Книга Заложники дьявола - Фридрих Незнанский

— Так вот это и есть плохая примета! У меня и правда на брелке куча ключей, есть похожие… Я Шурика сто раз просила пометить квартирный какой-нибудь краской, но до тех пор ни разу и так не путала!

— В жизни не слышала о такой примете, да еще и плохой! — сердито произнесла Екатерина. — Не сходи с ума, это у тебя от беременности воображение обострилось, ты раньше суеверной не была! И вообще, все приметы — чушь, бабушкины сказки!

— А сны?

— Тем более!.. А что там со снами?

— Мне уже несколько раз огонь снился, как будто Турецкий в него прыгает, вроде как за кем-то или за чем-то…

— Ну и дурочка! Огонь снится исключительно к горячей любви!

— Правда?.. — Ирина с надеждой посмотрела на подругу. — Ох, Кать, надо позвонить, я тебе сейчас телефон дам… У меня руки дрожат, где он?..

— Опять двадцать пять! — с нарочитым раздражением сказала Екатерина. — Давай говори, кому звонить-то?

Она взяла с тумбочки Иринин мобильный и вопросительно уставилась на подругу.

Ирина Генриховна, секунду поколебавшись, кивнула:

— Знаю кому! У меня есть прямой телефон в кабинет Меркулова, мне почему-то кажется, что Шурик… если все в порядке… Мне кажется, он там… — Кажется ей… Ладно, псих на палочке, говори номер!

— Если Костя возьмет трубку, скажешь, что это я…

— Слушай, — неожиданно удивилась Катя, — а почему бы тебе вместо этого не позвонить самому Турецкому? У него ж мобильный!..

— Он его еще вчера отключил.

— Так наверняка же успел включить раз сто?..

— Кать, ты его не знаешь, — вздохнула Ирина Генриховна. — Если он отсюда вылетел на полной скорости как сумасшедший, значит, его и правда по работе вызвали. Что-то стряслось! А в таких случаях он свой аппарат отключает автоматически… Хочешь проверить?

— Хочу!

— У меня там в записной книжке под кодовым словом «Турецкий» есть его номер — проверяй…

Ирина Генриховна демонстративно отвернулась к окну, пока ее немало рассерженная подруга манипулировала с аппаратом.

— Ну что? — поинтересовалась Ирина примерно через полминуты — Убедилась? Наверняка недоступен…

— Все мужики сво… Извини, конечно! — буркнула Катя. — И говори наконец мне номер этого вашего Меркулова! Вот увидишь, все с ним в порядке, я имею в виду не Меркулова, а твоего припадочного Турецкого… Алле?.. Константин Дмитриевич? Здравствуйте! Это Ирина… Не узнали?.. Что ж, значит, мы с Шуриком наконец разбогатеем!..Катя хихикнула и вложила мобильник в руку заметно оживившейся Ирине.

2

Несмотря на длительное знакомство, отношения Александра Борисовича с подругой жены Катей никогда нельзя было назвать безоблачными. Не то чтобы Екатерина ему не нравилась. Скорее, причина крылась, во-первых, в том, что не нравился он ей, во-вторых, при целой массе несомненных достоинств Екатерина категорически не была женщиной его плана.

Тем более неловко чувствовал себя Турецкий, на всех парусах примчавшийся к Ирине после ее звонка к Меркулову, когда обнаружил, что оправдываться ему придется в присутствии Кати. То, что он лепетал жене по телефону, когда та застукала его в кабинете Меркулова, в счет не шло: не настолько Иринка легковерна, чтобы принять версию, будто ее супруг умчался на всех парах из больницы, забыв попрощаться или хотя бы предупредить, исключительно по причине того, что его вызвал шеф… Да и фингал на физиономии говорил сам за себя…

— Иришка, прости меня, дурака… — При виде Кати, с самым суровым видом стоявшей у окна в позе статуи Командора, его порыв тут же подзахлебнулся. Но ничего не поделаешь, продолжать-то надо было! — В общем, я… Словом, я… — Словом, ты, как обычно, во что-то ввязался, — вздохнула Ирина Генриховна, лежавшая на кровати и оттого казавшаяся совершенно беззащитной.

— Не совсем… Понимаешь, мне нужно было присутствовать на суде, а тут… Словом, подсудимый попытался сбежать и…

— Шурик, — глаза Ирины Генриховны сердито сверкнули, — если ты попытаешься меня обмануть, заранее предупреждаю: бесполезно… Твоя физиономия свидетельствует против тебя! Кроме того, телевизор я тоже смотрю, а складывать два и два пока что не разучилась!

— Что ты имеешь в виду? — пробормотал Турецкий, покосившись на продолжавшую осуждающе молчать Катю. Уж лучше бы набросилась на него на пару с женой!..

— Просто я наконец догадалась, каким именно делом вы занимались с Грязновым столько времени!.. А вчера и позавчера по всем каналам только и речи было, что о поимке опасного преступника Павла Садовничего! Цезарь твой ведь Садовничий?.. Я, как только увидела, что тебя нет, сразу про наш разговор вспомнила… Ох, Шурик! Если бы ты знал, как я от этого всего устала!..

В голосе Ирины послышались слезы, а Катя немедленно с видом заботливой родственницы — куда более заботливой, чем преступный муж — ринулась к подруге:

— Иришка, успокойся! Сейчас же! — Она повернулась к Турецкому, все еще виновато переминавшемуся на пороге. — Позови медсестру, Саша, ей нужен укол! И, дождавшись, когда Александр Борисович выскочит из палаты, покачала головой. Турецкий страшно удивился бы, доведись ему услышать, что именно произнесла в его отсутствие Катя:

— Ирка, ты явно перегибаешь палку… В конце концов, ты ведь знала, за кого замуж идешь?.. Ну не смотри на меня такими круглыми глазами! Помнишь, за мной начал ухлестывать этот красавчик — приятель твоего мужа, его коллега? Как его… Видишь, уже не помню даже, как зовут! А ведь он мне нравился… Правда нравился!.. Но я подумала и поняла: никогда в жизни мои чувства испытания его профессией не выдержат! Слава богу, успела тогда уже на вас насмотреться…

— Катька, я устала! — с горечью выдохнула Ирина. — Говоришь, успела насмотреться на нас? Ну а мне не на кого было «насматриваться», влюбилась в него как глупая коза, и вот… А сейчас я просто не в состоянии продолжать трястись за него изо дня в день… Завтра у него, между прочим, отпуск кончается…

— Сама говорила, большая часть его работы теперь — сплошная возня с бумагами!..

— И это чистая правда! — произнес Турецкий, объявившийся в этот момент на пороге в обществе медсестры. — Иринка, милая, я готов дать тебе страшную клятву, что, пока ты не родишь, из своего кабинета не буду выходить в течение восьми часов ежедневно! И заниматься исключительно чем-нибудь безопасным, включая общественные нагрузки, не имеющие отношения к уголовке!.. — Ты мне такие клятвы уже сто раз давал, — вздохнула Ирина Генриховна, а Катя, коротко переговорив с медсестрой и отослав ее за лекарством, тут же напросилась в свидетели:

— А при мне — впервые! — сообщила она. — И пусть только попробует нарушить слово… Кстати, если не секрет, хотелось бы знать, какими такими общественными нагрузками ты собрался заняться? Насколько я понимаю ситуацию, погоню за сбежавшим преступником в твоем понимании, Турецкий, тоже вполне можно назвать общественной нагрузкой, поскольку в служебные обязанности помощника генпрокурора она явно не входит?