Книга Непокорная и обольстительная - Хизер Грэм

– Я… я… – пыталась она что-то сказать, потом опомнилась и громко выкрикнула: – Ты наглый и мерзкий янки! Даже настоящие супруги не обнажаются друг перед другом, а мужчины всегда отворачиваются, когда женщины хотят переодеться.

– Приличия! – нетерпеливо прервал ее Джереми со смешанным чувством негодования и любопытства. Щека все еще горела, как будто на нее вылили кипяток, в голове стоял туман от непреодолимого желания насладиться этой красивой женщиной. – Ты думаешь, что твой брат занимается любовью с моей сестрой и при этом соблюдает какие-то идиотские приличия? Надеюсь, что это не так, иначе мне остается только пожалеть ее!

Он наклонился к ней и страстно поцеловал в губы, вспомнив слова священника: «А сейчас вы можете поцеловать свою невесту».

Криста отчаянно сопротивлялась, издавая сдавленные звуки и пытаясь освободиться от его крепкого захвата.

За весь период недавней братоубийственной войны Джереми не ощущал себя более безжалостным, чем сейчас. С другой стороны, она сама напросилась на подобные неприятности, вышла за него замуж и пусть немного потерпит. Могла бы, в конце концов, ответить на его поцелуй и тем самым завершить их конфликт.

Ее губы были полными, чувственными и невероятно приятными, с легким сладковатым привкусом. Более того, он не мог не ощущать, что именно в них кроется загадочная и совершенно необузданная страсть. Она передавалась к ним из самого средоточия ее женского естества, наполняла их трепетной дрожью и могла сравниться лишь с такой же всепоглощающей ненавистью. Впрочем, это вполне могла быть не страсть, а самая что ни на есть неизбывная ненависть. Но какая, собственно говоря, разница?

Разумеется, его привлекли не только эти пухлые и чрезвычайно страстные губы. Еще когда он увидел ее в первый раз, то сразу же отметил про себя, что это необыкновенно красивая женщина. Это было потрясающим открытием, хотя он долго не мог признаться себе в том, что по-настоящему восхищен ею.

Под легкой и прозрачной рубашкой он ощущал ее трепетное молодое тело с выпуклыми формами и возбуждающими воображение линиями фигуры. Ее плоский живот и небольшой бугорок, выпиравший в самой нижней его части, ее сладковатый привкус, запах женского тела, налившиеся силой груди и трепетная пульсация всего женского естества – все это ослепляло его, поражало воображение и затуманивало и без того неясное сознание. Он уже не мог нормально думать, оценивать свои поступки и адекватно реагировать на ее протесты. От нее исходил испепеляющий жар, и справиться с ним он уже был не в состоянии.

Постепенно ее приглушенные стоны стали затихать, а резкие движения медленно превращались в более мягкие, более покладистые. Он продолжал упиваться ее губами, которые невольно открывались ему навстречу, как бы поощряя к дальнейшим действиям.

В тот самый момент, когда она, казалось, уже полностью подчинилась его воле и фактически прекратила сопротивление, он вдруг понял, что зашел слишком далеко.

– Ты не имеешь права! – негодующе выдохнула и она, отводя глаза в сторону.

Джереми решительно покачал головой:

– Нет, Криста, это ты не имеешь права лупить меня по щекам. Я имею все основания находиться в этом доме рядом с тобой. Еще раз напоминаю, что ты теперь моя жена и произошло это по твоему настоянию.

– Да как ты смеешь…

– Смею, дорогая миссис Макгоули! Теперь я имею право не только на скромный поцелуй, но и на нечто большее. А тебе придется поближе и получше узнать своего недавнего врага. Ну ладно, пошли. Мне нужна какая-нибудь ночная рубашка.

– Почему я должна подчиняться тебе?

– Потому что ты моя жена. И если ты будешь вести себя так, как и подобает хорошей жене, я покину твою комнату.

– А если нет?

– Ну, тогда мне придется предпринять решительные меры. Платье твое уже разорвано в клочья, и такая же судьба ждет твою рубашку.

Ее глаза гневно сузились и ярко блеснули.

– Ты не посмеешь этого сделать!

– Хочешь попробовать? Я не возражаю! Я же янки, в конце концов, и мне плевать на ваши утонченные манеры. И вообще рекомендую не забывать об этом печальном для тебя обстоятельстве.

Криста гордо вскинула голову и высокомерно посмотрела ему в глаза:

– Сегодня ночью ты можешь говорить, что тебе заблагорассудится, но если здесь появится Джесс или Дэниел…

Она ничего больше не успела сказать, так как он молниеносно выбросил вперед руки и, схватив ее за запястья, плотно прижал к себе.

– Не пугай меня своими братьями, Криста! Никогда не делай этого, иначе это может стать причиной нового кровопролития. Ты вышла за меня замуж и сделала это вполне осознанно. Я предупреждал тебя, что мы оба продаем свои души дьяволу, так что нечего теперь вспоминать своих братьев. Они ничем не могут тебе помочь. Твоя фамилия теперь Макгоули, а я – твой законный муж.

С этими словами он дернул за ворот ее рубашки, и изрядно поношенная ткань мгновенно порвалась, обнажив ее полную грудь.

– Негодяй! – громко выкрикнула она, сверкнув испепеляющим взглядом. – Можешь забрать себе эти тряпки!

Какое-то время Джереми стоял неподвижно. А Криста грозно наступала на него, размахивая своими маленькими кулачками. Он успел ухватить ее за талию, повернуть к себе спиной и подтащить к кровати. Там он подхватил ее на руки и небрежно швырнул на постель. Криста и опомниться не успела, как оказалась среди белоснежных подушек и простыней – совершенно голая, разъяренная и безмерно униженная. В эту минуту она показалась ему истинным воплощением мятежного южного характера – с горящими от ненависти глазами, пылающими от ярости щеками, и неукротимой готовностью сражаться до последнего.

Немного успокоившись, Криста снова перешла в наступление и стала отчаянно брыкаться, безуспешно пытаясь вырваться из-под него.

– Прекрати! – рявкнул он так громко, что даже сам вздрогнул от неожиданности.

Впрочем, это предупреждение не возымело должного действия. Она продолжала сопротивляться, а он после недолгих колебаний снова впился губами в ее губы, пытаясь подавить ее волю к борьбе. При этом он ощущал ее горячие соски и трепет возбужденного тела, извивающегося как огромная змея.

– Ну и что ты теперь можешь сказать? – вспыхнула она от стыда и сама удивилась своей наглости.

Он еще сильнее прижался к ней и шепнул на ухо:

– Полагаю, моя дорогая, что ты сама прекрасно знаешь свои прелестные достоинства. Что же до меня, то я даже сейчас не могу понять, достаточно ли ценное ты вознаграждение за мою проданную дьяволу душу. – Джереми поднялся с кровати, а потом с достоинством поклонился ей: – Всего хорошего, моя дорогая.

– Ты уходишь? – спросила она, не веря своим ушам.

– Да, но не навсегда.

– Но как же… – Она внезапно запнулась и лихорадочно облизала губы.