Книга Человек с двойным дном - Владимир Гриньков

Корнышев слушал молча, словно речь была не о нем.

– А без этого вся наша затея теряет смысл, – подытожил Нырков. – Если без этого – тогда стопроцентно надо Клаву выводить из игры.

– И как это будет делаться? – спросил Захаров. – Шрамы, в смысле.

– Надрез, – сказал Нырков. – Потом нитками зашьют медицинскими. Самый обычный шов. Такое даже начинающий хирург сможет проделать.

– А ожоги? – осведомился Корнышев, ни на кого не глядя. – Каленым железом будем жечь?

Руки он сцепил в замок и нервно хрустнул пальцами.

– Это с врачами надо обсудить, – равнодушно пожал плечами Нырков. – Может, и не каленым. У меня вон дочка когда родилась, так на лбу у нее была гемангиома. Пятнышко такое размером с копеечную монету. Так ей холодом выжигали. Минус двести градусов почти. А ожог был прямо как настоящий. Нельзя было без слез смотреть. А потом, позже, сочилось там. И струпья. Натуралистично будет. Клава поверит. Но делать придется под наркозом. Дети до года без наркоза обходятся, а вот со взрослыми не то.

Корнышев снова хрустнул пальцами.

– Пальцами не хрусти, – сказал Потапов. – У твоего двойника такой привычки не было. Так что не надо.

* * *

Шторы на окнах генеральского кабинета были такие плотные, что не понять – день за окном или ночь. Как в казино, где ничто не должно отвлекать игрока. Но здесь не игра, а дело. И настенные часы неслышно отмеряли утекающее время.

Половина второго ночи.

– Все, пора отдыхать! – объявил Захаров.

Утро вечера мудренее. А прошедший день был не из легких.

Все встали. Корнышева генерал выпроводил первым, передал его с рук на руки до сих пор дожидавшимся в приемной крепышам.

– Отоспись, а завтра продолжим, – напутствовал Корнышева генерал.

Корнышев с готовностью кивнул. Его перемещение из Африки в Москву оказалось умопомрачительно стремительным, но и это было лишь прелюдией, и то, что ему предстояло вскоре, пока не укладывалось в голове. С этим новым знанием надо было еще свыкнуться. Переспать.

Захаров закрыл за Корнышевым дверь. Нырков и Потапов стояли перед ним, ожидая начальственного «Вы свободны»! Но не дождались.

– А с вами поработаем, – сказал Захаров. – Садитесь!

И сразу стало ясно, что ночь у них рабочая.

– С Корнышевым будет так, – как о деле решенном сказал Захаров. – Вывозим его в глушь, в поселок Красный. Как бы возвращаем. Но вы теперь не здесь, в Москве, а с ним рядом. Как прикрытие. На него началась охота. Если без прикрытия – он не уцелеет. Я сказал при Корнышеве, что риска для него нет. Соврал, – признался генерал. – Чтобы нервы парню не трепать. На самом деле все очень плохо.

Еще пять минут назад Корнышев сидел здесь, в этом кабинете, наравне со всеми обсуждал подробности предстоящей операции, и у него, да и у некоторых других присутствующих могло сложиться впечатление, что он – равноправный участник операции, один из членов команды. Но впечатление оказалось обманчивым. Он – объект охраны, элемент в оперативной игре, несамостоятельная фигура, которую будут двигать по шахматной доске, и никто даже не удосужится раскрыть замыслы основных игроков.

– Когда-то Корнышев входил в состав команды, брошенной на поиски пропавших государственных денег, – сказал Захаров. – Там история такая. Когда-то, когда власть в России была еще слабой и могло всяко повернуться, приняли решение создать секретный президентский фонд. На всякий случай. Чтобы от олигархов не зависеть. Дело поручили нашей конторе. Руководил всем полковник Ведьмакин Александр Никифорович – был такой большой специалист по олигархам и офшорам. Тогда можно было деньги из России на Запад выводить через офшорные фирмы, олигархи этим баловались, а Ведьмакин по службе за ними приглядывал. И вот его опыт пригодился – но не в целях воровства, а для пользы государства, так сказать. Вывод денег на зарубежные счета Ведьмакин организовал, все более-менее чисто прошло. Потом президент у нас сменился, сменилась и его команда. И в то время, как эта челядь дворовая менялась, в неразберихе нашлись охотники тот президентский фонд присвоить, поделить его между собой. Тех, кого считали лишними или опасными, вывели из игры. Кто-то вскоре погиб при странных обстоятельствах, кто-то, как Ведьмакин, перед смертью еще помучился. Его превратили в психа, и он, позабыв про то, кто он такой на самом деле, сидел под чужой фамилией в тюрьме. По обвинению в совершенном якобы двойном убийстве. Там его и откопала команда, в которую входил Корнышев. Дело в том, что хотя фонд был и секретный и следы там подчищали основательно, но совсем бесследно такие деньжищи исчезнуть не могли. А было там двадцать пять миллиардов долларов, – сказал Захаров и выразительно посмотрел на своих безмолвных собеседников. Мол, оценили ли размах.

По лицам Потапова и Ныркова можно было понять, что оценили. И сумма была огромная. И то, что Корнышев был каким-то образом ко всему этому причастен, тоже впечатляло. Потапов и Нырков длительное время занимались оперативным сопровождением корнышевского дела, а подоплеку происходящих событий им открывали только сейчас.

– Те, кто хотел присвоить деньги, защищали уворованное до последнего, – продолжал генерал. – Коллег Корнышева убивали одного за другим. И полковник Ведьмакин в конце концов погиб. Сам Корнышев чудом уцелел. Чтобы его спасти, полковник Богуславский целую спецоперацию разработал: Корнышева – в Африку, на его место – двойника… Такая вот история.

– Значит, деньги так и не нашлись? – уточнил Нырков.

– Двадцать пять миллиардов? Нашлись, – ответил генерал.

– Неужели? – приподнял бровь Нырков.

– А что такое?

– Если деньги нашлись… И уже возвращены государству… Так?

– Так, – кивнул Захаров. – Двадцать пять миллиардов. Весь президентский фонд.

– Тогда почему на Корнышева до сих пор идет охота? – непонимающе смотрел Нырков. – Месть?

– Так не мстят. Да и смысл какой? Кому Корнышев сейчас был бы нужен?

– Тогда почему? – повторил вопрос Нырков.

Захаров не ответил. Смотрел внимательно на собеседника. Мол, догадайся сам. Ответ лежит на поверхности.

– Там еще что-то было, – предположил Нырков.

– Разумно, – подбодрил его генерал.

– Деньги?

– Как ты себе это представляешь? – cпросил Захаров.

Он не возражал, а, похоже, и сам предполагал нечто подобное, но теперь хотел услышать от собеседника, какой видится картина происходящего Ныркову.

– На самом деле в процессе поисков деньги нашлись не все, – ответил Нырков. – Что-то еще там Корнышев мог накопать…

Сделал паузу. И добавил:

– И присвоить!

– Ты думаешь, он скурвился? – недоверчиво спросил Захаров. – Сидит на деньгах и не признается?