Книга Нарцисс в цепях - Лорел Гамильтон

Вдруг над нами появился Ашер. Он присел рядом со мной,потрогал пульс на шее.

— Мигни, если слышишь меня, Анита.

Я мигнула.

— Ты можешь говорить?

— Да.

Он кивнул и тронул Жан-Клода, погладив его по щеке. Жан-Клодоткрыл глаза и улыбнулся — очевидно, Ашеру эта улыбка была понятнее, чем мне,потому что он засмеялся. Очень по-мужски рассмеялся, будто неприличной шутке,которую я не поняла. Мимо меня он подполз к Ричарду и положил его голову себена колени. Приподняв густые волосы, он всмотрелся. Ричард моргнул, но вроде быглаза у него не видели.

Ашер наклонился пониже, и я услышала:

— Вы меня слышите, mon ami?

Ричард закашлялся и ответил:

— Да.

— Воп, bоп.

Только с двух попыток я смогла вставить язвительныйкомментарий, но сделала это:

— А теперь, кто может стоять, поднимите руки.

Никто из нас не шевельнулся. Я будто плыла, тело отяжелело ине хотело двигаться. Или у перегруженного разума не было сил его заставить.

— Не бойся, ma cherie,мы с тобой, — сказал Ашер, иэто будто был сигнал. Из толпы вышло несколько человек, я узнала троих. КосичкиДжемиля до пояса смотрелись очень подходяще на фоне кожаной черной одежды. Онбыл главным силовиком у Ричарда, Скёффом. Шанг-Да было неловко в черной коже,но этому шестифутовому китайцу было неловко в чем угодно, кроме приличногоделового костюма. Он был вторым силовиком стаи, или Хати. Сильвия опустилась наколени рядом со мной. Она смотрелась в виниле великолепно, и короткиекаштановые волосы отливали красным в свете ламп. Хотя это было красиво, язнала, что Сильвия консервативна, и этот цвет у нее только временно. Когда онане была заместителем Ричарда по стае, его Фреки, то занималась продажейстраховых полисов, а страховые агенты не красят волосы в цвет французскоговина.

Она улыбнулась мне, и на ней было больше косметики, чем мнеприходилось видеть. Красиво, но совсем не в стиле Сильвии. Впервые я заметила,как она хороша и почти такого же хрупкого сложения, как я. — Я у тебя вдолгу, — сказала она. Как-то раз в наш город явились злые вампиры, чтобыпроучить Жан-Клода, меня и Ричарда. Они брали заложников, одной из нихоказалась Сильвия. Я ее выручила и сдержала слово: все, кто дотронулся до нее,умрут. На самом деле убивала она, но это я добыла их ей для наказания.Несколько косточек она сохранила как сувениры. Сильвия никогда не укоряла меняза излишнюю склонность к насилию. Может, она станет моей следующей лучшейподругой.

Вервольфы заняли позицию вокруг нас, как обученныетелохранители. Таких внушительных, как телохранители Нарцисса, среди них небыло, но я видела волков в бою, и мышцы — это еще не все. Решает искусность — иопределенная беспощадность.

К Ашеру и волкам подошли еще два вампира — я никого из нихне узнала. Женщина была азиаткой с блестящими черными волосами, едва доходящимидо плеч. Волосы почти того же цвета и блеска, что виниловый костюм, облегающийпочти каждый дюйм ее тела. Костюм гарантировал, что не останутся незамеченнымивысокие тугие груди, тонкая талия, выпуклость крутых бедер. Она недружелюбноглянула на меня темными глазами, потом отвернулась и встала, опустив руки иожидая. Чего она ждала — не знаю.

Второй был мужчина, ненамного выше женщины, с густымикаштановыми волосами, постриженными очень коротко всюду, кроме одного участкасверху, откуда они падали до середины лба, оставляя открытыми блестящие и прямоглядящие глаза. Он смотрел на меня сверху вниз с улыбкой, и глаза эти былицвета нового пенни, будто к карему примешали чуть-чуть крови.

Он тоже перенес внимание наружу, сложив руки на покрытойчерной кожей груди. Они озирали толпу, как положено телохранителям, даваяпонять, что мы, хотя и лежим, не беспомощны. Что ж, приятно.

Джейсон пробрался сквозь частокол их ног, опустив голову,будто устал не меньше нас. И когда он поднял на меня синие глаза, они почти также смотрели в разные стороны, как у меня.

Выдав бледную тень своей обычной ухмылки, он спросил:

— Ну как, понравилось?

Мне уже было лучше настолько, что я попыталась сесть, но несмогла.

— Полежи еще чуть-чуть, ma petite, —посоветовалЖан-Клод.

Поскольку выбора у меня не было, я последовала совету. Лежа,я смотрела в далекий темный потолок с рядами светильников. Почти все они быливыключены, и в клубе было полутемно. Как если днем закрыть на окнах тяжелыешторы.

Джейсон устроился от меня с другой стороны, положив головумне на ногу. Еще недавно я бы его согнала, но мне пришлось долго учиться, какобращаться с леопардами-оборотнями. Я стала терпимее вообще ко всем.

— Ты-то чего устал?

Он повернул голову, не снимая ее с моей ноги, поглядел наменя, ухватившись одной рукой за мою икру, будто для равновесия.

— Вы брызжете сексом и магией по всему клубу, а потомты меня спрашиваешь, отчего я устал? Ну и шутки у тебя.

Я нахмурилась:

— Еще одно такое замечание — и прогоню.

Он потерся головой:

— А смотри, белье у тебя в цвет.

— Пошел вон, Джейсон.

Он соскользнул на пол, не ожидая второго приказа. Никогда онне умеет вовремя остановиться, наш Джейсон. Всегда за ним должно быть последнееслово, последняя шутка, пусть она и лишняя. Я тревожилась, как бы этот пунктикне подвел его когда-нибудь под хорошую трепку. Или того хуже.

Ричард приподнялся на локте, медленно, будто не уверенный,что тело послушается.

— Не могу понять, то ли это было лучше всего, что мыделали, то ли хуже.

— Ощущение — как сочетание похмелья и простуды, —сказала я.

— И все-таки хорошо, — добавил Жан-Клод.

Я наконец села и тут заметила, что оба они подставили мнеруку под спину, будто одновременно.

Я оперлась на эти руки, а не велела их убрать. Во-первых,меня трясло. Во-вторых, я не считала физический контакт неприятным. Все этовремя я пыталась вылепить из леопардов тесную и дружескую компанию, и пришлосьмне учиться самой и тесноте, и дружеству. При этом мне пришлось понять, что невсякая рука помощи есть угроза моей независимости. А также, что не всякаяфизическая близость — западня или ложь.

Ричард сел первый, медленно, держа руку у меня на спине.Потом сел Жан-Клод, не убирая руки. Я ощутила, что они переглянулись. Обычно вэтот момент я бы отодвинулась. Мы только что провели фантастический сеанссекса, метафизического или какого еще, и мне полагалось отодвинуться,закрыться. Тем более что все это на публике.

Я не стала отодвигаться. Рука Ричарда осторожно скользнула уменя по спине, по плечам. Рука Жан-Клода сдвинулась ниже, на пояс. Оба онипритянули меня в изгиб своих тел, будто они вместе были огромным, теплымвиниловым креслом с живым пульсом.