Книга Повеса и наследница - Маргерит Кэй

— Раз вы так уверены, ставки следует немного поднять. Сыграем в фанты.

— Все зависит от того, что вы пожелаете.

— Надеетесь, что я произнесу слово «поцелуй», но ведь вы можете и не угадать.

Его улыбка была неотразима.

— Чего же вы хотите? — поинтересовалась Серена.

— Локон ваших волос. Чтобы не забыть о проведенном здесь времени.

Николас поразился своему странному желанию, однако удивился еще больше, когда Серена согласилась.

— Договорились, — сказала она, передавая ему карты.

При этом в ее глазах появился блеск, который должен был насторожить его.

Они сыграли уже несколько робберов, и стало ясно, что Серена не хвасталась, утверждая, что умеет играть в карты. Николас все время проигрывал.

— Ладно, подведем итог… а ну-ка посмотрим.

Серена подсчитана и показала ему свои записи.

— Проклятье! Я никогда не проигрывал с таким разрывом. Вы точно подсчитали?

— Вне всякого сомнения, — довольно ответила Серена. — А теперь расплачивайтесь.

Она открыла ридикюль, достала ножницы для выкройки и торжествующе помахала ими перед его носом.

Николас с тревогой провел рукой по своим аккуратно постриженным волосам:

— Дайте мне ножницы, я сам отрежу.

Серена покачала головой:

— Николас, трофеи достаются победителю. Как вы там говорили? Я никогда не играю, если не в состоянии заплатить возможный долг?

— Вам это доставляет удовольствие.

Серена кивнула с серьезным видом, но в ее глазах играли насмешливые искорки.

Николас хотел выхватить у нее ножницы, но она быстро спрятала их за спиной.

— Встаньте на колени передо мной, мистер Литтон, — скомандовала она. — Мне не хотелось бы испортить вам прическу.

Опускаясь на колени, Николас продолжал смотреть. Серене в глаза, в уголках его губ появилась озорная улыбка, в его глазах отражалась ее радость.

— Мадемуазель, вы еще пожалеете об этом.

— Не думаю. Ведите себя смирно.

Она склонилась над его головой. Платье Серены коснулось лица Николаса, он оказался в опасной близости от ее бедер. Его бросило в жар.

— Я же говорил, что вы пожалеете об этом, — игриво сказал Николас. Его голос заглушила ткань ее юбки. — Я нахожу такую позу восхитительной.

Серена застыла. Неужели она почувствовала его дыхание сквозь юбки? Она щелкнула ножницами, и в ее руке оказался локон шелковистых черных волос.

— Вот и все, теперь можете вставать, — выдавила она, затаив дыхание.

Николас поднял голову и одарил ее такой улыбкой, что у нее чуть не подкосились ноги.

— Почему бы вам не опуститься рядом со мной?

О боже, как здесь хорошо!

— Что там такое?

— Последняя летняя роза, цветущая в одиночестве. Я только что вспомнил, это слова из песни. Вот где это. Идите сюда.

— Очень смешно. Вставайте.

— Нет, я говорю серьезно, — ответил Николас. — Смотрите.

Серена осторожно опустила локон волос в свой ридикюль вместе с ножницами и встала на колени рядом с ним. Николас взял Серену за плечи и показал в сторону камина. Две панели, украшенные тонкой штукатуркой, заполнили пространство по обе стороны камина и книжных шкафов. На одной панели мужчина держал в руке стебель цветка. На противоположной панели была изображена могила, вокруг и поверх которой были рассыпаны лепестки.

— Как прекрасно!

Серена от волнения захлопала в ладоши.

— Последняя летняя роза. Мелисса часто пела ее, чертовски грустная штука, но она щекотала нервы моему отцу. Отец знал поэта, написавшего эту песню, задолго до того, как она была положена на музыку. Не пойму, почему я вспомнил о ней только сейчас. Вперед, документы ваши. Посмотрим, сможете ли вы найти задвижку.

Панели были небольшие, они начинались у пола и достигали человеческого роста. Серена осторожно ощупала края панели справа, дрожащими пальцами искала, нет ли какой-нибудь щели или механизма, но ничего не обнаружила. Серена предприняла еще одну попытку. Ничего. Она разочарованно отступила.

— Может быть, задвижка на другой панели. Давайте я посмотрю.

Николас подошел к Серене, опустился на колени рядом с панелью, на которой был изображен молодой человек со стеблем цветка. Следуя примеру Серены, он ощупал панель. Затем внимательно изучил стебель, который не примыкал к штукатурке под ним. Николас осторожно повернул его. Стебель сдвинулся с места. Гроб с розовыми лепестками подался назад — в стене открылась пустота. Серена увидела небольшой пакет, опечатанный красным сургучом, на нем вы цветшими чернилами было выведено чье-то имя.

Серена протянула руку к пакету. Филипп Стамп, его последняя воля и завещание. Имя ее отца выделялось на бумаге плавными буквами. Серена была на грани обморока и с трудом поднялась.

Николас налил ей немного бренди:

— Присядьте, выпейте это.

Серена выпила и закашлялась, когда напиток обжег ей горло. Затем она выпила еще, наслаждаясь успокаивающим действием бренди.

— Извините, я была потрясена, увидев его имя, вот и все. Теперь мне уже лучше.

Николас был поражен не меньше, убедившись, что эти бумаги действительно существуют. Вообразив, что за этим последует, Николас проклинал себя, ведь его поспешность привела к тому, что Серене больше нет смысла оставаться здесь, а ему не хотелось отпускать ее. Пока не хотелось.

Серена вертела в руках небольшой пакет с документами, но не стала открывать его.

— Мне дозволено узнать, что в этих документах?

Серене очень хотелось рассказать ему обо всем, но поступить так значило бы поставить точку в отношениях между ними, а ей этого не хотелось. Пока еще рано говорить об этом.

— Завещание моего отца, — неохотно призналась Серена, — и бумаги, подтверждающие мою личность.

— Похоже, вы не слишком рады тому, что нашли их.

Серена взглянула на него.

— Однако я надеюсь, что вы этому рады. Это означает, что мне больше не придется злоупотреблять вашим временем.

— Вам обязательно уезжать прямо сейчас?

— Я должна.

— Я не об этом спросил.

— Я знаю.

Николас хмуро смотрел в окно.

— Отложите отъезд на пару дней, тогда я сам смогу поехать вместе с вами. К тому времени я получу известия о состоянии здоровья моего противника на дуэли, за два дня мне удастся познакомить вас с этой местностью. Вы ездите верхом?

— Да, но…

— Хорошо. Завтра мы совершим верховую прогулку, — решительно заявил он.