Книга Яд дракона - Лоуренс Уотт-Эванс

Его слова удивили Ролинора.

— Не едят?

— Нет. Время от времени поступают донесения о растерзанных телах, от которых осталась всего лишь половина, но причина заключается в том, что их разъедает яд. Драконы являются волшебными существами и не нуждаются в пище. Они убивают, потому что им доставляет удовольствие убивать.

— А если попробовать убедить их не делать этого?

— Лорд Энзит попытался. Несколько веков назад он заключил с ними сделку, по условиям которой они обещали не причинять вреда людям — однако каждые несколько лет или десятилетий гибла какая-нибудь деревня или маленький городок. Они просто не в состоянии удержаться. С моей точки зрения, это зло, требующее уничтожения.

— Возможно, если все ведут себя одинаково.

— Все, кого мы когда-либо встречали, вели себя одинаково.

— А если некоторые из них прячутся в пещерах и успешно сражаются с искушением убивать людей? А мы их просто не встречали?

— Если это так, мы их никогда не найдем, а значит, и не причиним им вреда.

— Однако вы продолжаете считать, что люди не должны становиться обладателями сердца дракона.

— Ах, вот в чем дело! Я никак не мог понять, почему вы защищаете наших древних врагов. Вы представляете себе жизнь длиной в тысячу лет… весьма привлекательная концепция, разумеется, — а потом надеетесь произвести на свет мирное, добродушное существо, а не злобное кровожадное чудовище.

— Ну… да.

Арлиан покачал головой:

— Я не верю в добродушных драконов. Те, которых я видел, несли людям разрушения, боль и зло. И я считаю, что такова их природа.

— Не могу сказать, что вы меня убедили, милорд.

— Что поделать.

— Драконы изгнали дикое волшебство, демонов и чародеев из Земель Людей — разве это не достойно уважения, разве это не благородный поступок?

— Во-первых, если такое и в самом деле произошло, с тех пор миновало несколько тысяч лет, и все сведения о тех событиях, дошедшие до нас, наверняка сотни раз перевраны. Откуда нам знать, что легенды говорят правду? Вы считаете, что драконы облагодетельствовали людей — вероятно, так научили вас ваши родители, а вот мои утверждали, что нас спасли боги и, прежде чем умереть, изгнали из наших земель хаос.

Во-вторых, я полагаю, что драконы сделали это, если сделали, вовсе не из альтруистических соображений, а чтобы уничтожить любую угрозу своему царствованию.

— И тем не менее человечество выиграло.

— Да, получилось, что выиграло. В землях за Границей царит безумный хаос, и нам всем повезло, что мы живем в Землях Людей, а не являемся рабами в Тирикиндаро или членами кланов Аритейна, которые вынуждены прибегать к помощи железных или серебряных оберегов. Но я все равно не считаю, что за это мы можем простить драконам зло, которое они нам причиняют.

Ролинор не смог придумать, что ответить, и Арлиан воспользовался его молчанием, чтобы перебраться на место возницы рядом с Вороном и спросить его о погоде и дороге. На скамье помещалось только двое, и Ролинор остался наедине со своими возражениями.

На ночлег расположились возле дороги, и Ролинор снова начал изводить Арлиана рассуждениями о том, что драконы могут быть благом для человечества, а герцогу следует проявлять больше мудрости в выборе придворных и обращать внимание на их происхождение, а не на сладкозвучные речи. Арлиан заявил, что ужасно устал, и рано отправился спать.

Следующий день был не лучше, а небольшое пространство фургона не давало уединения. Арлиан, которому просто некуда было деваться от лорда Ролинора, страшно от него устал и вскоре отчаянно жалел, что они не взяли с собой еще один фургон, где он мог бы скрыться от надоедливого герцога. Когда примерно через месяц они добрались до Вестгарда, весеннее солнышко уже растопило снег, а Арлиан так невыносимо скучал, что перестал следить за молодым человеком и беспокоиться, что он может предпринять новую попытку добыть яд.

Арлиан убедил себя, что, поскольку Ролинор во время путешествия держался скромно и не проявлял интереса к драконьему яду, наблюдать за ним больше нет необходимости. На самом же деле Арлиан страшно устал от высокомерия Ролинора, его дурацких рассуждений о природе драконов, а также полном помешательстве на генеалогии и дворцовых интригах; ему хотелось как можно быстрее избавиться от юного лорда.

Поэтому, когда они въехали под мелким холодным дождем мимо выстроившихся в ряд деревянных катапульт в Вестгард, Арлиан сказал:

— Я остановлюсь в своей собственной гостинице, милорд, чтобы просмотреть книги. Не сомневаюсь, что вы не захотите здесь задерживаться. Почему бы вам не отправиться прямо в Мэнфорт, где вы сможете доложить герцогу, что мы скоро прибудем и что наш отряд остался в Этиниоре? Хотя у нас нет для вас лошади, вы без проблем доберетесь туда пешком, тем более что дождь растопил весь снег на дороге.

— С удовольствием выполню ваше поручение, милорд, — поклонившись, ответил Ролинор.

Вид у него был исключительно довольный, и Арлиан подумал, что юноша, по-видимому, устал от него не меньше.

Когда Ворон остановил фургон, Ролинор сидел внутри, где собирал свои вещи. Через несколько минут Арлиан помог ему выбраться наружу и поудобнее устроить на спине дорожные сумки. Затем, помахав на прощание рукой, юный аристократ, не обращая внимания на дождь, зашагал на восток.

Арлиан некоторое время смотрел ему вслед, а потом пробормотал, обращаясь к Ворону:

— Я редко испытывал такую сильную радость, глядя, как кто-то уходит.

— Знаешь, при обычных обстоятельствах я не стал бы добровольно искать его компании, но меня он раздражал не так сильно, как тебя, — ответил Ворон, когда, кутаясь в плащи, чтобы хоть как-то защититься от дождя и холода, они шли к Новой Гостинице.

Арлиан купил в Этиниоре новое перо на шляпу, но оставил в фургоне, чтобы его не испортила отвратительная погода. Без пера, в плотно запахнутом плаще, он, как и его спутник, был с головы до ног в черном.

— Если он не пытался убедить меня в том, что я должен пощадить парочку драконов, то рассуждал о мелких и совершенно дурацких придворных интригах, которые затеваются в борьбе за власть в Мэнфорте, — запротестовал Арлиан. — Более скучной темы придумать невозможно.

— Да, он помешался, — сказал Ворон, — совсем как ты. А причина конфликта в том, что вы помешались на разных вещах.

— Как же ты терпел нас обоих — если неразделенное помешательство столь же невыносимо для тебя, сколь и для меня?

— Легко. Я ведь не помешан ни на чем, мне было интересно вас слушать — обоих. Но что еще важнее: большую часть времени я просто вас игнорировал. Я научился изображать вежливое внимание, а сам в такие моменты вспоминаю, что ел на ужин накануне вечером, или что сказала мне Капля в день нашей свадьбы, или еще что-нибудь.