Книга Пятьдесят оттенков Дориана Грея - Николь Одри Спектор

– Дориан, с той минуты, как мы встретились, я целиком нахожусь под вашим влиянием, – сказала она, опустив голову. Нужно продолжать, ей необходимо было сказать правду. «Мир все время лжет мне, – думала она. – Но я не хочу лгать в ответ». – Вы подчинили меня себе: мою душу, мой разум, силу воли – все. Вы стали для меня воплощением неуловимого совершенного идеала, который все время преследует нас, художников. Я боготворю вас. Я чувствую ревность ко всем, с кем вы заговаривали. Хелен! Я никогда не прощу ее за то, что она отняла вас у меня, но сейчас дело не в этом. Я хочу, чтобы вы целиком принадлежали мне. Это единственное мое желание с тех пор, как я впервые увидела вас. Я счастлива, только когда вы рядом со мной. Или когда вас нет рядом со мной, я не знаю. Я все время охвачена невыносимым желанием. Эти сны – все, что вы делаете со мной, то есть все, что мы делаем вместе, – они стоят у меня перед глазами днем и ночью. Я никогда не говорила вам об этом, потому что сама едва могла понять, что со мной происходит. Я понимала только, что удостоилась увидеть совершенную красоту, и мир, все, что я видела, наполнился красотой. Это было прекрасное чувство, слишком прекрасное, наверное, потому что в нем таилась опасность – потерять все в одно мгновение. Проходили недели, и я все больше растворялась в вас. Так долго я скрывала правду от себя самой, но сейчас в этом уже нет смысла.

В порыве откровения она взяла его за руки и прижала их к сердцу. Она боялась встретить отказ в его глазах, поэтому смотрела только на его руки, представляя себе, как они рвут на ней рубашку, как это было в ее снах.

– Наверное, Хелен права! – воскликнула она. – Подавлять свою природу – гораздо больший грех, чем дать ей свободу.

– Ох уж эта Хелен, – произнес он с жестоким смешком. – Она проводит дни, рассуждая о неправдоподобном, и ночи – вытворяя немыслимое.

– Вы говорите, как она, – сказала Розмари. Она не хотела, чтобы он произносил ее имя. Она задыхалась, ей уже казалось, что она видит Хелен и ее насмешливую гримасу позади Дориана. – Я говорила Хелен о своей одержимости вами, Дориан, и она просто посмеялась надо мной. Я не обратила на это внимания, так я уже привыкла к ее насмешкам. Но после того, как она отняла вас у меня, я поняла, что не могу безмолвно сидеть, пока она играет с вами, как кошка с мышью. Я не знаю, что произошло между вами, но вы так бесстрастны и подавлены, что это, очевидно, было неприятно. Как будто Хелен может принести кому-нибудь счастье! Иногда кажется, что она всей душой стремится к противоположному.

Розмари чувствовала, что сейчас разрыдается. Почему они должны говорить о Хелен? Она держала руки своего возлюбленного в своих руках – и он не отталкивал ее!

– Возможно, глупо было полагать, что между нами может быть что-либо, кроме дружбы. Если так, вы не должны сердиться на меня за эти слова, Дориан.

Закусив нижнюю губу (она знала, что это нравится ему), она наконец решилась взглянуть на него. Ее поразило то, что она увидела в этих серых глазах с тяжело нависшими веками – жадный, первобытный голод. Она все еще держала его руки, и внезапно он немного высвободил их, легко коснувшись ее груди.

– Дориан, – проговорила она, уже прекрасно понимая, к чему это приведет.

Он прижал палец к ее губам.

– Тише, – произнес он.

Он проследил пальцем изгиб ее губ, изучая ее с осторожностью хищника.

– Я знал, что этот момент настанет, Розмари, – сказал Дориан. Другая его рука соскальзывала за корсаж, ощупывая округлую молочно-белую плоть. Она почувствовала, что внизу живота разгорается пламя, и целиком отдалась его прикосновениям. Он наклонился к ней, и она почувствовала его горячее дыхание на своих губах. Она затрепетала в ожидании, но он не поцеловал ее.

– Ты еще никогда не занималась любовью, Розмари, не так ли? – спросил он.

Она покачала головой. Он мог задать любой вопрос – и она ответила бы на него, только бы он продолжал касаться ее. Его палец кружил вокруг ее соска, и он становился твердым, готовым к прикосновению. Он дотронулся губами до ее уха и начал облизывать мочку. У нее вырвался легкий вздох возбуждения, когда она почувствовала его язык.

– Ты хочешь заняться любовью со мной? – услышала она его низкий шепот.

Она кивнула. Что с ней происходит? Она так долго ждала и готова была ждать вечно. А это так вульгарно. Они не женаты, он даже не ее жених. «Господи, прости меня!» – думала Розмари. Но когда он осторожно тянул ее за сосок, приличия отходили на второй план.

– Пойдем, – произнес он и, высвободив руку из корсета, повел ее за собой вверх по лестнице. На этот раз они повернули в левое крыло и вошли в роскошную спальню. Неужели она находилась в его спальне? Она была большой и сияла великолепием, Розмари именно так и представляла ее себе. Атласные занавески спадали с карниза над пролетом косых окон. В центре комнаты стояла кровать, но в ее мечтах она выглядела опрятнее. Простыни были сбиты, как если бы это было уже в конце очередного ее сновидения.

Он подвел ее к кровати, и она села, немного смущенная.

– Подожди минуту, – сказал он и внезапно вышел из комнаты.

Значит, вот как все должно произойти. Сейчас Дориан овладеет ею. Ее сновидения станут реальностью. Но самые пугающие моменты снов – когда он привязывал ее к кровати, затыкал ей рот или ударял ее, – этого не должно быть. Ведь это было бы преступлением с его стороны! Конечно, все это останется всего лишь сном. Таких вещей никто не делает. В мире Хелен, наверное, все возможно, но сейчас мир принадлежал им двоим – ей и Дориану.

Наблюдая, как гроза затихает за окном, Розмари слышала, как Дориан говорит лакею:

– Виктор, будьте добры, принесите мне красные полотенца.

– Прошу прощения, сэр? – ответил лакей.

– Я не знаю, где они. Прекрасный комплект красных полотенец, подарок леди Уоттон.

– Ах, да! Я отдавал их прачке. Они здесь, сэр.

Их шаги затихли в коридоре.

Розмари положила ногу на ногу и снова закусила губу. Подарок леди Уоттон? Она вспомнила салфетку, которой он пользовался за завтраком. У Хелен были такие же, только с ее инициалами. Как низко было с ее стороны заваливать Дориана подарками, соблазнять богатством, которое досталось ей благодаря мужу, которому она была неверна. Дориан появился в дверях с красным полотенцем в руке, все еще напоминавшем о Хелен. Он по-прежнему вожделел ее, жадно пожирая глазами.

– Ты позволишь? – спросил он.

Не совсем понимая, на что должна согласиться, Розмари кивнула. Мысль о Хелен охладила ее пыл. Но стоило Дориану приблизиться к кровати и слегка коснуться ее бедра, как желание молнией пронзило ее. Она стремительно вскочила. Дориан сорвал с кровати смятые простыни и расстелил полотенце поверх перины.

Сердце Розмари глухо стучало в ожидании. «Сейчас это произойдет, – думала она. – Ты так этого ждала! Глупо было полагать, что желание удастся подавить, что со временем оно пройдет. Ты нуждаешься в нем, и он нуждается в тебе. Чувствовать, что Дориан нуждается в тебе, – это блаженство!»