Книга След бумеранга - Андрей Кивинов

– Пора уже. Старая!

– Нет, не продаю.

– Смотри, если что, покупатель имеется. А сюда к кому?

– Так, детство вспомнить, ребят навестить. Ты-то как? Я слышал, Пашу посадили.

– Плохо слышал. Паша взорвался, блаженный. Отлучился. А Гамид жив. Гамид сердцем беду чует. А что стоим? Вон кабачок, посидим за встречу. Ведь ты не спешишь?

– Не спешу.

Кабачок, вероятно, Гамиду и принадлежал, потому что джигит сразу прошел в отдельный кабинет, где тут же, неся улыбку и поднос с коньяком, парой салатиков, парой черноикорных бутербродов и, разумеется, широкими фужерами, возникла пестренькая официантка.

– Лариса, два лангета, ласточка.

– Конечно, Гамид Магомедович. Гамид разлил коньяк.

– Как коммерция?

– Крутимся.

– Выпьем. Сухой базар глотку дерет. За встречу! Стас чуть пригубил. Гамид выпил все.

– Чувствуешь марку? Я им сказал, поймаю на «леваке» – вылетите на улицу. Предприятие должно приносить доход.

– Твой кабак?

– Так, присматриваю, чтобы не сглазил кто. Как кореш твой. Костя? Еще браткуете?

– Разбежались. Сколько ж можно? Каждому свое. Гамид разродился клыкастой улыбкой и показал на небольшой, едва заметный шрамик на виске.

– Кирпичик помнишь? Не зажило.

– Брось, Гамид. Для тебя это украшение дороже бриллианта. Настоящий мужик.

– Дороже, Стасик, дороже.

Гамидовские клыки впились в бутерброд. Стас допил коньяк, достал сигареты.

– Гамид, ты мусульманин? А почему тогда пьешь?

– Ха-ха-ха! Чем ты мне всегда нравился, так это мозгами! Молодец. Так чего ты сюда приехал? Какое детство, Стасик?

Гамид сощурил узкие лисьи глаза. Стас, не ответив, налил в фужер коньяку. Девочка принесла два лангета. Возможно, из английской говядины. Зачем он здесь? Дела, детство, друзья? Гамид, что ли, друг? Таких друзей на вешалку да в музей. Но он приехал.

Когда к нему пришла эта мысль? Абсурдная, глупая и сумасшедшая. Сначала он даже вздрогнул, будто проснувшись, будто получив электрический разряд. Засмеялся от пробуждения. Померещилось!

«В эфире криминальная хроника… А у нас тут снова трагедия, и снова никто не задержан…» Никто не задержан. Стреляли? Стреляли. Время такое. Время стрелять.

Второй раз разряда не было. Была детская шальная фантазия. Что, пофантазировать нельзя? Можно! За мысли не судят. Вот, к примеру, раз – и случилось! Так уж вышло! Само по себе. И что останется? Все останется!

Тьфу, козел, опомнись!

Гамид рвал мясо.

Стас пил коньяк.

Музыка играла.

– Ты, Стас, Гамида обмануть хочешь, да? Не надо обманывать Гамида.

Стас пил коньяк. Музыка играла.

– Ты расскажи Гамиду про беду. Гамид всегда поможет, Гамид друзей помнит, Гамид все помнит.

– Да нет, Гамид, я так, случайно заехал.

– Ну, твое здоровье. Адресок знаешь, если что.

Еще коньяку! Еще-е-е!!! Как он понял? Почему? Волки чуют кровь сердцем…

Картинка расплывалась. Сначала появился туман. Легкий, как сигаретный дым. Он проглотил Гамида, проглотил лангет и коньячок, проглотил музыку.

Потом появился ветер. Очень холодный ветер. Разбил окна, влетел, разметал туман и с шипящим свистом разорвался миллионами огненных осколков. И не осталось ничего. Вакуум, черная пустота. Только очень далекий, приглушенный стук.

Сердца?

Финал

– Тук-тук-тук.

Стас вздрогнул, открыл глаза, повернул голову. Возле дверцы стоял пацан лет десяти. Стас взглянул на часы. Восемь утра. В машине было ужасно холодно. Стас подул на пальцы, повернул ключ в замке, нажал кнопку стеклоподъемника.

– Тебе чего, пацан?

– Дяденька, вы тут теперь постоянно машину ставить будете?

– А что такое?

– Ну, если постоянно, то дайте на хлебушек, а то у вас колеса спустятся.

Пацан протянул в окно маленькую ладошку. На хлебушек?! Ах да. Все хотят есть.

Он сунул пацану тысячную, поднял стекло. Неожиданно ощутил боль в правой кисти. Костяшки набухли и посинели. Кому это он? А, «ночные бабочки»… Любовью интересуешься?

Стас включил зажигание, прогрел двигатель. Осмотрелся. Ну, его и занесло. Вроде не пил. На соседнем сиденье валялась упаковка аминеурина. Он спал или нет?

Вчера он заехал к Гамиду. Домой. Договориться. Странно, цена оказалась не так уж и высока, окажись больше. Стас, может, и не решился бы. Холодные глаза Гамида, смешливый бас. «Не томись, Стасик. Это и мое дело. Не люблю старых обид, очень не люблю. Поймают? Ха-ха-ха. Ты не такой умный, как я думал…»

Да! Это затеял Гамид. Не Стас, нет! Гамид! Он злой, он нехороший. Он, сволочь черная! А Стасу это не надо! Зачем это Стасу? Но чьи деньги?

Стас досадно стукнул распухшим кулаком по «торпеде».

Гамид сказал, что позвонит на трубку. Зачем звонить? А, ну да, скажет день и время. Чтобы я обеспечил себе алиби. Алиби?

Это реальность!

Стас отпустил сцепление, вывернул руль. Гриф, огромная кавказская овчарка, встретила его радостным лаем. Стас потрепал пса по загривку, открыл двери. Огромный дом протапливался плохо, несмотря на могучую финскую отопительную систему.

– Стас, ты хоть мог позвонить! Я не спала рею ночь. – Настя в тяжелом халате встретила его в прихожей. – Почему ты стал таким? Ты очень изменился.

– Извини, не успел позвонить.

– Что значит «не успел»? У тебя трубка под рукой.

– Батарейки сели.

– Ну, знаешь…

– Да пошла ты! – неожиданно рявкнул Стас и, грубо оттолкнув жену, направился в спальню. Настя заплакала.

Стас скинул пиджак и прямо в брюках и рубашке рухнул на низкую тахту.

Через неделю они с Костей встречаются в офисе. Людмила, их бывший бухгалтер, – точнее, его бывший бухгалтер, Костя переманил ее к себе, – подготовит все бумаги, составит новый устав, они его подпишут, и компания «КиС» прекратит существование. Останутся «К» и «С». Отдельно.

Вот уже месяц они с Костей не общаются. Все переговоры и споры ведут через Людмилу. Она пытается выяснить, что стряслось. Стас объяснил, что ничего особенного, они хотят разделиться, потому что уже крепко стоят на ногах и каждый сможет работать самостоятельно.

Вчера Людмила сказала, что Ирину, Костину жену, отвезли в больницу. Роды будут тяжелые, желательно лечь на сохранение. Стас соврал, что знает и что скоро станет крестным отцом. Все в порядке! Мы и не думали ссориться. Просто дружба дружбой, а бизнес бизнесом.