Книга Прекрасная голубая смерть - Чарльз Финч

— А в доме оно где?

— В потайной комнате под его оранжереей.

Ленокс снова присвистнул. На этот раз погромче.

— Ну, это совершенно новое дело.

— По-моему, да, — сказал Эдмунд. — Но, надеюсь, ты отдаешь себе отчет в абсолютной секретности, которая от тебя требуется на протяжении следующих двух недель — а это может обойтись крайне дорого, вплоть до промедления с арестом убийцы.

— Знаю, — согласился Ленокс. — Но ты поступил правильно, сообщив мне.

— Само собой разумеется, ты понимаешь, что министерство торговли сталкивается с трудностями и что наша экономика должна сохранять равновесие в течение ближайшего года, чтобы у правительства лорда Рассела была возможность хоть что-то совершить.

— Понимаю. Хотя и не привык слышать от тебя такие сильные выражения по адресу правительства.

— Нас обоих растили для служения, Чарльз.

Они обменялись взглядами.

— Что же, — сказал Ленокс, — возьмем торт со взбитыми сливками?

Глава 10

Откровение Эдмунда о золоте Монетного двора отнюдь не уменьшило важность обнаружения источника bella indigo, и, едва покинув Парламент, Ленокс сел в кеб и отправился к Дженсену. Снова сыпал снег, и Ленокс с предвкушением подумал о пяти часах, времени своего чаепития. Собственно говоря, предвкушал он более удовольствие от самого обряда и уютности камина, поскольку, разумеется, был все еще сыт после баранины и торта.

Фамилия Дженсен не была фамилией, полученной им от Томаса Мак-Коннелла, назвавшего ему единственного аптекаря в Лондоне, продающего bella indigo, насколько он знал. Однако Уилли Дженсен был человеком, хорошо известным Леноксу, которому он доверял и к которому и прежде обращался за сведениями. Его аптека находилась на углу Брук-стрит, неподалеку от Хэмпден-лейн, и Ленокс часто проходил мимо нее, когда по своему обыкновению совершал длинные прогулки после ужина. На фасаде аптеки яркий фонарь освещал большую черную доску с сообщениями мелом про товары внутри.

Ленокс добрался туда в самом начале третьего и распахнул дверь Дженсена. Помещение внутри было небольшим, но чисто прибранным, и пахло корицей и мылом. На простых деревянных полках по стенам располагались ряды баночек с кремами, щетки для волос и коробочки с порошками, а позади прилавка выстроились ряды пузырьков, словно бы никак не помеченных. Сам Дженсен был стариком, который курил весь день напролет и говорил с сильнейшим ирландским акцентом. Из ушей у него торчали пучки седых волос, на голове не было ни единого волоска, седые бакенбарды обрамляли щеки.

У прилавка стоял покупатель, по облику лакей, и он, услышал Ленокс, искал облегчения от подагры для своего хозяина, некоего лорда Робинсона с Братон-стрит. Дженсен сказал лакею, что его хозяину следует обратиться к врачу (на что слуга яростно помотал головой, без сомнения, иллюстрируя предубеждение самого лорда Робинсона), и вручил ему пузырек с лекарством.

— Дважды вдень, — сказал он. — И предупредите лорда Робинсона, чтобы ел он умеренно.

Этот совет вызвал даже еще более бурный отклик, чем рекомендация обратиться к врачу, и к тому моменту, когда лакей вышел за дверь, Ленокс уже нарисовал в воображении этого лорда: непомерного толстяка, питающего отвращение к медицинской профессии и к обедам менее чем из семи блюд. Слишком разжирел, чтобы заседать в Палате Лордов, не то он знал бы его фамилию.

— Мистер Дженсен, — сказал он, подходя к прилавку, — боюсь, я окажусь не более легким покупателем, чем этот молодой человек.

— Чем вы болеете, мистер Ленокс, сэр? — осведомился Дженсен, добавив ирландского акцента.

— Чем-то, боюсь, под названием bella indigo.

— Погодите минутку, сэр, пока я не достану очки. — Старик пошарил под прилавком, извлек очки и надел их. — А! — сказал он, щурясь сквозь стекла.

— Что потребовало такого внимательного осмотра? — спросил Ленокс.

— Вы, сэр. Первое привидение, которое мне удалось лицезреть.

И оба рассмеялись — детектив, откинув голову, аптекарь с хрипом и сипением.

— Мистер Дженсен, — сказал Ленокс, все еще посмеиваясь. — По-моему, это первая шутка, которую я от вас услышал.

— Я приберегал ее про запас, сэр.

— Ее стоило дождаться.

Ленокс снова засмеялся, а Дженсен закурил короткую сигарету, точно ему по руке.

— А теперь, сэр, могу я спросить, каким образом вы столкнулись с такой мерзостью, как bella indigo?

— В деле, которое расследую для леди Джейн.

— Скверное, должно быть, дело, мистер Ленокс.

— И становится сквернее с каждой минутой, мистер Дженсен.

— Объясните, чем я могу помочь вам, сэр.

Ленокс извлек из кармана записку Томаса Мак-Коннелла.

— Вы когда-нибудь слышали про некоего Джеремию Джонса? Тоже аптекаря? — спросил он.

— От кого вы узнали это имя?

— От моего друга Томаса, доктора, которого вы однажды видели.

— А, мистер Мак-Коннелл! Знает куда больше многих лекарей об их ремесле. Да, он, уж конечно, может знать Джерри Джонса.

— С этим Джонсом можно иметь дело?

— Да, — ответил Дженсен. — Чудаковат, мистер Ленокс, но честный.

— И не взбрыкнет, если я спрошу у него, не продал ли он недавно флакон яда и кому?

— Может, да, сэр, а может, и нет. Но погодите чуть-чуть.

Дженсен повернулся и что-то написал на листке. Потом сложил листок в четыре раза и протянул Леноксу.

— Отдайте ему эту записку и два фунта, мистер Ленокс. Но читать записку поостерегитесь.

— Как скажете, мистер Дженсен. Премного вам благодарен, как всегда.

— Рад услужить, сэр.

— Как-нибудь на днях я, пожалуй, что-нибудь и куплю.

— Что же, сэр, нынче я узрел привидение, и дни моего неверия кончились. Но для леди Грей все, что только возможно.

Оба снова засмеялись, и Ленокс, выходя за дверь, помахал аптекарю рукой. Секунду спустя он вернулся назад.

— А почему бы и не сегодня? — сказал он, сунув руку в карман. Он нащупал коричневый закупоренный пузырек с ядом со стола Пру Смит и поставил его перед Дженсеном. — Возможно ли проследить его до собственника?

Дженсен взял пузырек, тщательно рассмотрел верхушку пробки, где в стекло были вдавлены цифры.

— Могу попробовать. Мышьяк, да?

— По-моему, так. А как вы узнали?

— Такие пузырьки не редкость. Оставите его мне?

Старик опустил пузырек в карман, Ленокс снова попрощался и вышел на улицу к ожидавшему кебу — после утренних разъездов он необдуманно отослал свой экипаж домой. Он вручил извозчику адрес, который написал Томас Мак-Коннелл, и водворился на сиденье.