Книга Пятый угол - Йоханнес Марио Зиммель

Памятный ужин прошел в тот же вечер 31 августа 1939 года в отдельном кабинете гостиницы.

— Уникально, — сказал генерал после основного блюда, вытирая губы салфеткой.

— Фантастика, — вторил полковник.

— Самым лучшим был суп из устриц. Такой вкусноты я еще никогда не ел, — объявил генерал.

— Небольшой секрет, — сказал Томас, — выбирайте только крупные устрицы в серых раковинах, господин генерал! При этом раковины должны быть закрытыми.

Кельнер принес десерт. Томас поднялся.

— Спасибо, это я сделаю сам.

Он зажег небольшую спиртовку и объявил:

— Будет взбитый лимонный крем с вишнями.

Из одной миски он извлек консервированные вишни, сложил их в маленькую медную сковороду и подогрел на спиртовке. После этого он полил вишни французским коньяком и какой-то прозрачной, как вода, жидкостью. Все смотрели с напряжением. Полковник Симеон даже приподнялся.

— Что это? — спросил генерал, указывая на прозрачную жидкость.

— Высокопроцентный алкоголь, химически чистый, из аптеки. Это нужно для возгорания.

Ловким движением Томас перекинул пламя на вишни. Взметнулось шипящее и брызгающее голубое пламя, оно сверкало, дрожало и, наконец, погасло. Наш друг элегантно распределил горячие фрукты на порциях крема.

— А теперь, — сказал Томас, — обсудим нашу проблему. Думаю, что решение есть.

Ложечка в руке генерала звякнула о стекло:

— Бог мой, да говорите же!

— Господин генерал, вы сетовали на поведение определенных кругов — вишни превосходны, не правда ли? — стремящихся обогащаться даже на страданиях Франции. Могу вас утешить: подобные круги есть в любой стране. Господа хотят зарабатывать. Как — им наплевать. И когда все рушится, они забирают свои денежки и драпают. А маленькие люди остаются ни с чем, — Томас зачерпнул ложечкой крем. — Кажется, несколько кисловат. Нет? Дело вкуса. Итак, господа, мы сможем оздоровить финансы французской секретной службы за счет этих алчных негодяев, для которых понятие «отечество» — пустой звук.

— Но как? Что вам для этого нужно?

— Американский диппаспорт, бельгийский паспорт и срочные распоряжения министра финансов, — скромно сообщил Томас Ливен. Это был вечер 31 августа 1939 года.

10 сентября 1939 года в прессе и по радио было обнародовано следующее постановление:

ПРЕЗИДЕНТСКИЙ ДЕКРЕТ

В военное время вывоз капиталов, обменные операции, трансакции, торговля золотом запрещаются или регламентируются.

Статья 1. Вывоз капиталов в любой форме возможен только с разрешения министра финансов.

Статья 2. Все без исключения разрешенные операции с валютой должны осуществляться только через Банк Франции или иной кредитный институт, уполномоченный министром финансов…

Содержались и иные распоряжения относительно золота и валюты, а в заключение — драконовские штрафы за нарушения. Декрет подписали президент республики и министры кабинета.

9

Скорый поезд, отправлявшийся точно по расписанию в 8.35 утра 12 сентября 1939 года из Парижа, увозил в Брюссель молодого американского дипломата. На нем был костюм, какие носят английские банкиры, при нем большой черный чемодан из свиной кожи. Контроль на франко-бельгийской границе был очень строгим. Служащие по обе стороны тщательно проверили паспорт молодого ухоженного господина Уильяма С. Мерфи, официального курьера американского посольства в Париже. Его багаж не досматривали.

По прибытии в Брюссель американский курьер, который в действительности был немцем по имени Томас Ливен, остановился в гостинице «Рояль». В рецепции он предъявил бельгийский паспорт на имя Армана Деекена. В течение следующего дня Деекен, он же Мерфи, он же Ливен накупил долларов на три миллиона французских франков. Эти деньги он достал из черного чемодана свиной кожи, положив на их место доллары. Три миллиона франков, составивших первоначальный капитал, он позаимствовал из своего небольшого банка. Он чувствовал себя обязанным кредитовать французскую спецслужбу…

Из-за событий в мире международный курс франка упал на 20 процентов. Во Франции частные лица из-за панического страха перед дальнейшим обесцениванием франка старались скупать прежде всего доллары. Поэтому котировки доллара в течение нескольких часов там астрономически выросли. Но не в Брюсселе. Здесь можно было приобрести доллары по значительно более дешевому курсу, поскольку бельгийцы не были заражены страхом французов перед войной. Они были твердо уверены: «Мы сохраним наш нейтралитет, второй раз немцы ни при каких обстоятельствах не нападут на нас».

Вследствие оперативных мер французского правительства, запретившего вывоз капиталов, заграница не была наводнена франками и курс французской валюты, как и ожидал Томас, несмотря ни на что, держался более или менее стабильно. И это обстоятельство было, так сказать, сердцевиной всей операции…

С чемоданом, набитым долларами, Томас Ливен под именем Уильяма С. Мерфи вернулся в Париж. В течение нескольких часов драгоценную валюту у него буквально рвали из рук, причем именно те самые богачи, стремившиеся побыстрее увезти свое состояние в безопасное место, бросив на произвол судьбы свою родину. Томас Ливен заставлял их платить за такое гнусное поведение двойную и даже тройную цену.

На своей первой поездке он заработал себе лично 600000 франков. Теперь Уильям С. Мерфи возвращался в Брюссель, имея в дипбагаже уже пять миллионов франков. Операция повторилась, доходы росли. Неделю спустя между Парижем и Брюсселем, а также между Парижем и Цюрихом курсировали уже четыре господина с диппаспортами. Они вывозили франки и ввозили доллары. Две недели спустя число участников акции возросло до восьми.

Общее руководство осуществлял Томас. Благодаря своим связям он позаботился о том, чтобы валютный источник в Брюсселе и Цюрихе не иссякал. Предприятие теперь приносило прибыли, исчислявшиеся миллионами франков.

Потухшие глаза офицеров французской секретной службы заблестели, в них робко засветилась надежда и благодарность, как только Томас Ливен начал переводить ей все более крупные суммы. Между 12 сентября 1939 года и 10 мая 1940 года, днем германского нападения на Бельгию, оборот Томаса Ливена достиг 80 миллионов франков. За вычетом дорожных расходов и комиссионных в размере 10 процентов его чистая прибыль, переведенная в доллары, составила 27730 «зеленых». Провалов не было, если не считать одного небольшого происшествия…

2 января 1940 года Томас Ливен возвращался — в который именно раз, он и сам не помнил, сбился со счета — вечерним поездом из Брюсселя в Париж. На пограничной станции Фэньи поезд стоял дольше обычного. Томас, слегка обеспокоенный, хотел было пойти выяснить причину, как дверь купе распахнулась и показалась голова начальника французской пограничной службы, крупного мужчины, которого Томас частенько видел раньше. Он деловито проговорил: