Книга Алмазный дождь - Виктор Бурцев

– Будущее приходит незаметно, – задумчиво произнес Сехаку. – Незаметно, но неостановимо. Вот вы молоды, сильны и видите во времени только часы, минуты, а вот вы уже стары и видите во времени годы. Это невозможно изменить. Время замерзает в вас. Внутри. Маленькими и колючими шариками. И, не имея возможности погрузиться в его воды, вы вынуждены плыть по волнам. Но вдруг вас выбрасывает на гребень, и вашим глазам открывается все русло, по которому течет эта река, открывается до ближайшего поворота. Для меня таким гребнем стало самоубийство сына. И все, что я хотел знать в то время, – почему он это сделал? Пойдя против законов природы, я получил результат. Он находится в соседней комнате. Конечно, это не мой сын, это идеальный киборг. Я это отлично осознаю. Но я понял одну простую истину. С возрастом можно жить иллюзиями. Когда вы уже отгорели, достигли своего потолка, стали тем, чем когда-то хотели стать… Тогда можете наплевать на все и жить иллюзиями. Пусть другие рвут глотку и пробиваются вверх. Иллюзии приносят покой, а в старости это единственная вещь, без которой уже нельзя обойтись.

– Иллюзии дорого стоят. – Алекс прошел вдоль стены. В освещенном углу за низеньким заборчиком комнатной климатической установки стояло дерево бансай. Пышное, с сочными зелеными иголками. Настоящее.

– Дорого… – Сехаку невозмутимо посмотрел Алексу в спину. – Да. Практичный мозг, признак молодости. Я не могу разгласить ни одной детали из его схем. Ни единой. Даже схемы глаз, хотя в них нет ничего сверхсекретного или несущего опасность. Они не хранятся на каких-либо носителях. Я уже забыл большую их часть.

– Напомнить их вам не составит проблем для военного ведомства любой страны.

– Да, я отдаю себе отчет в этом. Вы, вероятно, слышали о стоп-блоках памяти? При малейшей угрозе разглашения они вызывают амнезию. Просто и эффективно. Не каждый решается на подобную операцию… Мало кому хочется рисковать из-за чужих тайн, да еще терять память… Я тоже не желаю такого. Мои воспоминания дороги мне. Поэтому я немного перестроил установленный во мне блок. Даже при гипотетической возможности разглашения какой-либо части моего проекта я умру. Это одна из моих самых красивых разработок. Воля к Смерти. Я не торгую чужой безопасностью. Я зарабатываю себе на жизнь иначе.

– А друиды?

– Друиды? Я уже спрашивал об этом у него. – Сехаку посмотрел в сторону комнаты, где сидел его сын. – И он не ответил мне. Ничего. Он не говорит на эту тему. Когда-то в прошлом он много работал. Пошел по моим стопам. Ему казалось, что в сочетании живого и мертвого таится истина. Не могу сказать, что я не оказал влияния на его воззрения. Ошибка стоила ему дорого. Он пришел к друидам. И работал на них долго. Очень долго. К сожалению, я не могу знать, что произошло там, в колонии… Что создал он там, в лабораториях огромных муравейников, я не знаю. Но, может быть, вам известно: ни один друид не может существовать в одиночестве. В его голове постоянно присутствуют корни системы, корни чужого сознания, как если бы один-единственный муравей ощущал в себе мысли и сознание всего муравейника. Потеря личности дает друиду многое, но эта же потеря его и убивает. Если из сознания рядового друида убрать ростки общей системы, он умрет. Остатки человеческого «я» не вынесут потери личности. Не вынесут того, что Человек стал винтиком машины. В машине нет Духа. Того, что делает человека Человеком. Отдельной Личностью, способной встать против неба, земли и ветра.

– А Кибердруид?

Сехаку наклонил голову, уперев глаза в пол. Чуть наклонился вперед, словно против ветра, дующего в лицо.

– Мой сын пытается исправить эту свою ошибку.

– Ошибку?

– Дух для машины. Это ошибка. Это то, чего быть не должно. Мой сын сделал ее, и он пытается исправить ее. Своими методами… Но насколько я могу судить, не вам осуждать эти методы.

Когда Алекс выходил из комнаты, господин Сехаку стоял перед маленьким зеленым бансаем и смотрел на переплетение маленьких веточек. В спину Алексу смотрело только молчание.

Молодой, щуплый и смертельно опасный японец сидел в той же позе, на том же самом месте. Гордость отца и его самое страшное горе.

На улице Алекса уже ждали. Два одинаково одетых молодых парня. Один из них шагнул вперед:

– Он хотел бы поговорить с вами. – Парень был невозмутим.

– Где?

– Здесь.

Его глаза на миг потеряли фокус, затем восстановили ясность.

– Вы видели его? – Голос был другим. Такой голос звучал под низкими сводами подземного лабиринта, забитого светящейся грязью.

– Видел. – Алекс не любил говорить с нанимателями дважды, особенно когда работа не выполнена.

– И он все еще жив. – Кибердруид констатировал факт. – Мы хотим знать почему.

– Мы? – Но в ответ Кибердруид только промолчал. – Я отказываюсь.

– Почему?

– Он мне не по зубам. Разве этого недостаточно?

– Нет. Мы точно оценили ваши шансы. Вы можете с ним справиться, даже в открытом бою. Потери и ампутацию отдельных органов мы могли бы компенсировать…

Алекс усмехнулся и, повернувшись, пошел вниз по улице. Ветер донес ему вслед:

– Мы хотим знать, где произошла ошибка в расчетах.

– Вы не учли его отца, – бросил Алекс, не оборачиваясь.

Где-то позади мелькнула невысокая фигурка в длинном плаще.

«Видеть то, что не видят другие. Видеть то, что не видят другие…» – Фигурка в длинном плаще скрылась в круговороте улиц.

Нулевой уровень Европейского Купола. Трущобы. Вечер.

– Ну и что? – прервала всеобщее молчание Циркуль.

– Что «что»? – спросил Макс, снимая обруч визуализатора.

– Что тебе тут показалось знакомым? Макс вопросительно поднял брови.

– Ну, я хочу знать, почему ты связываешь то, что происходит здесь, с этой историей? – Циркуль поднялась и снова принялась обыскивать комнату.

Когда она проходила мимо Логуса, тот попытался поймать ее за руку. Циркуль увернулась и, не глядя на своего бывшего дружка, продолжила поиски.

– Что там опять ищешь? – страдальческим голосом спросил Керк.

– Ты тут живешь? Или тоже завалился дождик переждать? – Циркуль выудила из развалов видавший виды кухонный агрегат.

– Ну, живу…

– Живу… – передразнила она Керка. – Тогда дай мне нормальной воды и что-нибудь типа аптечки. И где ты греешь воду… Свинарник…

– Ну конечно, ты привыкла к жизни под куполом в пентхаузе! Горячая вода, чистота, аптечки на каждом углу… – Логус криво усмехнулся. – Напомнить, из какой дыры я тебя вытянул?

Циркуль задумалась, уперла одну руку в бок, а другой в сомнении почесала подбородок.

– Я, кажется, тебе уже говорила?..

– Что говорила?