Книга Слепой. Кровь сталкера - Андрей Воронин

– Расслабишься с тобой! – недовольно сказал Василий.

– Да ладно… – махнул рукой Сашок. – Я с часок посплю, а потом можешь дрыхнуть хоть до самого Питера.

Василий так и сделал. Как только Сашок сменил его за рулем, он отправился отдыхать. В этот раз он заснул сразу, можно сказать с полоборота.

В Питере они довольно быстро разобрались с товаром. Сашок, он был питерский и жил с престарелыми родителями где-то на окраине, пожав Василию руку, поехал домой, а Василий поспешил на автовокзал, чтобы поскорее отправиться в Старую Ладогу, где его ждали мать и младший брат. В этот раз он ничего особенного им не купил. Валюта нужна была матери на операцию: она хотя и проработала всю жизнь медиком, сердце свое не сберегла. Младший брат Степка еще учился в школе. Отец давно перебрался в Питер и жил там с новой семьей, но ни Василий, ни Степан к нему принципиально не наведывались.

Письмо нужно было доставить в Дом творчества художников какому-то Васильеву Митрофану Дмитриевичу. Василий сначала хотел заехать к матери, но, когда автобус притормозил и водитель объявил: «Кому на пленэр художников?», Василий неожиданно встал и вышел вместе с высокой стройной девушкой с внушительного вида дорожной сумкой.

– Вы тоже на пленэр? – спросила девушка у Василия и, не дав ему ответить, поспешила добавить: – А вы откуда приехали?

– Я местный, из Старой Ладоги, – пожал плечами Василий.

– Ой как здорово! – обрадовалась девушка. – Вы меня проводите. Меня Лика зовут. А вас?

– Василий, – чуть смутившись, ответил парень.

– А фамилия ваша как? – продолжала интересоваться девушка.

– Седых, – сказал Василий и предложил: – Может, сумку помочь поднести? А то, я вижу, она у вас тяжелая.

– Нет-нет, – поспешила остановить его девушка. – Там фотоаппаратура. А я никому ее не доверяю. Если уж разобью, то сама. Я фотокорреспондент журнала «Намедни». Слышали про такой?

Василий неопределенно пожал плечами.

– А вы в какой технике работаете? – продолжала приставать с расспросами девушка.

– В смысле? – не понял Василий и покраснел.

– Ну, вы живописец, график? – уточнила Лика.

– Я… – начал Василий, поняв, что девушка приняла его за участника пленэра, но тут к ним подбежали двое парней и с ходу взяли Лику в оборот:

– Пойдем. Пойдем скорей! Там такие кадры можно сделать!

– Простите, мы еще с вами встретимся, Василий Седых, – сказала Лика и поспешила туда, куда указывали парни.

Василий внимательнее изучил конверт и обнаружил, что там написан не только адрес, но и номер мобильного. Он попытался дозвониться, но никто почему-то не отзывался.

Но Василий успел заметить, что на крутом берегу реки несколько художников, разложив этюдники, пишут картины. Именно туда парни потащили Лику с фотоаппаратурой.

Подойдя к берегу, Василий подумал, что, если бы он тоже был художником, обязательно бы написал такой пейзаж. А если бы у него были деньги, то купил бы картину у кого-нибудь из художников. Это был именно тот вид, который так манил его с самого детства.

Когда он поднялся на косогор, подошел поближе и взглянул туда, куда время от времени смотрели художники, то увидел то самое, что так нравилось ему в детстве. Там, у горизонта, расстилалась бескрайняя даль, до какой не дойти, не доплыть, разве что долететь. Солнце стояло еще высоко, и художники были кто в соломенной шляпе, кто в тюбетейке, кто в кепке. У того, что был в тюбетейке, краски на полотне были неправдоподобно яркие. Будто добавил он к каждой жаркого солнца. Как показалось Василию, было совсем непохоже, но красиво. Хотя ему самому больше всего понравилось, как изобразил этот яркий солнечный день и его любимый пейзаж пожилой невысокий худощавый мужчина в светлых брюках, тенниске и белой широкополой шляпе, из-под которой выбивались длинные седые волосы. На его картине нашла отражение не только пронзительно влекущая даль, но и птица, которая парила в вышине. Именно эта смелая птица нравилась Василию больше всего.

Этого художника он и решил спросить, где ему искать художника Васильева, которому он должен был отдать письмо.

– Здравствуйте, – сказал он, откашлявшись, – простите за беспокойство, но, может, вы знаете, где можно найти Васильева Митрофана Дмитриевича. Мне тут передать ему кое-что нужно.

– Здравствуйте, здравствуйте, – проговорил художник, не отрываясь от работы. – Слышал, что среди нас есть Васильев. Но чтобы он писал, ни разу не видел.

– А где мне его можно найти? – снова спросил Василий.

Живописец наконец оторвался от полотна и, окинув молодого человека пристальным взглядом почти прозрачных голубых глаз, задумчиво пробормотал:

– Найти, найти… Вы подойдите вон к тому домику, там вам подскажут.

Василий кивнул и, буркнув «Спасибо», – поспешил к стоящему среди деревьев деревянному домику. Он так и не решился сказать художнику, как понравилась ему его картина.

На крыльце стояла светловолосая пожилая женщина в белом халате и в очках и внимательно изучала какие-то бумаги.

– Здравствуйте! Вы не подскажете, где остановился художник Васильев Митрофан Дмитриевич? – обратился к ней Василий Седых.

– Вон в том, втором корпусе налево, – не отрываясь от бумаг, ответила женщина, махнув в сторону стоящего рядом зеленого домика.

– Спасибо, – кивнул Василий и направился к домику.

Он постучал в расположенную слева дверь, но никто не отозвался.

Чуть толкнув дверь, Василий заглянул в комнату и обмер. Там на кровати лежал пожилой грузный лысый мужчина в одних трусах. В груди у него зияла рана, из которой струилась кровь, заливая постель и прикроватный коврик.

Первым желанием Василия было захлопнуть дверь и поскорее убежать куда подальше, но он быстро сообразил, что его уже заметили и что, если он сейчас ретируется, его будут искать и вполне смогут заподозрить в убийстве или покушении на убийство, если мужчина еще жив. Поэтому нужно поскорее сообщить о том, что он увидел, кому-то из администрации.

Быстрым шагом Василий вернулся к все еще вчитывавшейся в бумаги женщине в белом халате и, с трудом ворочая языком, проговорил:

– Там убитый или раненый…

– Где? – не сразу поняла женщина.

– В номере, где, вы сказали, живет Васильев, – уточнил Василий Седых.

Он много чего повидал за свою жизнь, но вот так близко убитого человека видел впервые.

Уже вместе с женщиной они вошли в комнату и увидели еще более страшную картину. В углу, скрючившись, лежало окровавленное тело еще одного мужчины. Тот был помоложе и с раной на голове. Молодой щуплый мужчина имел на себе из одежды тоже только плавки.

– Ну вот, допрыгались! – покачала головой женщина и, сноровисто проверив пульс, констатировала: – Мертвы.