Книга Мент - Сергей Зверев

В-третьих, вместо одного ригельного замка запиралась на четыре. И если минуту назад Андрей еще сомневался, не поспешил ли он, столь красноречивое зрелище рассеяло всякие сомнения.

Станет ли честный человек, который из дому-то почти не выходит, превращать свою квартиру в неприступную крепость? Какого хрена он тратит бешеные бабки на весьма сомнительную безопасность? Боится воров? Да если толком прикинуть, воры в первую очередь лезут туда, где видят массивную металлическую дверь. Зачем, спрашивается, подвергать себя лишнему риску?

К тому же, если судить по доходам Павла Андреевича (официальным, разумеется), красть в его квартире было нечего.

Андрей видел, что и коллеги его сражены наповал. Особенно Дорофеев. Добрую минуту он оторопело рассматривал темный глазок камеры, выступающий над верхним косяком, а затем выдал с присущей ему откровенностью:

– Твою мать, инвалид недоделанный! Интересно, откуда у него такие бабки?

Миша Гурвич пожал плечами и, малость поколебавшись, нажал на кнопку звонка.

С той стороны ни мелодичного звука. Вывод напрашивался сам собой: дверь, кроме прочих прибамбасов, была еще и звуконепроницаемой.

У Андрея возникло предчувствие, что сегодня им вряд ли суждено познакомиться с Павлом Андреевичем Хотулевым. Если «афганец» не полный идиот, он им не откроет. А на то, чтобы ломать замки, у них нет оснований.

Миша утопил кнопку еще дважды и выразительно развел руками.

– Облом.

– Облом, – согласился Андрей, с досадой подумав, что его подчиненный был прав, без серьезной подготовки соваться в эту хату не следовало. Выходит, своими непродуманными действиями они спугнули сутенера. И теперь он наверняка затаится.

На всякий пожарный Андрей позвонил еще раз. Приложил ухо к двери, прислушался. Ему показалось, что из глубины квартиры доносится сдавленный женский плач. Все еще сомневаясь, Андрей жестом предложил послушать подчиненным.

По изменившемуся лицу Гурвича он понял, что плач не был плодом его воображения. Для того чтобы прикинуть, как действовать дальше, Андрею понадобилось всего несколько секунд.

– Звони соседям! – велел он Дорофееву. Тот без лишних вопросов бросился выполнять приказание.

Соседка Хотулева, крашеная блондинка лет сорока, оказалась весьма недоверчивой особой. Дверь она, конечно, отперла, но перед тем, как впустить оперативников за порог, тщательно изучила их удостоверения. Затем, поджав и без того тонкие губы, сухо заявила:

– Подождите, пожалуйста. Я позвоню в отделение, уточню, знают ли вас там.

Сейчас каждый второй покажет нужные корочки…

В другой ситуации Андрей только приветствовал бы такую предусмотрительность. Однако сейчас всякая задержка бесила его. Через пару минут блондинка наконец-то нарисовалась на пороге. Тревоги в ее взгляде стало поменьше. Сняв цепочку, она широко распахнула дверь и отступила на шаг.

– У вас с Хотулевым смежные лоджии? – деловито поинтересовался Андрей, входя в прихожую.

– Да. А что?

– Ничего. Мне нужно попасть к нему в квартиру.

Женщина испуганно всплеснула руками.

– А что случилось?

– Пока ничего… Миша, позвони участковому. И найди еще одного понятого…

Дорофеев, за мной!

Пока Гурвич улаживал формальности и успокаивал трясущуюся блондинку, Андрей решительным шагом направился в гостиную. Рванул на себя дверь, ведущую в лоджию, выскочил на морозный воздух. Огляделся и озадаченно вздохнул.

Перебраться к Хотулеву было проблематично: предусмотрительный Павел Андреевич отгородился от соседей фигурной решеткой. Протиснуться сквозь нее мог разве что пятилетний малыш, да и то очень худенький. Осмотрев крепления решетки, Андрей обернулся к плечистому Дорофееву:

– Справишься?..

– Только со сварочным аппаратом, – виновато ответил тот и, чуть поколебавшись, добавил:

– Могу попробовать, но ничего не гарантирую…

Майор Дорофеев явно недооценил свои силы.

Когда он, вооружившись металлическим совком (который подобрал тут же, на балконе), просунул его между прутьями, уперся корпусом в бетонную стенку и налег на «орудие взлома», прутья на глазах прогнулись, образовав вполне приличную щель. Прикинув, что при подстраховке он сможет протиснуться в нее, Андрей быстро снял куртку. Опираясь на руку Дорофеева, ступил на скользкие перила, просунул ногу между прутьями и, держась за обжигающий холодом металл, стал сползать вниз.

Дорофеев помогал ему, громко сопя и чертыхаясь. Наконец Андрею удалось приземлиться на чужой территории. Отдышавшись, он быстро осмотрел запоры и с сожалением подумал, что попасть в квартиру цивилизованным способом ему не удастся. Придется выдавливать стекло…

* * *

Павел Андреевич был настолько поглощен манипуляциями вошедшей во вкус цыпочки, что упорно не обращал внимания на звуки, доносившиеся извне. В своей квартире он чувствовал себя в полной безопасности. Подумаешь, какой-то кретин трезвонит! Если ему нечего делать, пусть жмет на кнопку до посинения. Все равно никто ему не откроет.

Однако, услышав звон разбитого стекла, Павел Андреевич насторожился.

Желание, только что обуревавшее его, как рукой сняло. Грубо отшвырнув недоумевающую цыпочку, он торопливо влез в спортивные брюки и, прихрамывая, двинулся в спальню. Похоже, стекло посыпалось именно там.

Стоило Павлу Андреевичу переступить порог спальни, как мысли о разбитом стекле отступили на второй план. Посреди комнаты стоял высокий небритый мужчина.

В руке он держал пистолет. И хотя незнакомец был в сером свитере и потертых джинсах, Хотулев задницей почуял, что перед ним военный. Бывший или настоящий – не столь важно. Главное, человек умел обращаться с оружием.

«Киллер… Ей-богу, киллер! „Папановцы“ заслали, твою мать!.. Узнали, что я им отстегиваю меньше положенного, и заслали…» – пронеслось в голове. От этой догадки Хотулев похолодел, но вовремя вспомнил, что он тоже бывший военный. И решил умирать с гордо поднятой головой.

Одно дело принять решение и совсем другое неукоснительно ему следовать.

Хотулев не мог примириться с мыслью, что через минуту-другую его не станет.

Небритый незнакомец останется, соплюшка, что ждет его в соседней комнате, тоже, «папановцы» по-прежнему будут трахать его девок, а он… Руки сделались ледяными, сердце застучало в бешеном темпе. Облизнув пересохшие губы, с трудом ворочая языком, он пролепетал:

– Нет… Не надо, прошу вас… Сколько вам заплатили?.. Я дам в два раза больше…

Незнакомец покачал головой, затем медленно опустил правую руку в карман джинсов. От страха Хотулев зажмурился. Он был уверен, что это конец. Однако ожидаемого выстрела не последовало, и он открыл глаза. Экспозиция почти не изменилась: незнакомец по-прежнему стоял у окна, а в руках у него вместо пистолета было удостоверение работника МВД.