Книга Микрокосмос, или Теорема Сога - Асука Фудзимори

Тот суверен,

Коего опора

Дети Сога.

Все присутствующие бурно зааплодировали, даже тершиеся друг об друга парочки, внимание которых было поглощено иным. Умако ко всей этой помпе относился без всякого почтения, однако и он вскоре смягчился и позабыл свои разрушительные намерения. Желудок великого министра отягощали деликатесы и горячительные напитки, уши щекотала лесть из уст племянницы.

Умаядо тем временем замыслил преобразить собственную резиденцию в буддийский храм вроде храма в Асука. Включая статую. В конце банкета он принялся объяснять свою идею архитекторам и скульпторам, которые изобразили на физиономиях внимание-понимание и усиленно чесали гудящие от алкоголя затылки, тщетно пытаясь сосредоточиться.

Служанка с радостью исчезла бы из этой тесной конуры, но от судьбы не убежишь. Девочке едва исполнилось двенадцать лет, во дворце она работала лишь несколько недель. За это время она, однако, узнала многое о манерах знатных господ.

Родители продали ее остробородому купцу из Кавасаки, человеку положительному и солидному. Он устроил девочке маленький экзамен и неплохо за нее заплатил. Обычная история: куда девать дочек бедному крестьянину? Ну, одну выдашь замуж, ну, худо-бедно, вторую удастся пристроить, но если выжила третья – это уже беда! Никакая семья не вытянет три приданых.

– Ох, жалость какая, – вздыхал отец, пересчитывая монетки. – Дочурка-то была самая хорошенькая.

Ее никогда не выгоняли на работу в поле, только дома по хозяйству. Родители знали: коль ее поберечь, можно выручить кругленькую сумму. К моменту первой менструации на руках девочки не было ни единого шрама, ни одной царапинки, они не загрубели от работы, как руки ее сестер. А лицо белее, чем у благородных дам двора.

– Целая? – спросил купец, осмотрев руки-ноги.

– Конечно, славный господин. Из дому ни на шаг. А мы добрая семья, надежная.

Они быстро пришли к соглашению, купец отсчитал деньги. Мать не плакала, расставаясь с дочерью. Она уже потеряла с полдюжины детей. И деньги, полученные за дочь, ей радости не доставили. Дело житейское. Жизнь в семье продолжалась: молодые в поле, старые в доме. В свободную минутку все вместе молились о покинувших семью.

Купец перепродал девочку во дворец, ощущая определенную гордость за доброкачественный товар. Она хорошо ответила на все поставленные вопросы. Да, умеет убирать; да, умеет готовить; нет, не вмешивается, когда ее не спрашивают. Вручив деньги купцу, дворцовый чиновник, ответственный за приобретение рабов, бросил взгляд на лицо своего нового приобретения.

– Чертовски хороша… Жаль, – вздохнул он. – Бедный ребенок.

Через несколько дней работы во дворце она поняла, что означали эти слова. Другие слуги не раз предостерегали ее, советовали держаться подальше от толстенького принца-полудурка, от которого всего можно ожидать. Она со вниманием отнеслась к этим советам, но однажды, меняя постельное белье в комнате одного из советников, ощутила, как ее обхватили сзади две пухлые руки. Обладатель этих рук опрокинул ее на низенький столик.

– Нагнись, собака! – услышала она. – Служи своему любимому господину.

Она не сопротивлялась. Позволила напавшему стащить с нее одежду и ощутила, как во влагалище втиснулось что-то теплое, длиной и толщиной чуть больше пальца. Не так уж и страшно, как рассказывали. Чуть ли не сразу из этого пальца брызнула хилая горячая струйка и растеклась где-то внутри ее тела.

К счастью, китайский император не воспринял дурацкую выходку принца слишком серьезно. На следующий год он с почестями принял посольство с архипелага, состоящее из одиннадцати придворных высокого ранга. Речь шла не о простом визите вежливости, рабочая миссия состояла из восьми студентов. Остальные трое – глава дома Оно, второй сын Киси и переводчик Фукури. Их сопровождала целая толпа слуг, охранников и помощников, но поскольку обслуга людьми не считалась, то и в счет не вошла.

По прибытии в китайскую столицу послы были радушно встречены чиновниками двора. Им отвели апартаменты, выделили для отрады тела и души девушек и юношей и предоставили время, чтобы отдохнуть и прийти в себя с дороги. Затем их принял император, удостоивший вниманием верительные грамоты. Он сразу признал эти документы, подтверждавшие полномочия Оно в качестве посла.

В честь посольства устроили большой прием. Одиннадцать мест были отведены членам посольства, грациозные прислужницы наполняли кубки и блюда. Никогда еще не видели гости подобной роскоши. Один из обслуги, облаченный в рубаху благородного пурпура, разъяснял переводчику Фукури:

– Это жаркое из собаки, а это лягушечий паштет. Фукури перевел молодым студентам, которые разинули рты.

– Соба-а!… Лягушшшш!…

– У нас лягушками змеи питаются.

– Мы здесь и змей едим, – спокойно сообщил распорядитель приема.

– Ха-ха, чего только не едят в этой стране!

– Вот почему эта империя так богата! Они на еду не тратятся.

– Ха-ха-ха!

Все развивалось наилучшим образом, но вот китайский монарх положил руку на плечо Оно и попросил с улыбкой, о которой рассказывали лишь те, кому он так никогда не улыбался:

– А расскажите-ка мне поподробнее о том странном письме, которое я получил в прошлом году…

Физиономия посла Оно вытянулась. Он надеялся, что тема не всплывет, но сиропно-сахарный тон собеседника не предвещал ничего доброго. Пришлось пережить несколько неприятных минут. Минуты растянулись на час, другой… и вот два мудрых государственных деятеля пришли к тонкому дипломатическому решению.

– Это не может быть ничем иным, кроме ошибки переводчика.

– Совершенно верно, он один виноват в этой прискорбной ошибке.

– Полный кретин!

– Идиот!

– Такое не должно повториться.

Щелчок пальцами – и переводчик Фукури вместе с шестью другими членами миссии обезглавлены. Как раз после того, как отведали говядины с сезамом. Переводчик настолько напился, что так и не понял, что с ним происходит. Два здоровенных стражника тащили его в уединенное помещение, а он все еще жевал, роняя слюну. Топор палача прервал его пьяный смех и выплеснул изо рта полупрожеванную кашу, смешанную со слюной. Но не с чего долго задерживаться на этом незначительном происшествии, так как отношения между континентом и архипелагом продолжали расцветать пышным цветом.

Императрице об инциденте даже не доложили. Она тем временем обогатила досуг сбором грибов в кустах на склонах холмов недалеко от дворца и проводила там время в компании принца.

– Ой, мамуля, какой миленький грибочек!