Книга Обретение мудрости - Дейв Дункан

– Мужчины не отправляются расчищать лес в самый дождливый день с конца зимы, Куили.

Она рухнула на колени.

– Милорд, они не виноваты! Они добрые люди!

– Я должен в этом разобраться.

Куили припала к земле и зарыдала, закрыв лицо руками. Это был другой подход и, вероятно, последний, который ей оставался. Однако это могло подействовать – Уолли не слишком-то умел пугать маленьких девочек.

Он позволил ей немного поплакать, а затем сказал:

– Хватит! Куили, разве ты не видишь, что я пытаюсь помочь? Я хочу услышать всю историю прежде, чем ее услышит адепт Ннанджи. А теперь рассказывай всю правду – и быстро!

Ннанджи в свое время присягал на верность сутрам. Его реакция на убийство была бы столь же автоматической, как моргание глаз. Укрывательство делало ее намного худшей, а другого объяснения отсутствию мужчин не существовало. Ннанджи немедленно выступил бы с публичным обвинением. Он был слишком импульсивен и идеалистичен для того, чтобы сначала поискать смягчающие обстоятельства. Собственно, для воина не могло быть никаких смягчающих обстоятельств для убийства. Ннанджи был бы обвинителем, а Уолли одновременно судьей и палачом. Он также присягнул на верность кодексу воинов, и если бы он обнаружил что-то против Ннанджи, то это означало бы, что Ннанджи выдвинул ложное обвинение и должен понести наказание. Единственным наказанием в данном случае была смерть.

Уолли уже однажды пытался избежать драконовских обязанностей человека чести, и эта попытка лишь привела к еще худшему кровопролитию. Это было новым испытанием. Оставалось лишь надеяться, что ответ, оказавшийся в прошлый раз неверным, на этот раз окажется правильным.

– Сколько воинов, Куили?

– Один, милорд, – шепот доносился откуда-то от его ног.

– Кто?

– Кандору из Третьих.

– Достопочтенный? – Молчание. – Отвечай!

– Он был человеком чести.

– Надо полагать, из местных?

– Да. Страж владений, милорд.

Казалось, из нее нужно вытаскивать слова клещами.

– Молодой? Старый?

– Он… он сказал, что ему около пятидесяти, милорд. Но я думаю, он был старше… у него был сильный ревматизм. – Она замолчала, продолжая смотреть в пол. – Он очень любил животных… Адепт Мотиподи называл его лучшим лошадиным доктором…

– Куили, я же хочу помочь! Я не хочу никого убивать, но мне нужны факты.

Она медленно выпрямилась и посмотрела на него покрасневшими глазами.

– Он был моим мужем.

– Нет!

Он даже не мог предположить, что у нее мог быть муж, живой или мертвый – она казалась столь непостижимо юной. Но почему она защищает его убийцу? Чтобы спасти любовника? Тогда почему другие женщины ей помогают? Почему мужчины не донесли об убийстве ближайшему воину?

– Как давно?

– Около года назад, милорд.

Уолли в ужасе застонал.

– Ты знаешь, что это значит? Один в неделю, Куили!

Это был совершенно варварский обычай, но именно этого требовали сутры. Конечно, реально подобная необходимость возникала редко – при одной мысли о подобной резне, каждый немедленно кинулся бы доносить об убийстве воина. Именно для этого и предназначалась угроза, чтобы предотвратить укрывательство. Но, чтобы угроза оставалась реальной, время от времени она должна была приводиться в исполнение.

Итак, Уолли Смит, который с такой неохотой стал воином Богини, снова должен был продемонстрировать свою кровожадность? На этот раз в больших количествах.

Убивать безоружных? Никогда! На это он был не способен.

– Кто это сделал? Видимо, кто-то из местных?

– Нет, милорд. Они пришли из Ова.

Он испытал облегчение… и вместе с тем удивление.

– Тогда почему же не… Ради всех богов, ученица, рассказывай!

Она снова плакала, не выдержав напряжения, не в состоянии предать пятьдесят жизней. Он встал, поднял ее за плечи и грубо усадил на стул. Потом он начал ходить по комнате, едва не касаясь головой стропил.

– Ну, говори! Начни с себя. Как ты с ним познакомилась?

О себе ей было рассказывать намного легче. Она была сиротой, которую приютил храм в Ове. Достигнув зрелости, она стала ученицей. Она ожидала дослужиться до Третьей, поскольку это было обычным делом, а затем должно было быть принято решение относительно ее дальнейшей судьбы – будет ли она продолжать обучение в храме, или получит где-нибудь работу, в каком-нибудь селении, где нужен жрец.

Когда Куили получила второй ранг, ее зачислили в храмовый хор. Вскоре однажды, после службы, в которой она принимала участие, ее наставница привела ее на встречу с какими-то высокопоставленными чинами. Там присутствовал воин Кандору, и леди Тонди тоже.

Воин Кандору просто сказал:

– Да, эта.

Тонди, или ее сын, недавно наняли отставного свободного меченосца в качестве стража владений. Они предоставили ему хижину – а теперь и жену. Хозяевам нужен был воин; рабочие и рабы были бы довольны наличием местной жрицы; предоставлять одну хижину было экономичнее, чем предоставлять две. Все вполне устраивало всех… кроме ученицы Куили. К вечеру ее передали наставнику в Поле и на законных основаниях поместили в чужую постель.

Интересно, подумал Уолли, как бы отнесся к этому рассказу Хонакура. Он изображал жреческий клан в весьма неприглядном свете. Как и воины, жрецы были подвержены коррупции… и, возможно, даже сам храм извлекал пользу из щедрости Тонди. Он подумал было, не заключается ли его миссия в том, чтобы разделаться с местным продажным духовенством, но подобная задача казалась чересчур тривиальной для того, чтобы оправдать столько чудес. Богиня хранила меч Чиоксина в течение семи столетий – наверняка Она бы не вернула его в смертный Мир по столь незначительному поводу.

– Что об этом подумала твоя наставница? – спросил он.

Куили шмыгнула носом.

– Думаю, ей это не понравилось… но она ничего не сказала.

– А твой нынешний наставник?

Впервые за все время она взорвалась.

– Он старый выживший из ума пьяница! Его давно пора менять.

– Почему они не нарисовали тебе полосу рабыни?

– Милорд!

– Они купили и продали тебя, Куили.

Она поколебалась, затем тихо сказала:

– Да, милорд.

По крайней мере, теперь с ней можно было разговаривать.

– Ладно, – сказал он. – Расскажи мне остальное – кто убил Кандору?