Книга Укороченный удар - Харлан Кобен

По радио играла рок-группа «Мотель», безостановочно повторявшая первую и единственную строчку из высокоинтеллектуальной песни про любовь: «Завяли розы — в глазах лишь слезы». М-м, как трогательно. Примитивно, но трогательно. Группа «Мотель»… Интересно, что с ней стало?

Достав сотовый, Болитар набрал номер. Ответил знакомый голос:

— Шериф Кортер слушает.

— Привет, Джейк, это Майрон.

— Вы неверно набрали номер. Всего хорошего!

— Здорово! Похоже, вечерние курсы актерского мастерства приносят первые плоды.

— Майрон, что тебе нужно?

— Разве друзья не звонят просто так, без повода?

— Так ты звонишь просто так? — уточнил Джейк.

— Да.

— Я безумно счастлив!

— Погоди, это еще не все. Через пару часов буду на твоей территории.

— Господи, пошли мне сил и терпения!

— Может, пообедаем вместе? Я угощаю.

— А Уин с тобой?

— Нет.

— Тогда договорились. От твоего приятеля у меня мурашки по коже.

— Ты ведь даже его не знаешь.

— И слава Богу!.. А теперь говори, что хочешь. Работа не ждет, а я, к твоему сведению, живу только на зарплату.

— У тебя в полиции Филадельфии знакомые остались?

— Конечно.

— Можешь попросить, чтобы тебе переслали материал по одному убийству?

— Убийство свежее?

— Ну, не совсем.

— Когда произошло?

— Шесть лет назад.

— Ты что, свихнулся? Нашел о чем просить!

— Погоди, это еще не все! Жертвой был Александр Кросс.

— Сын сенатора?

— Именно.

— Черт побери, зачем тебе понадобилось его дело?

— Объясню при встрече.

— Меня спросят, зачем и почему.

— Придумай что-нибудь.

— Ну ладно, ладно! Во сколько приедешь?

— Около часа. Я позвоню.

— Майрон, будешь мне должен, по-крупному должен.

— Я же обещал сводить тебя на обед!

Вот и выезд номер шесть. Плата за пользование дорогой почти четыре доллара. Так и подмывало заплатить пошлину и за сине-зеленый «кадиллак», но четыре доллара — жест слишком широкий.

— Мне просто хотелось проехать по магистрали, а не покупать ее, — уточнил Болитар, передавая деньги контролеру.

В ответ ни тени сочувствующей улыбки. Ну вот, начал жаловаться на дорожную пошлину… Потихоньку становишься похожим на своего отца. Это первый признак, а потом, не успев оглянуться, начнешь шипеть на тех, кто включает термостат: мол, электроэнергию нужно экономить.

Дорога в самый шикарный район Филадельфии заняла часа два. В Глэдвине обитают старые состоятельные семьи — те, что ведут родословную со времен первых колонистов. Родословные здесь не менее важны, чем кредитная история.

Дом, в котором выросла Валери Симпсон, поражал роскошью и величием, но уже начал ветшать. Лужайка смотрелась не слишком аккуратно, кустарник в последнее время не стригли, на стенах кое-где облупилась краска, а плющ из нежных побегов превратился в толстый ковер.

Тем не менее поместье казалось огромным. Болитар припарковал свой «форд» так далеко, что чуть было не собрался ехать к дому на рейсовом автобусе. А из парадной двери навстречу вышли детектив Димонт и юный Крински.

Потрясенный до глубины души, Димонт совсем не обрадовался встрече.

— Черт побери, что ты здесь делаешь? — рявкнул он.

— Не знаешь, что стало с группой «Мотель»? — поинтересовался спортивный агент.

— С чем?

— Да, короткая у людей память…

— Болитар, еще раз спрашиваю: что тебе здесь нужно?

— Вчера ты забыл в моем доме трусы, — отозвался Майрон. — Точнее, боксеры, размер тридцать восемь, белые с розовыми кроликами.

Димонт побагровел. Большинство копов — гомофобы, и лучший способ их поддеть — воспользоваться этим недостатком.

— Ты, идиот, не смей играть с моим делом в чертовых мальчишек Харди![12]И психопату яппи передай!

Крински подобострастно захохотал: психопат яппи — вот умора! Старик Ролли удачных прозвищ не забывает.

— Хотя не важно. Дело-то почти закрыто.

— Значит, смогу сказать «я так и знал».

— Скорее обрадуешься, что твой клиент больше не считается главным подозреваемым.

— Конечно, — кивнул Майрон, — вакантное место занял сталкер Роджер Куинси.

Димонт тотчас помрачнел.

— А тебе откуда известно?

— Ну, я же все вижу, все знаю!

— Из этого еще не вытекает, что твой парень чист как стекло. Он точно что-то утаивает, и все это понимают: я, ты и даже Крински. — Крински тут же кивнул, юный мистер Подлиза! — Мы выяснили: звездный теннисист трахался с Валери. Да, да, связь на стороне!

— У тебя есть доказательства?

— Зачем? Мне нужен убийца, а не любовник.

— Ролли, ты просто поэт.

— Да иди ты со своими приколами! Нам некогда.

Копы прошли мимо, и Майрон помахал рукой.

— Приятно было поболтать, Крински.

Болитар позвонил в дверь. Не звонок, а оркестр, играл симфонию Чайковского или что-то в этом роде. Открыл мужчина лет тридцати в розовой хлопковой рубашке от Ральфа Лорена. На подбородке большая ямочка, волосы иссиня-черные, как у Супермена.

— Слушаю вас!

— Я хотел бы увидеть миссис ван Слайк.

Мать Валери вышла замуж во второй раз.

— Сейчас неподходящее время.

— Мне назначено.

— Похоже, вы не расслышали, — проговорил брюнет, надменно растягивая слова, совсем как Уин. — Сейчас неподходящее время.

— Пожалуйста, передайте миссис ван Слайк: пришел Майрон Болитар, — не сдавался спортивный агент. — Она меня ждет, ей звонил Уиндзор Локвуд.

— В данный момент миссис ван Слайк никого не принимает. Вчера убили ее дочь.

— Да, я в курсе.

— Тогда должны понимать…

— Кеннет! — позвал женский голос.

— Не волнуйся, Хелен, я все улажу.

— Кеннет, кто это?

— Никто.

— Майрон Болитар! — прокричал гость.

Кеннет смерил Майрона испепеляющим взглядом, и спортивный агент с трудом сдержался, чтобы не показать язык.