дэниел и в самом деле выполнял действия, которые при желании можно было принять за волшебные. Стол был уставлен множеством маленьких баночек, коробочек, из которых он доставал щепотки чего-то вкусно пахнущего и неспешно отправлял в большой заварочный чайник.

— Чай. Наверное, он будет не в лучших английских традициях, уж очень много всего сюда попало. Но это очень вкусно. — Дэниел выключил чайник, уже около минуты подававший сигналы о полной готовности. Вода немного остынет, и… — Он замолчал, переведя взгляд на Анну. — Но до этого «и» мы не доживем, — грустно заключил Дэниел, глядя на мокрые следы, тянувшиеся за гостьей. — Утонем. Леди, марш в ванную, выжмите себя хорошенько! Я провожу.

Дэниел шел впереди, указывая ей дорогу. Анна скрылась за дверью. Голос хозяина квартиры стал звучать приглушеннее, однако она отчетливо расслышала его дальнейшие планы на ближайшее время относительно нее и ее одежды.

— Забрось одежду в машину! Кондиционер в шкафу на второй полке. Через пятьдесят минут заберешь сухой. А пока — держи это. — Дэниел просунул в дверь руку с чем-то теплым и пушистым.

Анна ненадолго задумалась. Все-таки она в доме малознакомого мужчины, к тому же… А почему бы и нет? Она действительно вымокла до нитки. Ведь так и в самом деле можно простудиться. И придется лежать в постели, а вокруг будет суетиться куча заботливых родственников — Анна не приняла во внимание то, что она сейчас находится на другом континенте и приезд родни может затянуться вплоть до ее выздоровления — со множеством лекарств и советов. Вреда от последних, впрочем, по мнению Анны, было больше, чем от первых.

Брр! Анна поёжилась и стала снимать мокрое платье. Машина тихо заурчала, как ласковый котенок. Пиджак Анна повесила на вешалку к батареям и попросила Дэниела включить отопление.

— Вы, ты… сногсшибательна! — с восторгом выдохнул он, увидев Анну, одетую в его голубой джемпер и спортивные брюки.

Естественно, одежда была великовата, джемпер постоянно съезжал то на одно, то на другое плечо, в брюки могли поместиться сразу две Анны, но девушку это ничуть не портило. Она вытерла волосы полотенцем и оставила распущенными, чтобы они досохли.

Молодые люди расположились в гостиной на диване. Она отличалась от типичных английских гостиных. Добротной старой мебели, передающейся из поколения в поколение, Дэниел предпочитал новые формы и материалы. Так, у стены, противоположной входу, расположился кожаный диван с широкими подлокотниками, один из которых был выше другого по замыслу дизайнера. На самом диване и возле него в живописном беспорядке устроились прямоугольные подушки разного размера из того же материала, что и их «старший собрат». Место напротив занимал журнальный столик. Его поверхность из толстого матового стекла удобно опиралась на три стальные ножки цилиндрической формы. На нижней полочке лежали, естественно, журналы. У окна находился большой стол в окружении хоровода стульев. Стол обладал замечательным свойством: при необходимости его площадь могла увеличиваться вдвое, а то и втрое. У противоположной стены разбила лагерь техника — все, что нужно для проведения тихого семейного вечера во власти кинематографических иллюзий, вдали от забот, было под рукой.

Квартира выходила окнами во двор. Впрочем, Дэниел не видел в этом большого недостатка. Во-первых, все окна в этом доме вели себя точно так же, а во-вторых, он привык смотреть не на скуку за стеклом, а на…

— Картины! — удивилась Анна, рассматривая комнату.

Действительно, три репродукции довольно внушительных размеров занимали почти всю стену. Так что доктора Глэдисона, ценителя искусства, не смущал довольно убогий пейзаж за окном. Любимой была картина, расположенная ближе к окну. Если две другие были срисованы с произведений знаменитых художников, с небольшими изменениями, естественно, то эта возникла уже в сознании самого Дэниела. На полотне были изображены бескрайнее небо и солнце, барашки облаков и чуть пробивающиеся лучи. Однако определить, что это за время суток — утро или вечер, восход это или закат, — не представлялось возможным. Автор и сам этого не знал.

— Сейчас-сейчас… — Анна задумалась. — В центре — Моне, слева, ближе к двери — похоже на Теодора Руссо, если не ошибаюсь. — Дэниел утвердительно кивнул. А Анна обрадовалась тому, что в этом году выбрала среди прочих дисциплин историю изобразительного искусства. — А с другой стороны… не знаю, может быть…

— Я.

— Ты? Это ты нарисовал?

— Да. И не только эту. Подойди поближе. — Анна вслед за Дэниелом притронулась к холсту. — Видишь? Здесь немного другие краски, у меня тон чуть ярче. А тут не хватает некоторых деталей. Но ведь и так неплохо?

— О да! — согласилась Анна.

Еще несколько минут они рассматривали картины. Анна забыла все свои опасения и весело болтала. Дэниел рассказал о своем давнем увлечении кистями и мольбертом. Потом вспомнили про чай. Разговор продолжился в кухне, впрочем, скоро молодые люди вернулись в гостиную.