Книга Пылающие души - Патриция Хэган

Она смутно осознавала, что в каюте появились люди; их голоса сливались и слышались словно издалека. Мужской голос произнес:

– Да, у нее жар. Должно быть, это лихорадка – она всегда вспыхивает внезапно. Нам остается только согревать ее и кормить бульоном, чтобы она не умерла от истощения…

Голос умолк. Больше Джулия не слышала ничего, кроме оглушительного рева в ушах, который с каждой секундой нарастал, мучая ее. Дрожь прекратилась, тело вновь окатила жаркая волна, от которой Джулия чуть не задохнулась. Она пыталась удержаться на плаву в огненном море, замирая от страха и понимая, что в любую минуту пламя способно поглотить ее.

Незримая рука протянулась из темноты, чтобы избавить ее от страданий, и Джулия в отчаянии схватилась за нее, переполненная благодарностью за спасение…

Глава 5

Невидимые гигантские пальцы разжались, отпуская ее. Джулия оказалась на свободе. Она вернулась в мир. Открыть глаза ей удалось не сразу. Ее не покидала слабость – физическая и душевная, словно после долгого и трудного путешествия.

Где же она теперь?

Осознание пришло не сразу. Корабль… плывущий к Бермудам… а затем – путешествие в Англию и свадьба… ее каюта… нет, это вовсе не ее каюта! Помещение, в котором очутилась Джулия, было просторнее и иначе обставлено. Она лежала на широкой и длинной кровати, вместо одного иллюминатора напротив было два. Вдоль противоположной стены стоял большой письменный стол, заваленный бумагами. Присмотревшись, Джулия поняла, что это какие-то схемы и карты.

Обеденный стол, два стула, фонарь, висящий на крюке, вбитом в потолок. Скромная, почти аскетическая обстановка.

Откинув чудовищно тяжелое одеяло, Джулия села и чуть не упала от слабости, попытавшись спустить ноги на пол из грубо оструганных досок. Корабль не стоял на месте; Джулия чувствовала, как его нос рассекает волны. Значит, до порта они еще не добрались. Но почему-то Джулии казалось, что ее беспамятство продолжалось немыслимо долго.

Она с отвращением заметила, что ее муслиновая ночная рубашка испещрена пятнами, а грязные волосы спутались.

Лишь после нескольких попыток ей удалось выпрямиться на дрожащих ногах. Сделав шаг, Джулия уставилась на свое отражение в зеркале. Глаза ввалились, стали мутными, под ними появились темные круги. Лицо казалось болезненно бледным, опухшие губы потрескались. От этого зрелища Джулию передернуло.

Дверь открылась. От неожиданности Джулия пошатнулась, потеряла равновесие и начала падать, но Дерек Арнхардт вовремя поддержал ее, схватив за локоть.

Он улыбался, а в его глазах сквозила тревога.

– Наконец-то вы пришли в себя! Позвольте, я помогу вам лечь в постель. Вы слишком слабы, так что вставать пока не стоит.

Джулия покорно позволила уложить себя в постель, но пока Дерек укрывал ее, разразилась градом вопросов:

– Где я? Почему я не в своей каюте? Как долго я проспала? Он едва заметно усмехнулся:

– Вы не просто спали, а перенесли вспышку лихорадки, притом довольно серьезную. Вы перепугали всех нас. За вами ухаживали мать и добрый доктор Джеккинс, пока недуг не свалил их обоих. Я решил, что будет лучше объявить карантин, и поскольку не мог доверить заботу о вас никому другому, то перенес вас сюда. Это моя каюта.

Затем он поспешил заверить Джулию, что ее мать не настолько больна, чтобы нуждаться в постоянном присмотре.

– Когда я сообщу ей, что кризис миновал, она навестит вас. А мы уже опасались, что вы не поправитесь. – Он подмигнул. – Какая жалость, если бы нам пришлось отправить вас за борт, на корм рыбам! Впрочем, я был готов позавидовать им: не каждому достается такой лакомый кусочек.

Внезапно Джулия вспомнила ночь на палубе, нападение Шеда Харки, разговор с капитаном Арнхардтом и его поцелуй. Она почувствовала, как ее лицо вспыхнуло при воспоминании о неожиданном приливе страсти. Но как ни странно, враждебности к капитану она не испытывала. В конце концов, он ведь спас ей жизнь.

– Как скоро мы доберемся до Бермудских островов? – спросила Джулия, невольно пытаясь поправить спутанные волосы. – Я доставила вам столько хлопот, что вы, должно быть, будете счастливы избавиться от меня.

– Мы пробудем в море еще несколько дней. Да, я вздохну с облегчением, доставив на Бермуды вас и вашу мать. Кстати, ваша служанка-негритянка тоже была больна, но насколько мне известно, она уже поправляется.

Джулия кивнула:

– Спасибо вам за помощь… и заботу.

– При иных обстоятельствах я был бы несказанно рад вашему обществу, однако вы – беспокойная подопечная. А теперь я попрошу кока принести вам что-нибудь перекусить. Вероятно, вы проголодались. Мне никак не удавалось напоить вас бульоном.

Джулия пробормотала, что охотно съела бы что-нибудь, а когда наконец осмелилась поднять на капитана глаза, то обнаружила, что его торс обнажен. Никогда прежде ей не доводилось видеть мужчину, излучающего такую силу. Несмотря на слабость, Джулия с трудом подавила желание коснуться широкой мускулистой груди капитана.

Волна раскаяния окатила ее, как только Джулия поняла, что в присутствии капитана вновь ощущает знакомое тепло внизу живота.

Он склонился над ней, и Джулия замерла, уверенная, что он вновь поцелует ее. Но вместо этого Дерек дотронулся сухими губами до ее лба, выпрямился и произнес:

– Да, жара больше нет. Когда я был ребенком, мама часто касалась губами моего лба, проверяя, не захворал ли я. – Он улыбнулся.

– Ваша мама? – недоверчиво повторила Джулия. – Признаться – , капитан, я не в силах представить вас ребенком на руках матери. Для меня вы навсегда останетесь жестоким, властным мужчиной, переполненным горечью и ненавистью.

– Уверяю вас, Джулия, у меня действительно была мать. – Арнхардт слегка приподнял бровь. – Я и впредь намерен звать вас по имени, и надеюсь, что вы простите мне эту фамильярность. В конце концов, в бреду вы многое рассказали о себе, и, нравится вам это или нет, мы стали ближе. – Он продолжал: – Как я уже сказал, у меня были и мать, и отец. Я вырос в Уилмингтоне, Северная Каролина; мое детство, детство единственного сына рыбака, было счастливым и ничем не омраченным. Впервые страсть к морю я испытал едва научившись ходить, и даже когда мой отец во время шторма пропал в море, я по-прежнему лелеял заветную мечту – стать владельцем корабля. Моя мечта осуществилась, и я зарабатывал себе на жизнь рыболовным промыслом, пока не началась война. А ныне я контрабандист, успешно прорывающийся сквозь блокаду.

Помедлив, он отвел волосы с лица Джулии неожиданно нежным жестом.

– А еще у меня есть сестра – правда, не знаю, где она теперь. Она рано вышла замуж, вскоре после того, как наш отец пропал, а мать умерла, не вынеся горя. Сельма с мужем отправились на запад, чтобы поселиться где-нибудь в тихом городке. Должно быть, она не раз присылала мне письма, но я не видел их – я уже давно не был дома.