Книга Тварь 2. Сказки летучего мыша - Виктор Точинов

Но дальше спорить не стал. Снял с ямы решетку, стал шарить в куче золы и головешек. Пещерник, потеряв интерес к жаровне, продолжил исследование полянки, – вдруг да обнаружится еще что-то любопытное?

Кое-что нашли оба. Даня откопал-таки пару маленьких косточек – но совершенно неопознаваемых. Могли они принадлежать и украденному с выпаса козленку, и пропавшей кошке Куте, и вообще кому угодно… Для более крупных отходов Гном мог использовать безразмерное хранилище – болотную топь.

Вася же натолкнулся еще на одну яму, свежевырытую. Никаких следов костра в ней не было, но рядом стояла аккуратная небольшая поленица, столь же аккуратно прикрытая от дождя старым рубероидом. Но самое интересное – яма была выкопана в форме правильного пятиугольника. Размер его оказался несколько меньше, чем у деревянного, хранившегося неподалеку, в шалаше.

– Что-то новенькое наш Гном тут изобрел, – задумчиво сказал Даня. – Новенькое и гнусненькое…

Теперь он был вполне согласен с Борюсиком. Самые дикие предположения того об уединенных занятиях Гнома на острове уже не казались плодами богатой фантазии.

Вспомнив о приятеле, поджидавшем их на берегу в обществе девчонок, Даня взглянул на часы. Изумился:

– Слу-ушай, мы ж тут больше двух часов валандаемся! Наши там небось с ума сходят: исчезли, и ни слуху ни духу…

Они вернулись к плотикам. Но сходящего с ума Борюсика на противоположном берегу не увидели. Как, впрочем, и Альку с Женей.

– Смылись, не дождались… – неуверенно предположил Пещерник.

Помрачневший Даня ответил после долгой паузы, когда плотик изрядно удалился от острова:

– Не похоже, что смылись. Борька на Гнома злой, хоть весь день тут проторчит… Да и поорали бы, прежде чем уйти, попробовали бы до нас докричаться. Не нравится мне это…

– Да ну, брось… Устали на мокром стоять, отошли, где посуше…

Причалили. Пробравшись сквозь редкий прибрежный тростник, Даня взобрался на кочку, ходуном заходившую под ногами, посмотрел во все стороны.

Бориса и девчонок не было.

Нигде.

4

Дорога от Царского Села до Спасовки при наличии собственного автотранспорта много времени не занимает. Но неподалеку от Павловска «ниву» остановил опустившийся буквально перед носом – вернее, перед радиатором – шлагбаум. Пришлось пропускать еле-еле тащившийся пассажирский поезд, подползавший к переезду. Кравцов подумал, не сделать ли крюк в сторону, где дорога ныряла под железнодорожную насыпь – и решил, что не стоит. По времени так на так и получится, в лучшем случае.

Решение оказалось ошибочным. Когда последний вагон прокатил мимо, шлагбаум не поднялся – с другой стороны приближался товарняк, вовсе уж летаргический. Господин писатель сплюнул в опущенное окно «нивы», пожалел, что не поехал в объезд сразу, – и намерился ждать до победного конца.

Зато появилось время подумать: и о недавней беседе с Архивариусом, и о звонке Козыря, ее оборвавшем.

Странное дело: уже второй раз Пашка словно шестым чувством определяет намерение Кравцова покопаться в старых секретах «Графской Славянки» – и препятствует, чем может. В первый раз даже доехать до Архивариуса не удалось, сорвавшись по тревожному звонку Козыря. А сегодня…

…Сегодняшний телефонный разговор с Пашкой не затянулся. Предприниматель Ермаков ни словом не помянул свои недавние пьяные ночные откровения. Равно как и демонстративный возврат «Антилопы». Про то, где отсутствовал несколько дней, тоже не заикнулся. Спокойным ровным тоном проинформировал, что ждет Кравцова в своем спасовском доме – надо, мол, встретиться и поговорить, не по телефону, – причем как можно скорее. Прозрачно намекнул, что речь идет о безопасности Наташи и детей. Второй намек оказался более завуалирован. Кравцов понял так: Сашок каким-то образом вышел на контакт с Козырем и ультимативно потребовал нечто, что Пашка отдать ему никак не может, ибо сам не имеет. Надо думать, разменной монетой в этом торге стали жизни Наташи и мальчишек…

Этого оказалось достаточно.

