Книга Кровавое наследие - Ричард Кнаак

Едкий яд брызнул на оборванный шёлковый балахон бородатогостарика с безумными глазами. Его длинный, весьма напоминающий клюв нос непомешал взглянуть вниз на пузырящуюся ткань. Он приложил к свежим дырам своюгрубую руку, и яд, как и вызванные им повреждения, мгновенно исчезли.

Взгляд водянистых голубых глаз остановился на свирепом насекомом.

Хитиновый панцирь задымился. Чудовищный жук заверещал навысокой ноте, его длинные, тонкие лапки пошатнулись. Хищник хотел было спастисьбегством, но его тело, казалось, больше не работало. Лапки подогнулись, итуловище рухнуло. Насекомое начало таять под жгучим солнцем, будто оно быловосковой фигурой, а вовсе не созданием из панциря и плоти.

Наконец жвала, принёсшие смерть змейке, растворились влужице чёрной жидкости, мгновенно впитавшейся в песок, а наблюдатель влохмотьях всё продолжал смотреть, как останки грозного жука исчезают, будтопара капель дождя, тщетно мечтающих ублажить эту опалённую землю.

— Песчаный маггот. Слишком много развелось их вокруг. Всюдустолько зла, — бормотал себе под нос убелённый сединами патриарх. — Слишкоммного зла даже здесь. Я должен быть осторожен, должен быть очень осторожен.

Он миновал невезучую змейку и её не менее незадачливогоубийцу, направляясь к следующей дюне. При приближении бородатого отшельникапесчаный холм вдруг стал разбухать, становясь всё выше и выше, обнаруживнаконец дверной проём, ведущий, казалось, Прямиком в преисподнюю.

Блеклые голубые глаза озирали гнетущий ландшафт. Престарелыйчеловек содрогнулся.

— Столько зла… Я определённо должен быть осторожен.

Он шагнул в глубь проёма. В тот момент, когда старикскрылся» песок немедленно начал сыпаться внутрь, с безумной скоростью заполняяпустоту, пока не осталось ни малейшего признака того, что здесь только что былвход.

А дюна снова вернулась к нормальным размерам, и ветрыпустыни продолжили менять пейзаж, и змейка и песчаный маггот присоединились кбесчисленным злополучным обитателям пыльной забытой могилы.

Горы остались далеко позади, хотя, как он преодолел их иоказался так далеко, Норрек помнил лишь наполовину. В какой-то момент он потерялсознание от изнеможения, но доспехи, очевидно, все шагали и шагали. Несмотря натот факт, что все усилия в действительности не принадлежали ему, каждая жилочкав теле ветерана криком кричала, каждая косточка вопила, что сломана.Обветренные губы пересохли, а все тело купалось в поту. Норрек мучительножаждал сбросить броню, освободиться, но он понимал безнадёжность этих мечтаний.Доспехи делали всё, что им угодно.

А сейчас он стоял на вершине гребня, глядя на первые замного дней признаки цивилизации. Унылый, подозрительный постоялый двор, место,больше подходящее разбойникам и бандитам с большой дороги, чем уважающему себявоину — такому, как он. Однако опускалась ночь, Норрек едва не падал отпереутомления, а латы, наконец, кажется, сообразили, что опять имеют дело сослабым человеческим телом.

Без особого желания он зашагал к зданию. У коновязи стоялитри печальные лошади, и, по крайней мере, ещё одна выражала своё недовольство вжалкой конюшне поблизости. Норрек обнаружил, что у него нет меча; доспехи непозаботились прихватить оружие, когда выводили человека из гробницы.

Но прежде чем солдат достиг двери, его ноги внезапноподогнулись. Норрек едва не рухнул, но всё-таки сумел устоять. Он догадался,что треклятые латы Бартука преподнесли ему сомнительный подарок, позволив войтив дом самому, вероятно, чтобы никто не заметил чего-то подозрительного.

Еда и отдых были сейчас для Норрека куда важнее собственногодостоинства, и солдат толчком распахнул дверь. К нему повернулись мрачныеподозрительные лица посетителей с гремучей смесью крови восточных рас и народовс той стороны Морей-Близнецов. Все они были полукровками, и хотя лично уНоррека против них ничего не было, вид группы не внушал желания присесть рядомс ними.

Миленькое местечко, здесь приходится присматривать за своимтылом, даже кувыркаясь со служанкой! Да, Сэдан Трист наверняка бы выдал шуточкувроде этой. Трист, конечно, шлёпнулся бы на лавку рядом со всяким, ктопредложил ему промочить горло.

Но Сэдан мёртв.

— Закрой дверь или убирайся! — прорычал один из сидящихпоблизости.

Норрек, не желая нарываться на конфликт, повиновался.Заставляя себя делать вид, будто он только что прибыл сюда, усталый боецвскинул повыше голову и энергично пересёк комнату. Тело кричало от боли прикаждом движении, но об этом никто не должен был узнать. Дай этим головорезамхоть малейший намёк на свою слабость, и они наверняка не постыдятсявоспользоваться ею.

Он подошёл к человеку, про которого решил, что тот — хозяингостиницы. Это был весьма упитанный великан, стоящий за потёртой исцарапаннойстойкой, пугающий больше, чем его клиенты. Из-под старой дорожной шапкивыбивалась прядь сальных волос. С круглого лица барбоса смотрели крохотныебусинки глаз. Едва войдя в комнату, Норрек почувствовал специфический запах, итеперь понял, от кого, собственно, он исходит.

Если бы он был уверен, что доспехи позволят ему уйти, Норрекпрошёл бы мимо, несмотря на все свои нужды.

— Чего тебе? — буркнул, наконец, трактирщик, почёсывая своёнепомерное брюхо.

Рубаху его украшали узоры, сложенные из разнообразных пятен,а прореха под мышкой добавляла элегантности.

— Мне нужна еда. — Её Норрек должен был получить немедленно.

— А мне нужны деньги.

Деньги. Отчаявшийся солдат едва сдерживал нарастающееразочарование. Они тоже остались там, рядом с окровавленными телами еготоварищей.

Внезапно левая рука сама собой метнулась вперёд и латнаяперчатка с такой силой хлопнула по стойке, что трактирщик подпрыгнул. Сидящиеза столами люди вскочили на ноги, кое-кто потянулся к оружию.

Перчатка дёрнулась в сторону… оставляя на деревянномприлавке старую, но, несомненно, золотую монету.

Придя в себя, Норрек заявил:

— И комнату.

Он чувствовал, что каждая пара глаз посетителей сверлитмонету. И вновь ветеран безмолвно выругал проклятые доспехи. Если они могутизвлекать богатство из воздуха, то могли бы сотворить по крайней меречто-нибудь менее обращающее на себя внимание, чем золото. Он опять пожалел, чтопри нём нет меча или хотя бы доброго ножа.

— Мясная похлёбка в горшке. — Медведеподобный гигант мотнулголовой в сторону кухни. — Занимай комнату на втором этаже. Первая направо.

— Я поем там.