Книга Тимур и его команда и вампиры - Татьяна Королева

Она зажгла фонарик, вытащила из-под кровати пыльный чемодан — где же он может быть — отцовский полевой бинокль? Но отыскать ей удалось только пыльную буденовку с выцветшей красной звездой. Женька примерила головной убор и вернулась на подоконник. Отсюда ей хорошо была видна утоптанная дорожка, которая вела от центральной широкой улицы к их саду.

По дорожке вышагивал парень в хулиганской кепке, на вид довольно взрослый. Женька знала, что это племянник участкового — Мишка Квакин, которого обе молочницы считают первым уркой на всю округу. Наперерез ему, легко помахивая осиновой веткой, шел Тимур. Они остановились и разговаривали, как добрые знакомые, и Женьке было очень обидно, что слов не слышно!

А разговор был такой.

Квакин остановился. Плоское лицо его не показывало ни удивления, ни испуга:

— Здорово, комиссар! — склонив голову набок, негромко сказал он. — Куда так торопишься?

— Здорово, атаман! — в тон ему ответил Тимур. — К тебе навстречу.

— Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это? — Он сунул руку за пазуху и протянул Тимуру яблоко.

— Ворованные? — спросил Тимур, надкусывая яблоко.

— Они самые, — объяснил Квакин. — Сорт «золотой налив». Да вот беда: нет еще настоящей спелости.

— Кислятина! — бросая яблоко, сказал Тимур. — Послушай: ты на заборе дома номер тридцать четыре вот такой знак видел? — И Тимур показал на звезду, вышитую на своей синей безрукавке.

— Ну, видел, — насторожился Квакин. — Я, брат, ТЕПЕРЬ и днем и ночью все вижу.

— Так вот: если ты днем или ночью еще раз такой знак где-либо увидишь, ты беги прочь от этого места, как будто бы тебя кипятком ошпарили.

— Ой, комиссар! Какой ты горячий! — растягивая слова, сказал Квакин. — Хватит, поговорили!

— Ой, атаман, какой ты упрямый, — не повышая голоса, ответил Тимур. — А теперь запомни сам и передай всей шайке, что этот разговор у нас с вами последний.[10]

Женька больше не могла усидеть дома! Ей надо быть там, в сарае, вместе с ребятами, — она вытащила чемодан на середину комнаты, взгромоздила на него еще какой-то ящик из-под вещей, ручкой швабры подцепила кольцо от люка, который вел на чердак…

Из крышки люка выдвинулась короткая лестничка. Женька натянула сарафан, запихнула сандалии в карман, ухватилась за нижнюю ступеньку, подтянулась на руках и уже через секунду была на чердаке. С него ловко, как кошка, выбралась на крышу. Отважно побалансировала на карнизе, потом спрыгнула в высокую траву и побежала к сараю. У самого входа она сшибла незнакомого мальчишку — тот стоял, прижавшись ухом к щели в досках, и внимательно слушал:

— Ты что делаешь? Попался! — Женька крепко ухватила мальчишку за шиворот и завопила, задрав голову: — Эй, наверху! Вылезайте! Я шпиона поймала!

Ее втащили внутрь сарая следом за перепуганным мальчишкой.

Один из ребят — Сима Симаков — оглядел пленного и повернулся к Тимуру:

— Видал? Пока мы тут добро делаем — кому дровишек наколем, кому воды принесем, кому цветочки на клумбе окучим — хулиганье к нам лазутчиков засылает!

— Таково наше предназначение — делать добро! Если мы хотим быть братством, то должны соблюдать устав. Ты же сам читал в старинной книге, — возразил Тимур.

— Вы вспомните, откуда эта книга взялась? Колокольников притащил из дедовой библиотеки! — не унимался с виду волевой паренек. — На его деда еще два раза посмотреть! У них в альбоме фотоснимок есть, где бывший доктор Колокольников стоит рядом с адмиралом Колчаком!

Колокольников-внук примирительно махнул рукой.

— Этот снимок сделали задолго до революции. Дедушка был членом Географического общества, и Колчак тоже. Если хочешь знать, Колчак не всегда был белогвардейцем, он сначала Арктику исследовал, как Папанин!

— За такие сравнения по морде недолго схлопотать, — насупился Сима. — Вообще, я считаю, наше дело — солдатское! Бой, строй, с горном, с барабаном…

— Он хочет сбежать и японцев в Маньчжурии бить, — объявил Гейко.

— С японцами Красная армия без сопливых справится, — фыркнула Женька, — а всем командирам строго-настрого велели гнать таких ретивых малолеток в три шеи!

— Ты-то откуда знаешь?

— Оттуда! Отец сказал, приказ особый есть. Мой папа — командир дивизиона. Понял?

— А мой — комкор! Он старше твоего по званию, ясно? Он закончил Академию при Генштабе и говорит, что делать добро — была ошибочная стратегия.

— Тогда какая безошибочная?

— Бороться со злом!

— Какая разница? — пожал печами Тимур.

— Разница такая, что, если мы их первыми не отлупцуем, они от нас мокрого места не оставят, — посерьезнел Симаков и кивнул на незадачливого лазутчика. — Надо вот этого малого допросить как следует, устроить на них засаду, по одному выловить и взгреть!

— Получится, мы ничем не лучше ихнего брата — урки, — заключил Гейко. — По справедливости, надо сперва им объявить войну — как честные и благородные рыцари!

Дюжина ребят, собравшихся в старом сарае, подняла шум и гам, кое-кто уже готов был подкрепить собственную правоту крепким кулаком. Коля без устали колотил молотком по оторванному велосипедному звонку, призывая к тишине, Тимур едва успевал растаскивать дерущихся, но толку выходило мало. Тогда Женька сорвала со стены арбалет, прицелилась и отправила короткую стрелу со стальным наконечником прямиком в веревку, на которой болтались пустые бутылки. Начитанный Коля Колокольников гордо именовал это нехитрое шумовое приспособление «система звукового оповещения».

Женька сама удивилась, как легко и ловко вышло! Стрела перебила веревку, бутылки упали и разбились, с пронзительным звоном брызнули в разные стороны осколки стекла. Ребята разом примолкли и удивленно смотрели на решительную командирскую дочку.

— Тихо, все! — Женька строго сдвинула брови на манер старшей сестры и для убедительности топнула ногой. — Надо проголосовать и написать этой хулиганской банде ультиматум! Настоящая война всегда начинается с ультиматума.

Желающих поспорить с девочкой в буденовке не нашлось, чердачное «братство» приступило к составлению означенного документа.

Негодный мальчишка сбежал из дома вместе с приятелями!

Арман не пытался его остановить — приходилось беречь силы.

Ночь поможет ему — тьма за окном была плотной, почти осязаемой. Но вдруг глаза наполнились резкой болью — крыша дома на противоположной стороне улицы озарилась невидимыми смертными лучами. Он напряг зрение — по карнизу крыши скользил девичий силуэт. Наивное, глупое дитя спешило сразиться с тьмой, не сознавая собственной силы!