Пришлось торопливо распрощаться с Архивариусом. Впрочем, тоненькую папочку с результатами отработки пинегинского запроса Кравцов забрал. Договорился о продолжении исследований, внес необходимую оплату (все-таки до чего же вовремя подошли гонорары)…

Он сидел в машине, невидящим взглядом смотрел на ползущие мимо вагоны, и размышлял над более чем странным совпадением: имели места два визита к Архивариусу – один намеченный, другой таки состоявшийся. И оба оборвал своим звонком Козырь. Причем и в тот и в другой раз использовал, пожалуй, то единственное, что могло заставить Кравцова бросить всё: информацию о смертельной опасности, грозящей Наташке.

Допустим, в первый раз всё было без дураков, всё всерьез. Но сейчас… Вскоре после известных событий Пашка напрочь исчез – Кравцов, по крайней мере, его разыскать не смог. А Сашок, значит, сумел. Ладно, допустим и это: уехав или затаившись, Пашка действительно оставил канал для экстренной связи – на случай, если объявится похититель жены и детей. Пусть так. Но отчего-то не верилось, что раненый Сашок, чудом унеся ноги с «Графской Славянки», успел так быстро оклематься, и разработать новый план, и начать приводить его в исполнение…

Не раз в деталях вспоминая их схватку на руинах, Кравцов пришел к выводу: его противник тогда лишился левого глаза, не больше и не меньше. Брошенный складной нож ударил по лицу плашмя – и штопор, торчащий в том месте из рукояти, никак не смог бы воткнуться ни в скуловую кость, ни в надбровную, – сразу бы отскочил…

Даже если Сашок умудрился ничего не повредить, рухнув с десятиметровой высоты на каменные обломки (что тоже маловероятно) – все равно не верится, что он тут же ринулся в новую авантюру… Не в его характере. В первый раз, например, выжидал три года.

На ум все чаще приходил другой вариант: Пашка повторил один раз уже сработавший трюк – чтобы как можно быстрее вытащить Кравцова от Архивариуса. Чтобы не дать услышать что-то важное.

Но что?

Здесь, у переезда, он успел просмотреть полученную папочку. Там в письменном виде, но чуть более развернуто, повторялось почти все, рассказанное сегодня Архивариусом. Единственным исключением стала история об операции против «Умирающего Сфинкса» – о ней в бумагах не было ни слова. Судя по имевшим место интернетным ссылкам, большая часть информации оказалась скачана именно из Сети. Лишь в конце страниц, посвященных давнему хищению в Заемном банке, указывались архивные, бумажные источники информации.

Неужели Валя Пинегин был убит (если все-таки он не стал жертвой несчастного случая) для тою, чтобы не смог заполучить эти бумаги? Сомнительно…

Да и вообще вся рассказанная Архивариусом история о взаимоотношениях со студентом попахивает …

Сомнения, охватившие Кравцова еще во время визита, вернулись. Архивариус оказался словоохотлив – подозрительно словоохотлив, учитывая его биографию – но ничего по-настоящему важного не сказал. (И много чего не спросил, кстати…) Вручил документы, которые можно составить, повозившись недолго с поисковыми системами Интернета… Почему, кстати, Пинегин сам этого не сделал? Не имел компьютера с доступом в Сеть? Не причина, всевозможные интернет-клубы, интернет-залы и интернет-кафе всегда к услугам… Не знаешь как – объяснят и помогут…