Книга Строгий режим - Виталий Демочка

— Я не пойму чё-то, чё с тобой? Тебе плохо? — спросила Вера, присев рядом с ней по-турецки.

Ольга молчала, не зная как спросить об этом. Да ещё и сидящие по шконкам и иногда поглядывающие на них арестантки сильно смущали её. Но когда открылась кормушка и стали давать второе, в камере началось движение и звон посуды. Воспользовавшись этим гомоном Ольга всё же решилась спросить, понизив голос.

— Вера, ты что, опущенная?

Округлив глаза та посмотрела на неё и, поняв всё, весело расхохоталась. Ольге стало не по себе, она боялась, что Вера сейчас поднимет её на смех на всю камеру. Но та всё же понизила голос и, положив руку на плечо Ольги, сказала:

— Да расслабься ты, подруга. Здесь нет опущенных, это у мужиков там… Всё нормально. Ну поковырялись чуть-чуть с Косой, зато живём нормально под её крылышком. Не то, что эти чуханки… — она кивнула головой в сторону толпящихся у кормушки неряшливого вида женщин.

Ольга смотрела на неё широко открытыми глазами. Её немного успокоили слова Веры, хотя и удивили немало. Но напряжение всё же не проходило.

— А Рина что, тоже? — спросила она вполголоса.

— Ну, тоже. Ну и что? Я ж тебе говорю, здесь ничё в этом такого нет. Опущенные, пидоры, петухи, это у мужиков. А у нас тут всё в порядке вещёй. Мы с Ринкой живём лучше всех в этой половине. Ты что, хочешь с этими синюшницами на одной шконке спать?

Ольга отрицательно покачала головой. Она и без этого уже видела, что моют в камере полы, парашу, выносят мусор и делают остальную черновую работу только те бомжеватого вида женщины, к которым даже не хотелось прикасаться. Она посмотрела на Веру уже более доверчивым взглядом и спросила:

— А что значит поковырялись?

— Ну пальчиками ей поделала там… Ну что ты, не понимаешь что-ли? — шёпотом спросила Вера и, увидев как Коса проснулась и зашевелилась, потягиваясь, позвала Ольгу: — Пойдём, поговорим насчёт прогона.

Она слезла вниз и Ольга нерешительно последовала за ней. Только сейчас она обратила внимание, как коротко пострижены ногти у Веры, почти как у мужчин. А когда они подошли к уже сидящей на шконке Косе, та похотливо оглядела Ольгу с ног до головы и спросила:

— Ну зачем тебе, такой красивой, этот хлюпик твой? Лучше со мной дружи, больше пользы будет.

— Я люблю его, — тихо сказала Ольга и опустила голову.

Коса громко расхохоталась и, посмотрев на Веру, с улыбкой сказала:

— Ладно, давай данные его, — взяв у Ольги листок, она бросила на него равнодушный взгляд и добавила: — Вечером дороги наладят между корпусами, отправим.

Вера взяла Ольгу за руку и повела к столу.

— Вот видишь, я же говорила, все тип-топ будет.

Ну давай, поешь теперь уже…

* * *

— Гулять идём? — крикнул в камеру дубак после обеда, открыв кормушку и, услышав положительный ответ, открыл дверь.

От лязга железа Юрий, лежащий на шконке Виталия, проснулся и открыл глаза.

— Спи, спи, мы пойдём подышим, — сказал ему Виталий и вышел вслед за Витяем и ещё несколькими арестантами.

Оказавшись в прогулочном дворике, Витяй сразу отвёл его в сторону и спросил потихоньку:

— Ну, рассказывай, Бандера, чё ты там хотел рассказать? Зачем нам этот лопух твой?

— Этот лопух сын Вешнева, коммерса одного местного. Кабаку него свой, сервис и ещё кое-какие точки. Я его как увидел, рожа сразу знакомой показалась. Я чё, думаешь, просто так его подтянул что ли? Пускай с нами живёт. Ему папаша мешки если не с кабака своёго, то с центровых магазинов точно толкать будет. И регулярно, так что грев будет как надо, я тебе говорю.

— А-а, — одобрительно протянул Витяй. — Ну, такие люди нам тоже нужны. Жаль дубака нашего перевели, так бы ещё лэвэшек затянули.

— Да ничё, ноги со временем один хер найдём, щас тем более Гера дежурит, с ним можно побазарить, — сказал Бандера и позвал остальных семейников, ходящих туда-сюда от стенки до стенки. — Антон, Леший… — и повернувшись к Витяю добавил: — Надо сказать им, чтобы вели себя с ним нормально. Ато Леший его точно заклюёт…

— Базара нет… — согласился Витяй.

Когда они вернулись в камеру, Юрий уже сидел на шконке одетый. Он прилёг уже под утро и сразу уснул. Бандера заметил его слипающиеся глаза, и сам предложил ему отдохнуть на своей шконке.

— Чё ты в штанах со стрелками по хате тусуешься, — дружески обратился к нему Витяй и полез в свою спортивную сумку. — На вот костюм тебе спортивный, в нём и валяться можно.

Юрий взял вещи из рук Витяя и вопросительно посмотрел на Бандеру.

— Одевай-одевай. Чё ты? Удобней же, — сказал тот и, обращаясь к кому-то у стола, громко сказал:

— Петрович, поставь-ка воды вскипятить. Надо пожрать чё-нибудь…

— О-о да-а, — обрадованно подхватил Леший и, достав чашки, стал потрошить в них пакеты с сублимированной китайской лапшой.

Юрий не ел уже очень давно и один вид этого студенческого блюда, к которому на воле бы даже не притронулся, вызвал у него обильное слюноотделение. «Неужели эти парни приняли меня к себе и я сейчас поем с ними?!» — думал он, одеваясь в предоставленный ему спортивный костюм. Он с трудом дожидался, пока запарится эта еда, сглатывая слюну. Он сейчас и баланду уже ел бы с удовольствием. А когда Леший, порезав заточенной ложкой хлеб, стал нарезать головки лука и чистить чеснок, Юра даже отвернулся к окну, чтобы окружающие не видели выражения его лица.

Наконец Леший, усевшись на расстеленных на полу и покрытых одеялами матрасах, позвал остальных и все стали рассаживаться вокруг импровизированного стола по-турецки.

— Присаживайся. Чё ты? Не стесняйся, — подбодрил стоявшего в нерешительности Юрия Витяй.

Бандера немного подвинулся и показал ему на место рядом с собой. Пока Юрий усаживался все уже начали есть. Помимо чашки с хлебом и нарезанным луком, с лапшой были три чашки, и ели Леший с Антоном с одной. Витяй ел один, и первый знакомый Юрия Виталий тоже ел один и жестом пригласил его. Юрий взял лежащую возле него ложку и потянулся за хлебом.

— Слышь, погоди, погоди, — остановил его руку Леший, — давай поговорим.

У Лешего было серьёзное лицо и все перестали есть, ожидая если не какой-нибудь предъявы за что-то, то серьёзного разговора.

— Вот ты уже взрослый парень, — начал Леший с самым серьёзным видом и спросил, глядя прямо в глаза Юрия: — С девчонкой у тебя уже всё было, наверное?

— Ну да, — удивлённо ответил Юра, не понимая, почему его спрашивают об этом.

— Ну, а за письку её рукой трогал? — всё так же серьёзно спросил Леший, сделав при этом характерный жест рукой.

Юра непроизвольно убрал руку от хлеба. Он знал, что в тюрьме законы жестокие и от зеков можно ожидать всего, поэтому решительно ответил: